Сын Эдмунда демонстративно приподнял за ткань руку временной союзницы, показывая, что не касается ее кожи, и сообщил:

– Нам в другую сторону.

– Но нам нельзя возвращаться в поместье, – недоуменно проговорила Джоанна, не сразу осмыслив услышанное.

– Я должен найти отца, – заявил Аарон. – Он позаботится… – он кивнул на лежащего без сознания мужчину. – Об этом. – А заметив непонимающий взгляд девушки, слегка смущенно добавил: – Вне всяких сомнений, тебе больше никто не причинит вреда. Ты спасла мою жизнь, и теперь наша семья должна вернуть долг.

Видимо, Аарон еще ничего не знал. Внезапно ночь показалась слишком тихой.

– Нельзя идти обратно в поместье, – вздохнула Джоанна. – Твой отец мертв.

– Что? – выпустив ее рукав, ошарашенный юноша застыл без движения.

– Твой отец мертв, – повторила она, слишком хорошо понимая его чувства, так как перед глазами до сих пор стояли недавние события: окровавленная бабушка, пронзенная кинжалом Рут… Пришлось зажмуриться, чтобы не полились слезы. – И Люсьен тоже.

– Не может быть.

Джоанна открыла рот, но не нашлась что сказать. Мне жаль? Так обычно говорят, когда выражают соболезнования. Вот только ей вовсе не было жаль. Эдмунд хотел, чтобы она своей мучительной смертью развлекла его. А Аарон развернулся и вышел, не помешав этому.

– Все случилось очень быстро, – наконец выдавила Джоанна.

– Ты ошибаешься, – покачал головой собеседник, поправляя запонки, хотя этого вовсе не требовалось: он выглядел опрятным, собранным, аккуратным и совершенно не походил на того, кто только что бежал во весь опор, спасая жизнь. – Ошибаешься.

– Я говорю правду, – вспомнив смерть Эдмунда и глубоко вонзившийся ему в грудь меч, Джоанна протяжно вздохнула, надеясь отогнать новый приступ дурноты.

– Ты думаешь… – Аарон осекся, поняв, что повысил голос, потом явно постарался успокоиться, взять себя в руки, и спустя полминуты снова заговорил: – Ты считаешь, я не знаю, как умрет мой собственный отец? Мне прекрасно известна семейная история. Эдмунду Оливеру предначертана совсем иная гибель и точно не сегодня.

«У нас нет на это времени», – с раздражением подумала Джоанна. Стоять здесь, посреди лабиринта, где люди Ника могли появиться с любой стороны в любое мгновение, было невыносимо. Поэтому она торопливо пояснила: – Тот юноша, человек. Он убил Люсьена, а затем и твоего отца. Теперь его соратники заняли все поместье и охотятся на нас.

– Нас?

– На монстров, – сказала Джоанна и тут же вспомнила, как Эдмунд называл ее выродком, полукровкой. Внезапно ей захотелось закричать. Захотелось схватить Аарона за рубашку и потащить его прочь отсюда. Но лишь он знал путь из лабиринта. – Послушай, моя семья тоже мертва. Бабушка. Они все… – голос оборвался. – Они все погибли. То же самое произойдет с нами, если мы сейчас же не выберемся из парка. Охотники придут и убьют нас.

Аарон уставился на лежащего без сознания мужчину, на его татуировку в форме оскаленного волка, которая отчетливо чернела на коже затылка.

Джоанна не знала, о чем думает спасенный ею юноша, так как не видела его лица. После длительной паузы он проронил:

– В южном саду лежали тела Иветт и Виктора, – каждое слово звучало медленно, точно не желало выбираться на волю откуда-то из глубины. – И на подъездной дорожке. – Аарон поднял голову, внимательнее рассматривая Джоанну, и нахмурился: – Ты что, в аварии недавно побывала?

Она заморгала и опустила глаза, окидывая взглядом свою одежду, о чем тут же пожалела. Все платье пропиталось кровью бабушки и теперь казалось жестким.

– Ты ранена? – спросил Аарон.

– Нет, – ответила Джоанна и только потом вспомнила о порезе от меча Люсьена.

Ну, не так уж все было и серьезно. Во всяком случае, хотелось на это надеяться. Она достала из кармана найденный телефон и переданное бабушкой ожерелье, после чего начала снимать платье.

– Ты что делаешь? – с легким ужасом спросил Аарон.

– Нельзя разгуливать повсюду в одежде, покрытой кровью, – пропыхтела Джоанна, стягивая запятнанное платье, а заметив шокированный взгляд юноши вздохнула, показывая на велосипедки и топик: – Я же не голая.

– А, – только и сумел выдавить Аарон, который так и стоял с напряженным лицом.

Она скатала платье в ком и засунула его под корни живой изгороди рядом с бесчувственным охотником. Можно считать это посланием: «Дорогой Ник, это я вырубила твоего человека. С любовью, твоя Джоанна».

– Так как отсюда выбраться? – поинтересовалась она, закончив.

Аарон указал вперед. Дождавшись, пока он немного отойдет и повернется спиной, девушка быстро застегнула ожерелье на шее и спрятала его под топик.

Ханты и Оливеры оказались союзниками. Еще недавно семья Джоанны сочла бы это невозможным. «Они ненавидят нас. И это чувство взаимно». Еще недавно, сражаясь с Люсьеном, она и сама была с этим согласна. Но сейчас все изменилось. Ей удалось выжить после столкновения с Оливерами благодаря вмешательству Ника. А затем он сообщил, что представляет собой угрозу для всех монстров. После такого все казалось возможным.

Джоанна прошла под увитой листьями аркой с жизнерадостной надписью «Поздравляем, вы преодолели лабиринт!» и очутилась в полной темноте на самом краю территории Холланд-парка. Пушистые одуванчики в высокой траве щекотали голые лодыжки. Никого из преследователей поблизости не было видно.

Отсюда огромное поместье казалось размером не больше ладони, а еще гостеприимным, даже уютным. Окна мерцали желтым, как свечи.

Вставший рядом Аарон в темноте выглядел лишь черной фигурой. Он молча смотрел на дом, в котором вырос.

Во мраке выражение лица последнего из Оливеров было не рассмотреть.

Джоанна нерешительно коснулась его руки. Он не отреагировал, но двинулся за спутницей по направлению к дороге.

Полная света, людей и машин Кенсингтон-Хай-стрит кипела энергией и казалась не вполне реальной после безмолвной темноты лабиринта. Джоанна застыла возле тротуара, наблюдая за совершенно обыденной жизнью: в кафе входили и выходили посетители, по дороге проносились черные кебы.

Взревевший поблизости мотор автомобиля заставил девушку вздрогнуть. Машина тронулась и медленно поехала вдоль улицы, словно пассажиры потерялись или кого-то разыскивали.

Джоанна переглянулась с Аароном, и они оба, как по молчаливому соглашению, отступили в тень подальше от дороги, после чего направились к Кенсингтонским садам окольным маршрутом по узким боковым переулкам, избегая любых машин. Когда невольные союзники добрались до места назначения, то обнаружили, что ворота уже закрыты на ночь. Аарон подсадил Джоанну, помогая ей перелезть через ограждение. Она спрыгнула вниз, отчего в порезе от меча вспыхнула резкая боль, заставляя согнуться пополам, тяжело дыша.

Пару секунд спустя Аарон приземлился рядом и прошептал:

– Как думаешь, кто-то следил за нами?

Джоанна с трудом выпрямилась и так же тихо ответила:

– Не знаю.

В саду царил кромешный мрак. С улицы проникал свет фонарей, но за деревьями уже ничего не удавалось рассмотреть.

– Будь настороже, по ночам полицейские патрулируют парк с собаками, – предупредил Аарон.

– Откуда ты знаешь?

– Тебе действительно требуется удовлетворить любопытство именно сейчас, или мы все же продолжим спасать свои жизни? – нахмурился Аарон.

Джоанне хотелось резко ответить, что ей вообще не слишком нравится компания того, кто бросил ее на верную гибель, но он был прав: не следовало просто стоять и болтать там, где их в любой момент могли настигнуть.

– Идем к озеру Серпентайн, – предложила Джоанна: луна, отражаясь от поверхности воды, давала достаточно света, чтобы не спотыкаться на неровной земле, не используя при этом фонарики на телефоне.

– Собаки не смогут нас выследить через водную преграду.

– Мы не поэтому… – начала было Джоанна, но замолчала, чтобы не спорить, хотя надменные манеры Аарона постоянно провоцировали такое желание, и вместо этого коротко бросила: – Просто идем.