– Пожалуйста, – прошептала та. – Позволь мне остаться рядом в твои последние мгновения.

– Не волнуйся, я тебя дождусь, – нежно заверила бабушка и улыбнулась.

Казалось, между ними произошел безмолвный диалог, по окончании которого двоюродная сестра вздохнула, уступая.

– Ну ты и настырная, хоть и совсем старушка, – она обернулась к Джоанне и решительно приказала: – Положи руки на одеяло и прижимай его к ране.

Та придвинулась к Рут и надавила ладонями на шерстяную ткань, насквозь пропитанную кровью. Теплой липкой влаги под пальцами оказалось столько, что было трудно нащупать, где находятся руки кузины.

– Прижимай как можно сильнее, – велела та, отнимая свои ладони от одеяла.

Джоанна послушалась, не до конца веря в происходящее. Наверняка она причиняла боль бабушке, но она не издала ни звука, только поторопила Рут:

– Иди же, дорогая. Я буду здесь, ждать твоего возвращения.

Джоанна не могла отвести взгляд от запятнанного одеяла под пальцами. Кровь заливала все вокруг. Пол. Ее руки. Грудь бабушки.

– Рут может нас слышать? – тихо прошептала та.

Помещение было достаточно большим и служило одновременно и спальней, и гостиной. Кузина сейчас подпирала тяжелым стулом ручки двери в противоположном конце комнаты. Джоанна отрицательно покачала головой и нетерпеливо сдула упавшие на лицо волосы, заметив:

– Тебе не следует разговаривать. Набирайся сил. Сейчас мы откроем окно и вытащим тебя отсюда.

– Чушь, – пробормотала бабушка так тихо, что Джоанна едва разобрала слова, хотя находилась совсем близко. – Я отослала Рут прочь не для того, чтобы впустую тратить время на отдых. – Под одеялами грудь раненой вздымалась и опадала, но рывками, словно приходилось сражаться за каждый глоток воздуха. – Я думала, что еще успею подготовить тебя. Думала, что буду бороться бок о бок с тобой.

– Пожалуйста, побереги силы, – взмолилась Джоанна, не слишком понимая, о чем говорит бабушка.

– Тише, – оборвала та, сверкнув зелеными глазами, такими же ясными, как всегда, несмотря на боль. – Помолчи. И дай сказать мне. Только ты можешь остановить героя, внучка. – Джоанна недоуменно уставилась на бабушку. Она, должно быть, бредит. – Мне очень жаль, дорогая, но… – она попробовала сделать вдох и закашлялась.

– Пожалуйста, – прошептала Джоанна, чувствуя себя так, будто держала жизнь умирающей бабушки в своих руках, но недостаточно крепко, и последние секунды утекали сквозь пальцы.

– Рут может нас слышать? – хрипло повторила она наконец, когда отдышалась, хотя попытки говорить явно стоили невероятных усилий. – Двоюродная сестра возилась с одним из дальних окон. Джоанна уже открыла рот, чтобы окликнуть ее, но бабушка остановила внучку, с трудом выдавив: – Нет. Не… надо. Просто… ответь.

– Нет, – покачала та головой.

– Дорогая, тебе угрожает смертельная опасность, – казалось, с каждым произнесенным словом голос бабушки становился слабее, и Джоанне пришлось напрягать слух, чтобы разобрать сказанное. – Все серьезнее, чем кто-либо представляет. Вскоре ты обретешь способность…

– Семьи Хантов?

– Нет, другую, – прошептала бабушка. – Никому об этом не рассказывай, никому не доверяй этот секрет. – Она заметила, что Джоанна посмотрела на кузину, которая все никак не могла открыть окно, и едва слышно добавила: – Даже ей. Никому. Пообещай, что сохранишь все в тайне.

– Но Рут…

– Пообещай, – проскрежетала бабушка, из последних сил поднимая руку и хватая внучку за запястье слабыми пальцами, на одном из которых тускло блестело обручальное кольцо с рубином – того же цвета, что и кровь. – Произнеси вслух.

– Обещаю, – хрипло прошептала Джоанна.

Бабушка с видимым облегчением выдохнула и уронила руку обратно, оставив обернутым вокруг запястья внучки ожерелье: на тонкой золотой цепочке виднелась какая-то подвеска. Они почти сливались с браслетом семьи Хантов.

Внимание Джоанны отвлекла подошедшая Рут. Она опустилась на колени рядом с кроватью и откинула со вспотевшего лба прилипшие пряди.

– Я справилась с окном. – Не получив ответа, кузина осторожно прикоснулась к плечу бабушки, которая лежала с закрытыми глазами. – Теперь мы с Джоанной можем вытащить тебя.

Веки раненой так и остались опущенными.

Рут бросила на сестру встревоженный взгляд, дотронулась до щеки бабушки, после чего занесла ладонь над ее ртом и носом.

«Она умерла, – ощутив ужасную пустоту внутри, подумала Джоанна. – Наша жизнерадостная бабушка умерла».

– Но она… – растерянно проговорила Рут. – Она обещала, что дождется меня.

Джоанна хотела сказать ей что-то ободряющее, но в ушах звенело лишь эхо последних слов бабушки: «Только ты можешь остановить героя». Это звучало похоже на бред.

Донесся приглушенный топот. Интересно, давно он уже раздается?

– Рут, мы должны идти, – чувствуя себя в странной рассинхронизации с окружающим миром, произнесла Джоанна, слыша себя будто издалека.

– А? – с трудом сосредоточив на ней взгляд, заморгала кузина, затем медленно положила руку на запястье сестры и сжала. – Эй, хватит.

Джоанна опустила глаза, поняла, что по-прежнему плотно прижимает одеяло к груди бабушки, точно все еще старается остановить кровь, и убрала испачканные ладони. Мышцы ныли от напряжения. К горлу снова подкатывала дурнота. Вид вокруг напоминал о лавке мясника.

Необъяснимо изысканное золотое ожерелье до сих пор обвивало запястье Джоанны. Она коснулась цепочки, оставив темные отпечатки пальцев, а затем вскинула голову, вновь услышав приближавшиеся шаги, и убрала украшение в карман.

Кто-то попытался открыть подпертую дверь. Еще и еще раз, так, что заскрипели петли.

– Рут, – прошептала Джоанна, – мы должны уходить.

– Мы не можем бросить ее здесь, – двоюродная сестра не отводила взгляда от лица бабушки с опустошенным видом.

Джоанне тоже этого не хотелось. Одна мысль о том, чтобы оставить тело на милость людей, ненавидевших монстров, казалась невыносимой. Но бабушка всегда была практичной.

– Рут, она бы сама велела нам уходить. – С каждым новым рывком дверь все больше поддавалась, внутрь из щели уже проникала полоска света. Джоанна схватила кузину за запястье и заставила подняться, наполовину подталкивая, наполовину таща ее к окну. – Мы должны убираться отсюда.

Но от зрелища снаружи обе девушки отпрянули. Между колоннами распростерлось тело женщины с длинными черными волосами. Голубое платье, расшитое серебряными бусинами, блестело в свете выглянувшей луны.

– Я ее знаю, – дрожащим голосом произнесла Рут. – Это Мари Оливер.

Джоанна вытерла лоб тыльной стороной руки и дернула раму. Стекло задребезжало, неохотно поддаваясь. Окно было совсем узким. Открывали ли его хоть раз за последние сто лет?

– Думаю, мы сумеем протиснуться, – вздохнула кузина. – Как считаешь?

Джоанна уставилась на нее. В щель вряд ли пролез бы даже ребенок. Перед глазами мелькнула картинка, как Рут пытается и застревает, а один из охотников на монстров пронзает ее мечом, как пронзил бабушку. Желудок скрутило узлом от этой мысли. Если кому-то и суждено остаться здесь из-за слишком узкой щели, то это должна быть Джоанна.

Она вскарабкалась на подоконник и попыталась протиснуться между приоткрытой створкой и каменной кладкой. Рассохшееся дерево врезалось в живот. Ничего не получится. Девушка забилась сильнее и почувствовала, что напоролась на какой-то острый предмет. Судя по влажному теплу, из раны на боку снова потекла кровь. А затем Джоанна застряла. В точности так, как себе представляла. Словно рыба на крючке для любого, кто пройдет мимо. Эта мысль подстегнула удвоить усилия.

– Черт, – тихо выругалась Рут и толкнула сестру, отчего та едва не вскрикнула от боли. – Проклятье! Никак не получается тебя сдвинуть. Черт, черт, черт! – в голосе кузины прозвучал страх.

Она еще раз толкнула. И еще раз. И снова, налегая всем телом. А потом послышался треск рвущегося платья, и Джоанна совсем не изящно вывалилась наружу. Она полежала несколько мгновений, пытаясь отдышаться и справиться с болью. На земле рядом раскинула руки мертвая женщина. Ее широко распахнутые глаза слепо смотрели в пустоту.