– И что же?

– Чему успели научить тебя Ханты.

Джоанна совершенно, ни капли не хотела обсуждать свою семью с одним из Оливеров, а потому вновь принялась бинтовать рану, стараясь не обращать внимания на дрожащие руки. Затем намотала сверху водонепроницаемую пленку и отправилась в душ.

Крошечная ванная едва позволяла развернуться. Отражение в зеркале взглянуло остекленевшими глазами. Кровь была везде: на подбородке, на ладонях, на руках почти до локтя, под ногтями, в волосах. Джоанна разделась и вновь начала дрожать от холода.

Всего несколько дней назад они с родными сидели за кухонным столом в доме бабушки и ужинали все вместе. Дядя Гас приготовил чечевицу со свежими помидорами. Рут подпрыгивала на стуле рядом с Джоанной и выпытывала: «Как там поживает твой красавчик с работы?» Тетя Ада тоже хотела узнать: «О чем вообще речь? Ты встречаешься с кем-то, дорогая?» А Берти нетерпеливо поддакивал: «Значит, он симпатичный? Фотографии есть? А как человек-то хоть порядочный?»

Следом перед глазами возникло следующее воспоминание: как Джоанна умоляла Ника не причинять вред ее родным.

Она выкрутила горячий кран на максимум и принялась оттирать кровь. Терла и терла, пока вновь не потекла чистая вода, а кожа не начала болеть, и даже после этого не прекратила. Затем наконец заставила себя выбраться из душа, соскользнула по стенке на покрытый кафельной плиткой пол и подтянула колени к груди. В этом положении порез болел сильнее, но Джоанну сейчас ничего не волновало. Здесь, в тишине, она снова слышала последние хриплые вдохи бабушки, а когда закрывала глаза, то видела мертвых людей, распростертых среди цветов.

Вспомнилась сказка на ночь о величайшем герое среди людей, которому судьбой было предначертано убивать монстров.

Сегодня днем Джоанна так разозлилась на родных. За то, что они лгали ей. За то, что хранили от нее секреты. А теперь вся ее семья мертва. Погибла от рук Ника.

Представив его честное лицо с квадратной челюстью, она еще крепче обхватила колени руками. В фильмах герои постоянно убивали монстров, и когда камера отъезжала от их поверженных тел, никто больше никогда о них не вспоминал.

Но когда ты сам являешься монстром, а тела поверженных противников принадлежат тем, кого ты любил…

Джоанна слепо смотрела перед собой, безразлично наблюдая, как вода стекает по плитке длинными струйками и скрывается в стоке.

Когда девушка наконец вернулась в комнату, Аарон лежал поверх покрывала на кровати без обуви, но полностью одетый.

– Я пытался позвонить в службу спасения, – тихо сказал он и тяжело сглотнул, указывая на зажатый в руке телефон. – Диспетчер все спрашивал, кто я такой и где нахожусь. Спрашивал, выжил ли кто-то еще. Я повесил трубку.

– Думаешь, охотники могли отследить звонок? – испуганно уточнила Джоанна, начиная гадать, как далеко простиралась сеть людей Ника и сколько их всего было.

– Не знаю, – устало пробормотал Аарон. – Я пытался связаться с кем-нибудь из других семей. Никто не отвечает. – Он уронил телефон на кровать и закрыл ладонями лицо. – Кто на нас напал? Как это вообще могло произойти?

Джоанна снова вспомнила ту душную ночь, когда они с Рут ворочались без сна из-за лихорадки. Бабушка сидела с еще маленькими внучками, делая им прохладные компрессы. В воздухе разливался запах надвигавшейся грозы.

– Расскажи нам сказку, – попросила тогда Рут. – О величайшем герое среди людей.

– Что за нездоровое любопытство, – покачала головой бабушка, но при этом она улыбалась.

Возвращая Джоанну к настоящему, Аарон прошептал:

– Все неправильно. Так не должно быть.

– Мне тоже не верится в произошедшее, – вздохнула она, отгоняя мысли о том, как страдали родные перед смертью, как они были напуганы.

– Ты не так меня поняла. Я имел в виду, что события этой ночи не могли случиться. В архивах Оливеров ничего не сказано о нападении. И люди, которые погибли… Их смерти зафиксированы не сегодня. Все неправильно.

Услышав об архивах, Джоанна почувствовала, что перед ней приоткрывается завеса в неизведанную реальность монстров, позволяя одним глазом взглянуть на нечто необъятное и странное: на мир, где будущие события уже случились и стали прошлым, стали частью истории. Вот только…

– Неважно, что сказано в архивах, – медленно произнесла Джоанна. – Все уже произошло. Мы сами это видели.

– Ты что, не поняла, о чем я говорю?

– Нет, – отрезала она, начиная злиться, что Аарона вообще заботит точность каких-то дурацких записей, когда и его, и ее родные недавно погибли. – Эти архивы неверны. Ясно же.

– Ты не представляешь, о чем идет речь, – с возмущенным видом, будто услышал настоящее кощунство, фыркнул Оливер и направился в ванную.

Спустя несколько минут оттуда донесся шум воды.

Джоанна уставилась на потолок, разглядывая коричневое пятно и взвешивая варианты дальнейших действий. Следовало найти другое убежище. Она не слишком хотела задерживаться в обществе Аарона дольше необходимого. Он презирал ее, и чувство было взаимным. Кроме того, Ханты и Оливеры всегда приходились друг другу врагами.

И все же, если откровенно, Джоанна вовсе не желала оставаться сегодня одной и раз за разом прокручивать в голове воспоминания. Даже находиться в компании Аарона казалось предпочтительней, чем думать о последних минутах жизни бабушки.

Душ все шумел и шумел целую вечность. Джоанна закрыла глаза, хотя и не могла уснуть. Часы тикали на стене, отсчитывая секунды. В конце концов вода перестала течь. Вскоре дверь ванной скрипнула, и Аарон зашлепал к кровати босыми ногами.

Джоанна приоткрыла глаза. Как и она сама, Оливер полностью оделся, хотя его рубашка была наполовину застегнута. Мокрые волосы выглядели темно-золотыми.

Они оба готовились бежать в любой момент, спасая свои жизни.

– Нужно будет уходить отсюда, как только рассветет, – заявил Аарон.

Видимо, он тоже обдумывал дальнейшие действия в ванной. Джоанна только теперь поняла, что в глубине души до сих пор надеялась, что завтра все наладится: прилетит отец и заберет ее далеко-далеко отсюда. Но этого не будет. Сейчас для него опасно находиться рядом с дочерью-монстром.

– Думаю, Ник не остановится, пока не убьет нас всех, – едва слышно выдавила она.

– Знаю, – мрачно отозвался Аарон, не поднимая глаз от стиснутых рук. – Тогда у нас нет выбора, верно? Нам придется переместиться во времени.

Джоанна вздрогнула. Эта мысль оглушила ее, как удар колокола. Если перенестись в прошлое, то можно предупредить родных. Можно спасти их всех.

Но тут же вспомнился способ путешествия монстров: для этого требовалось украсть часть жизни у людей. А каждая минута, каждая секунда имела значение. Джоанна не могла себя обманывать. Она бы отдала что угодно, если бы удалось провести хоть еще пару мгновений с бабушкой. С любым из членов семьи. Каждый день был бесценным даром.

Тогда как решиться на перемещение во времени? И сумеет ли вообще Джоанна намеренно лишить кого-то другого этих минут, этих секунд?

Она опустила взгляд на руки и увидела, что они дрожат, но, несмотря на нараставшее внутри чувство неправильности, все же выдавила:

– Хорошо.

Нельзя так поступать. Украсть жизнь невинного человека способен только монстр. Это было ужасно.

Однако Джоанна загнала это ощущение неправильности так глубоко, что остался только ужас. Если на подобный поступок способен лишь монстр, то она сумеет это сделать, потому что и являлась монстром. Так ведь?

Она подняла голову и встретила взгляд Аарона.

– Хорошо. Мы должны предотвратить случившееся. Мы должны вернуться в прошлое.

Джоанна проснулась оттого, что солнце светило прямо в лицо, услышала шорох раздвигаемых штор и проворчала:

– Нет, еще пять минут.

– Вставай, – раздался мужской голос.

Она тут же открыла глаза и резко села на кровати, оглядываясь. Странная маленькая комната с почти голыми стенами. Номер в отеле. Воспоминания о вчерашнем дне нахлынули все разом, затопив с головой. Бабушка мертва. И Берти. И тетя Ада. И дядя Гас. А Рут получила ужасную рану и исчезла с ужасным стоном.