Они шагали в полном молчании. Носки на ногах девушки быстро пропитались росой, но так было даже лучше: физический дискомфорт позволял отвлечься от душевной боли, побуждал сфокусироваться на настоящем, помогал оставаться мыслями здесь, в парке, а не возвращаться к недавним событиям снова и снова. Не думать об обмякшей на окровавленной постели бабушке. О мертвых людях, распростертых среди цветов. О том полном боли стоне, который издала Рут, когда в нее вонзился кинжал. О перекошенном лице Ника, произносящего предупреждение: «Я без колебаний убью, если ты снова начнешь похищать время у людей». Замерзшие и промокшие ноги отвлекали от всего этого.

Когда неяркий блеск озера Серпентайн, вдоль изгибов которого они пробирались через парк, оказался позади, Аарон коснулся руки спутницы, делая знак остановиться.

– В чем дело? – прошипела она.

Кусты в этом месте росли особенно густо, почти как в лесу. Плеск близкой воды доносился из темноты за спиной. Несмотря на физическую активность, Джоанна дрожала от холода и шла, обхватив себя руками в попытках согреться. Она успела испугаться, что Аарон хотел сообщить о погоне, хотя сама ничего не слышала. Рана на боку все еще кровоточила, судя по уже привычному ощущению влажного тепла. Однако казалось не слишком хорошей идеей промыть ее и замерзнуть еще сильнее.

– Ты ранена, – прошептал Аарон.

– Что? – переспросила Джоанна, жалея, что не может рассмотреть его лицо в сумраке.

– Ясно по тому, как ты двигаешься. Пострадала от рук нападавших?

– От рук твоего дяди, – хмыкнула она.

– Насколько серьезна рана? – после едва заметной паузы спросил Аарон.

– Давай просто продолжим путь.

– Не глупи. Так насколько все плохо?

Джоанна перевела взгляд на темное небо, желая, чтобы сейчас рядом с ней находился кто-то другой. Берти или Рут… Пришлось прикусить щеку изнутри, чтобы остановить поток мыслей о родных. Она схватила край топика и приподняла, показывая рану.

Аарон включил телефон, старательно загораживая свет от экрана собственным телом, и выругался: порез сильно кровоточил, не позволяя рассмотреть, насколько был глубоким.

– Нужно найти место, где можно сегодня переночевать.

– Ты имеешь в виду вдвоем? – с удивлением уточнила Джоанна: она-то предполагала, что их пути разойдутся сразу же, как парк останется позади.

– Если хочешь разделиться, то я тоже не против, – Аарон быстро скрыл первоначальное разочарование от ее реакции за привычной надменной усмешкой, которая казалась особенно зловещей в синеватом мерцании телефона.

– Я такого не говорила.

– Поверь, я тоже не горю желанием проводить время с тобой.

– Интересно, тяжело постоянно изображать такого кретина или это врожденный дар? – прокомментировала Джоанна чуть резче, чем планировала.

– Семейная черта, – улыбка Аарона была ледяной и не достигала глаз.

– Думаю, сто́ит ночевать здесь, в парке, – предложила она, скрипя зубами от раздражения и едва сдерживаясь, чтобы не повысить голос. – Не хуже, чем любое другое место. – Огромная территория Кенсингтонских садов уж точно могла служить укрытием двум беглецам, если они не станут привлекать к себе внимания шумом. – Можно спать по очереди, пока один караулит.

– Я не собираюсь спать на земле.

– Что ж, ваше высочество, тогда давайте снимем номер в «Савойе», – насмешливо фыркнула Джоанна, не сумев сдержаться.

К ее удивлению, Аарон снял свой пиджак и предложил ей. Она отрицательно покачала головой, не желая принимать одежду от Оливера, как бы ни замерзла.

– Ты вся покрыта кровью, – прокомментировал он.

Джоанна опустила взгляд и поняла, что ее топик действительно сильно испачкан. Как и руки, и ладони. Хотя в основном это была бабушкина кровь.

– Вот, так будет лучше, – вздохнул Аарон, накрывая плечи спутницы своим элегантным пиджаком из светло-серой шерсти. Он оказался велик, но тепло немедленно распространилось по телу, принося чувство невероятного облегчения. Джоанна рассердилась на себя за то, что первым ее побуждением стало поблагодарить высокомерного сына Эдмунда. Тот как раз выключил телефон, отчего ночь вокруг показалась вдвое темнее, чем раньше, и сказал задумчиво, будто всерьез размышлял над предложением о «Савойе»: – Нельзя идти в отель. Мы слишком заметные, особенно в таком виде, и персонал наверняка нас запомнит. Преследователям останется лишь навести справки.

– Я знаю одно место, – нерешительно проговорила Джоанна, пытаясь сообразить, где сейчас находится: кажется, как раз неподалеку бабушка встречалась с людьми, если хотела сохранить это в тайне. – К северу отсюда.

– Там безопасно? – поинтересовался Аарон.

– Не представляю, – призналась Джоанна. – Но, думаю, безопаснее, чем здесь.

Пришлось идти дольше, чем она предполагала, и к тому времени, как удалось отыскать нужную улицу, уже снова стучала зубами от холода. Аарон оглядывался через плечо чаще, чем смотрел вперед.

Фонари вдоль дороги оказались разбитыми, причем совсем недавно: асфальт усеивали осколки стекла.

– Очаровательно, – фыркнул Аарон, брезгливо обходя их стороной. – Ты умудрилась привести нас прямиком к единственным трущобам в округе. Вот и доверяй Хантам.

Джоанна в это время мучительно рассматривала ряды домов, выглядящих абсолютно одинаково, и жалела про себя, что не слишком обращала внимание на обстановку, когда была здесь с бабушкой в прошлый раз. Затем устремилась к одному из зданий с большей уверенностью, чем испытывала, и открыла дверь.

К счастью, она оказалась незапертой, а приемная – крошечное фойе размером с ванную в бабушкином доме – выглядела знакомой. Запах старых сигарет и сырости тоже будил воспоминания о прошлом визите. Ковер прилипал к носкам Джоанны, добавляя коричневые ворсинки к грязи и травинкам.

Она подошла к стойке и нажала на звонок. Из помещения для сотрудников выплыла седовласая женщина в узких очках. Она и глазом не моргнула, заметив состояние одежды странных посетителей. К форменному платью администратора крепилась бирка с именем «Вера».

– Комнату на двоих, пожалуйста, – попросила Джоанна.

Женщина кивнула на табличку со сделанной вручную надписью: «Только наличные. Почасовая или посуточная оплата. Деньги вперед».

– Твоя очередь, – сказала Джоанна Аарону.

Он стоял рядом с кислым выражением лица, на котором ясно как день читалось презрительное недоверие, что обстоятельства привели богатого сына главы Оливеров в эту дыру.

– С двумя кроватями, – вздохнув, добавил он.

– С двумя кроватями? – переспросила Вера, ошеломленная куда сильнее, чем при виде странной пары: одна в носках без обуви, другой – в невероятно дорогом брендовом костюме.

Джоанна почувствовала, как к щекам приливает жар. Аарон тоже выглядел смущенным – впервые с их встречи.

– Полагаю, вы сумеете это устроить, – прокомментировал он, доставая бумажник из заднего кармана.

Джоанна заметила странные банкноты: совсем старые и полупрозрачные купюры. Пролистав их, Аарон достал две привычного вида двадцатки.

Вера пожала плечами, передала ключи с номером комнаты в окошечко и указала на пожарную лестницу со словами:

– Лифт сломан.

– Я бы предпочел спать под мостом, – проворчал Аарон, пока они поднимались по лестнице, и смерил брезгливым взглядом бегущих по стене тараканов.

– Ник точно не станет нас здесь искать, – прокомментировала Джоанна.

– Ник? – переспросил Аарон, искоса посмотрев на нее.

– Я… Я знакома с тем парнем, – тихо сказала она, заметив этот взгляд, и отвела глаза. – Мы были… – Острая боль в сердце – гораздо сильнее, чем от пореза, – не позволила продолжить. Они с Ником целовались прямо перед тем, как все произошло. И это казалось настоящим исполнением мечты. – Мы… работали вместе.

У Джоанны создалось впечатление: по-прежнему смотревший на нее Аарон понимает, что скрывалось за недосказанными словами. Затем он опустил глаза, увидел желтое пятно на потрепанном ковре и скривился:

– Не сомневаюсь, что он не станет нас здесь искать. Никто не поселился бы тут. Даже крысы. Санинспекторы уж точно обходят это место стороной.