Среди пришедших недавно к нам, оказался один мужиченка, который сразу подошел к Леонтию. Тот пригляделся и ахнул. Изможденный мужик неопределенного возраста, опирающийся на палку чтобы не упасть, оказался его иркутским приказчиком, Денисом Караваевым. Он поведал горестно, что уже через неделю после отъезда Леонтия, налетели со всех сторон стервятники и раздербанили и дом, и хозяйство, и лавку. Приказчика чуть не убили, что бы не мешал. Два месяца отлеживался, а потом пошел, куда глаза глядят. Два раза власти ловили его, но оба раза убегал. Так и прибился к каким-то людям и с ними пошел искать Беловодье.

Леонтий прослезился, слушая Дениса и сразу взял его к себе, человеком он был вернейшим и Леонтия никогда не подводил. Через неделю бывший приказчик отложил в сторону палку, на впалых щеках появился румянец и прежнее здоровье и сила стали возвращаться к нему не по дням, а по часам.

Рассказывая мне о своем приказчике, тесть вспомнил свои прошлогодние раздумья и сомнения.

— Вот, Григорий Иванович, как я прав то оказался. Агриппина все плакала, хотела вернуться. И что бы меня там ждало? — Леонтий покрутил головой, подергал плечами, видно представил свое будущее, если бы вернулся в Иркутск. — Я недавно был на заводе, порядки мне там не понравились. Петр Сергеевич там и инженер, и всем хозяйством заправляет. Это не порядок.

— И что ты, Леонтий Тимофеевич, предлагаешь? а я и сам об этом как-то задумывался, но в потоке дел все недосуг.

— Конечно, Петр Сергеевич должен быть там управляющим, властью на заводе должен быть он. Его инженерные дела само собой. А вот на хозяйстве должен быть особый человек. Вот как я здесь.

— И кого ты предлагаешь? — ответ я знал, но для порядка решил спросить.

— А вот Дениса Трифоныча и предлагаю. Не пожалеешь, человек вернейший и преданный. Умен и расторопен, такого поискать надо. У него спина похлеще твоей будет, — тесть, когда увидел в баню мою спину, даже дар речи потерял. — Его лет пять назад за меня чуть до смерти не запороли. Да он не выдал, а пока розыск был, я обернулся и сам уцелел и Дениса выдернул. Оно и в этот раз его за ту историю хотели убить, да Господь миловал, — Леонтий повернулся к иконам и перекрестился. В глазах его стояли слезы.

Тридцатилетний Денис мне понравился, он почти никогда не поднимал голову, но разговаривая со мной, голову не опускал и смотрел в глаза. И я решил последовать совету тестя. Тут же написал на завод и спросил их мнение. Положительный ответ пришел с тем же посыльным. И на завод я поехал, прихватив кандидата в заводские коменданты. На заводе он, молча как тень, ходил за мной, внимательно присматриваясь ко всему.

И вот выслушав Игната, я повернулся, будучи уверенным, что Денис рядом. И действительно он, молча с каменным лицом, стоял и слушал рассказы молодых людей. Перед поездкой на завод бывший приказчик побрился и подстригся. Я поразился его преображению. Цепкий, но спокойный взгляд, решительные волевые губы и подбородок. Сильный, уверенный в себе человек и добрый — таким было мое впечатление от его нового образа.

— Денис Трифонович, вот тебе первое мое поручение. Срочно улучшить жилищные условия господам Курочкиным и выписать сюда их матушку. Займитесь этим немедленно.

Поздним вечером в заводской конторе собрались члены нашего Совета, Яков, Степан Гордеевич, отец Анфисы Петр Евграфович Усольцев и я с Денисом. У дверей как каменное изваяние естественно стоял Прохор.

Обходом завода я был не просто доволен, увиденное привело меня в полнейший восторг. Везде на заводе было много молодежи, у нас все старше шестнадцати лет считались взрослыми, но и подростки с двенадцати — тринадцати лет вовсю помогали взрослым. И было немыслимое в 18 веке: женский пол активнейшим образом участвовал во всем, кроме службы в гвардии, но среди молодежи уже шли разговоры, почему девушкам нельзя служить в гвардии.

Конечно, какой-нибудь англичанин или эффективный менеджер из 21-го века поднял бы нас на смех, особенно нашу металлургию, да я сам пару раз терял дар речи. Но факт оставался фактом, наша плавильная печь, больше всего ей подходило название блауофен, исправно выдавала нам нужное количество чугуна, затем кричные горны, кузнечная обработка, в том числе и паровым молотом, и прокатка. Полученные полуфабрикаты попадали опять же в руки кузнецов и инструментальщиков и на выходе мы имеем нарезной орудийный стальной ствол, новые ружейные и винтовочные стволы, линию по производству целлюлозы и много еще чего. Вторая большая паровая машина чего только стоит, пусть по чуть-чуть, но она тоже строиться.

Наш вторцветдрагмет участок тоже потихоньку и золотишко, и серебро, и платину выдает. А самое главное: медь, свинец, цинк и далее по списку, латунь например.

Химическая лаборатория таковой являлась по названию, моя задумка с большой лекцией по химии для Якова сработала. Он начал оперативно образовывать своих помощников, дополнительно самообразовываясь по ходу обучения своих ребят. В итоге я у нас произошел настоящий прорыв в химии и технологиях.

Едкий натр, сода, чистая сера, азотная и серная кислоты, кокс и светильный газ, целлюлоза, пироксилин, нитроглицерин, просто глицерин, стеарин и свечи из него, каучук и резина. На подходе похоже анилин и многое другое, как только наши химики чуть-чуть освободятся от моих военных заказов, они такое на гора выдадут. Я все-таки учителем химии был и в этом деле понимаю.

В стекольном цеху Яков показал мне экспериментальную ванну с расплавленным оловом. Он всерьез рассчитывал получать оконное стекло флоат-способом. Но и без этого все наши потребности в стекле худо-бедно удовлетворялись. И мало того завод был освещен газовыми фонарями, Яков неустанно экспериментировал со светильным газом и от его планов просто захватывало дух.

Кирпичный завод исправно безостановочно выдавал нам различные кирпичи, керамику и различную глиняную посуду. Но Фома Васильевич на этом не остановился и с гордостью продемонстрировал мне горку мешков с цементом, которая должна была отправиться в Усть-Ус. Последние дни он занимался разработкой технологии производства железобетона.

Семья Денисовых потихоньку клепали свою книгопечатную машину и заверили меня, что к осени сделают. Заводская оранжерея поразила меня количеством фикусов. Серафима укоренила все, что можно и почти пятьдесят растений готовились начать снабжать сырьем нашу резиновую промышленность.

И последний мой визит был конечно к Лаврентию. Больше всего меня поразили не его производственные успехи, а то, что с тростью он медленно, но сам, сам ходил по своей мастерской. Сделав два-три шага, Лаврентий останавливался и отдыхал, закрывая при этом глаза и радостно улыбаясь. Ходьба видимо доставляло ему огромное удовольствие. Рядом с Лаврентием естественно была его супруга.

Успехи его мастерской тоже были впечатляющие, слово «нет» из его уст практически не звучало, он со своими мастерами выполнял практически все заказы, весь вопрос был только во времени. И работал Лаврентий теперь ни один. В его мастерской теперь работал десяток мастеров и подмастерьев различного возраста. Как и везде на заводе в его мастерской была молодежь и конечно девицы.

Особенно впечатляющими были успехи в оптике. Настя наверное знала какое-то слово, из её рук быстро выходили почти идеальные различные стекла, простые и не очень. Только благодаря её таланту в нашем распоряжение появились хорошие подзорные трубы и артиллерийская оптика.

Одним словом в контору я пришел в приподнятом настроении.

— Господа, снимаю шляпу, — с легким поклоном я изобразил это действие. — Я конечно читал отчеты Степана Гордеевича, но действительность превзошла все мои ожидания. Теперь я могу сказать всяким мандаринам и богдыханам, ребята давайте жить дружно.

Все засмеялись. Общее настроение было приподнятое: испытание пушки прошли успешно и Ферапонт Пучков сказал, что ствол в отличном состоянии.

— А теперь господа, давайте подведем итоги. Только сначала маленький вопрос, еще раз хочу спросить, все ли согласны с идеёй назначения на завод коменданта, — я сделал паузу, ожидая возражений, затем продолжил. — Поясню, всё остается как есть, комендант в помощь Петру Сергеевичу для решения текущих вопросов. Подчеркиваю, в по-мощь. Пример, сегодня были испытания новой пушки. Её надо было вывезти на полигон, установить там, разметить мишени и многое еще. Затем увезти обратно. Вот всем и этим и должен заниматься комендант. Подчиняться он будет естественно господину Маханову и мне.