Джоанна почувствовала, что к горлу подкатывает ком. Она зажмурилась на несколько секунд, отгоняя слезы, после чего заставила себя подняться на ноги.

– Дай мне руку, – прошептала она Рут. – Мне придется сильно дернуть.

– Держи, – кузина протянула через щель тяжелый бронзовый подсвечник, захваченный с каминной полки.

– Дай руку, – торопливо повторила Джоанна, запихнув его под мышку. – Быстрее! – Тот, кто убил Мари Оливер, мог находиться прямо за углом. – И осторожнее. Там гвоздь торчит.

– Черт, как узко! – прошипела Рут. – Не думаю, что я протиснусь в эту проклятую щель.

– Протиснешься, – пообещала Джоанна. – Я помогу.

Изнутри донесся громкий треск. Зажглось освещение. Она попыталась схватить руку двоюродной сестры, но та уже отпрянула назад, чтобы встретиться с вошедшими лицом к лицу.

– Рут! – воскликнула Джоанна, больше не заботясь о том, что кто-то может ее услышать. – Рут, лезь в окно! Я тебя вытащу!

– Беги, – приказала кузина непривычно властным и суровым тоном, почти как у бабушки.

– Нет! – возмутилась Джоанна, беспомощно наблюдая, как спальню постепенно наполняют мужчины в черном. Один из них бросился к Рут и схватил ее запястье. В воздухе мелькнуло лезвие кинжала. – Нет!

Сестра сумела увернуться и выдернуть у нападавшего руку. Противник свалился на пол. Внезапно еще одна фигура в черном метнулась к Рут и вонзила клинок ей в живот. Издав протяжный, полный боли и ужаса стон, она посмотрела на Джоанну через окно.

А затем исчезла. На том месте, где стояла кузина, теперь было пусто.

Наружу выглянул охотник.

– Эй, здесь еще одна! – крикнул он соратникам.

Услышав звон стекла, Джоанна развернулась, пробежала через колоннаду и очутилась в южном саду. Он казался сказочно красивым, совершенно не соответствуя ситуации. На деревьях горели гирлянды, а гортензии белых и кремово-розовых оттенков стояли в цвету.

Джоанна с ужасом поняла, что побежала не туда. Ей следовало свернуть к северу. С южной стороны находилась только открытая лужайка с зеленым лабиринтом.

Ближайший выход лежал прямо впереди через ворота, но тогда будет негде укрыться. Любой охотник сможет заметить беглянку. Она окажется на виду в течение минимум пяти минут при самом лучшем раскладе.

Оставался лабиринт из живой изгороди.

Сзади послышались крики, и Джоанна метнулась прочь по саду, на бегу топча гортензии. Их аромат, сладкий и свежий, забивался в ноздри. Среди цветов лежали в изломанных позах тела. Даже короткого взгляда хватило, чтобы эта картина намертво врезалась в память. Мужчина с татуировкой в форме русалки на запястье раскинул руки в стороны. Женщина с длинными рыжими волосами безжизненной грудой громоздилась рядом.

Джоанна рискнула оглянуться. Из-за угла поместья появился первый из преследователей. Она торопливо скрылась в лабиринте, гадая, заметили ли ее охотники. Лучше исходить из того, что да.

Она бежала, в спешке налетая на стены из растений, когда пыталась преодолеть повороты как можно быстрее. Бежала и бежала до тех пор, пока не кончились силы, и только тогда была вынуждена остановиться и отдышаться, уперев руки в колени. Хриплые вдохи и выдохи напоминали о последних мгновениях бабушки. О недавнем стоне Рут.

Только сейчас Джоанна осознала, что по-прежнему держит в руках тяжелый подсвечник, точно эстафетную палочку, на ногах все еще нет обуви, а платье порвано в том месте, где зацепилось за гвоздь в оконной раме.

Хотелось лечь и заплакать. О боже, вся семья мертва. Как бы отчаянно Джоанна не желала притвориться, что ничего не произошло. Она представила, что сказала бы сейчас бабушка, представила ее недоуменное выражение. «Внучка, ты спасаешь свою жизнь. Так беги же, и побыстрее!»

Спотыкаясь, Джоанна продолжила путь.

Неясно, в какой именно момент она стала различать другие звуки помимо своего оглушительного дыхания. Поначалу их можно было принять за шорох листьев живой изгороди на ветру. Но вскоре топот шагов двух пар ног уже сделался безошибочным. Кто-то еще бежал по лабиринту.

Преследователь нагонял жертву. Возможно, они оба находились всего в нескольких поворотах позади.

Периодически прихотливые изгибы лабиринта сводили всех троих так, что их разделяли лишь зеленые стены. Тогда Джоанна отчетливо слышала как прерывистое пыхтение того, кто бежал слишком быстро и слишком долго, так и ровное, размеренное дыхание того, кто явно привык загонять добычу.

Разглядеть же их не позволяли густая листва и темнота. Поэтому никак не удавалось точно определить местонахождение ни беглеца, ни преследователя. Они могли оказаться как за следующим поворотом, так и в десятках извилистых тропинок, уводящих прочь.

Затем звук погони резко оборвался и послышался голос юноши:

– Пожалуйста, не надо.

Джоанна едва не вскрикнула от неожиданности и тут же закрыла рот ладонями. Создавалось впечатление, что говоривший стоял прямо за соседней стеной. Стараясь ступать бесшумно, девушка сделала шаг вперед, но замешкалась в сомнениях. Она не представляла, в какой части лабиринта находилась. Куда ни взгляни, везде наблюдалась одна картина: бесконечные заросли по бокам и темная земляная дорожка посередине. После стольких поворотов направо и налево чувство направления полностью стерлось.

– Пожалуйста, – вновь хрипло выдохнул юноша.

Джоанна прокралась вперед, осторожно заглянула за угол и увидела Аарона Оливера, загнанного в тупик одним из людей Ника. В лунном свете золотистые волосы сына Эдмунда казались почти белыми. На затылке у преследователя чернела татуировка с изображением скалящегося волка. Расслабленная поза охотника говорила об уверенности в своих силах. Он медленно направился к жертве, доставая из висевших на поясе ножен кинжал.

Стоявший лицом к Джоанне Аарон заметил ее и замер. Наверняка он удивился, увидев девушку, которую бросил на растерзание родственников.

«Два шага, – подумала она. – Всего два шага назад – и я снова окажусь в безопасности. Два шага – и меня будет не видно».

И Джоанна сделала два шага. Глаза Аарона расширились от изумления, когда она ударила тяжелым бронзовым подсвечником по затылку охотника. Он покачнулся и обернулся, выглядя удивленным, но невредимым, а затем молниеносно схватил обидчицу за волосы, запрокидывая ей голову, и начал поднимать руку с кинжалом. Однако Джоанна успела первой нанести удар подсвечником в лицо противнику. Раздался отвратительный хруст, похожий на треск сломанных веток, и мужчина зашатался. Она снова взмахнула своим импровизированным оружием, на этот раз целясь в челюсть, и повалилась следом за поверженным охотником, который так и сжимал в кулаке волосы Джоанны. Подсвечник выпал, и она отчаянно принялась шарить по земле, пытаясь отыскать его.

– Он без сознания, – прокомментировал Аарон. – Ты ему неплохо врезала.

Когда Джоанна сумела наконец немного прийти в себя и рассмотреть распростертого рядом мужчину, она невольно охнула при виде его разбитого в кровь лица, положила руки на колени и глубоко вдохнула, пытаясь отогнать дурноту.

Перед глазами возникли ноги Аарона.

– Кажется, меня сейчас стошнит, – пробормотала Джоанна, после чего отвернулась к живой изгороди и извергла остатки пищи.

Когда приступ прошел, Аарон протянул своей спасительнице руку, хоть и неохотно, явно не слишком горя желанием к ней прикасаться.

– Отвали, – грубо отмахнулась Джоанна, чувствуя, как все еще сжимается желудок.

– Почему ты мне помогла? – поинтересовался Аарон.

Она сама поднялась на ноги, проигнорировав как вопрос Оливера, так и его предложенную руку. Живот так болел, будто кто-то в него пнул.

– Я не знаю, как выбраться из лабиринта, – наконец сказала Джоанна, старательно не глядя на лежавшего в тупике охотника.

– Я знаю, – отозвался Аарон, а когда заметил, что она на него смотрит, придал лицу более привычное надменное выражение. – Я вырос в этом доме.

«Вырос в этом доме?» – с удивлением подумала Джоанна, не понимая, как такое возможно, но в конце концов решила, что ее это не слишком волнует, и вслух произнесла: – Тогда выводи нас отсюда. – Когда же Аарон схватил ее за рукав, обернулась и рефлекторно добавила: – Не трогай меня!