– А лучше бы вам не сталкиваться со здешними… Сказывают, что в этих краях не так давно атамана Бугра видали. Его прапрадед когда-то заложил острог на месте нашего городка…

– Да ты, никак, в легенды веришь? – Начальник партии с улыбкой смотрел на проводника.

О том, что непроходимые леса в Сибири и на Дальнем Востоке могут быть опасны, Леонид и сам знал. Здесь оседали бывшие каторжники, которым некуда было возвращаться, или бежавшие в глушь от раскулачивания селяне – они распродавали имущество, забивали скот и уходили, куда глаза глядят, лишь бы не оказаться в колхозах… Кто-то вел в чащобах жизнь вполне мирную, другие же перебивались тем, что Бог пошлет, обирая в основном местных крестьян да мелких торговцев.

Сколько уже инженер видел в долгих экспедициях, сколько слышал историй… Игнатий Бугор был в этих местах личностью легендарной. Никто не знал, где именно он обретается, одни считали его воплощением Стеньки Разина и приписывали подвиги во имя справедливости, другие (правда, шепотом) называли обыкновенным бандитом, злобным и жестоким. Его приспешники шныряли по окрестностям, высматривая добычу. А сам Игнатий всячески поощрял слухи о своем родстве с казачьим десятником, дошедшим до Тихого океана первопроходцем Василием Бугром. Именно этот бесстрашный казак в XVII веке заложил на острове у слияния двух рек – Елю-Ене, «Большой реки», как называли ее эвенки (позже, «обрусев», она стала более понятной Леной), и Киренгой, «Гнездовьем орлов», – Никольский острог, ставший впоследствии Киренском.

– А почему ж не верить? И это не легенды… Прошлый сентябрь его люди награбили целый обоз всякого добра. И ведь не только съестное тащат, злыдни, а все подряд, что только поместится в телеги. Про налет этот здесь все знают. Охрану Игнатий, конечно, перестрелял. Еще и добивал потом… А вот что было после – не угадаете!

– Похоронил с почестями, – буркнул Леонид.

– Утром деревенские проснулись, – продолжил Савелий, даже не хмыкнув, – а посреди улицы кучей добро их свалено.

– Прям все под расчет добро?

– Ну почему ж все? Не все, конечно. Самим-то бугровцам жить как-то надо!

– Ладно, сказочник, давай тогда здесь устраиваться. А завтра уж посмотрим, как на тот берег перебраться.

Пока разбили лагерь, пока ужин наскоро приготовили, стемнело. Леонид больше всего любил часы, когда все засыпали и можно было посидеть у погасшего костра, глядя на звезды, запутавшиеся в верхушках сосен, и прислушиваясь к звукам ночной тайги. Нет, надо поспать, завтра предстоит тяжелая переправа. Забравшись в палатку, он укутался в старый домашний плед (напоминание об Ольге), снял очки, аккуратно положил рядом и сразу же заснул.

Очнулся Мирачевский от резкого толчка в бок.

– Игнат, этот верно начальник! Вишь, очки у него.

Начинался тот сумеречный предрассветный час, когда все погружено во мрак и только на востоке едва светлеет небо над лесом, а берег окутан плотной дымкой тумана. Вооруженные люди заглядывали в палатки, но, видимо, нового приказа не поступало, и они так и оставались молчаливым караулом. Было очень тихо, и вся сцена напоминала нелепое немое кино.

Рыжий малый, растолкавший Леонида, подвел его к невысокому, крепко сбитому моложавому мужчине. По всему было видно, что это и есть предводитель. Но в полумраке инженер не мог рассмотреть черт его лица.

– Что, собственно, происходит? Кто вы такие? – спокойно начал Мирачевский, хотя утренний холод и волнение пробирали до дрожи.

– Ха, слышь! – с неприятной ухмылкой, но негромко, заявил рыжий. – Пожаловали, куда их не звали, еще и вопросы задают! – Погодь, Сеня. – Главный выразительно глянул на парня.

– А чего? Пришли чужаки, да еще спать улеглись. Дома, что ль? – не унимался тот.

Предводитель раздраженно отмахнулся, и рыжий отступил. – Я вижу, вы не из пугливых. – У незнакомца оказался низкий приятный голос.

В это время кто-то зажег факел, и Леонид смог разглядеть, наконец, своего визави. Черные вьющиеся волосы и такая же курчавая, чуть тронутая сединой борода, проницательный взгляд и насмешливое выражение лица – в целом первое впечатление было, скорее, благоприятным. «Но если что, не пощадит…» – подумал инженер, а вслух произнес:

– Мне бояться нечего. Я – начальник изыскательской партии, об этом здесь всем известно. А вот зачем я вам понадобился – хотелось бы знать.

– Ну а я – Игнатий Бугор, начальник этих мест.

Раздались смешки. Из соседней палатки вылез Савелий и тут же был схвачен рослым детиной. Бугор продолжил тоном шутливым и твердым одновременно, и было ясно, что это приказ:

– Вы теперь поступаете в мое распоряжение.

– Это невозможно. Мы должны выполнить важное задание…

– Может, еще и выполните, это будет зависеть от вас. А пока берите вещи и не вздумайте поднимать шум. Каждого, кто увяжется следом, успокою лично, – он кивнул в сторону попытавшегося высвободиться проводника и выразительно положил руку на кобуру.

Леонид пытался возразить:

– Но я не могу оставить геодезические приборы. Я за них отвечаю.

Бугор кивком приказал, чтоб подвели Савелия и спросил:

– Назад людей выведешь?

Тот не отвечал.

– Ты смотри, гордый тоже. Значит так, веди себя тихо. Люди проснутся, все соберете и доставите, как есть, обратно.

И повернувшись к Леониду, уточнил:

– Куда доставить?

– В Киренск.

– Вот. И смотри, чтоб никакой погони. Иначе лишитесь начальника-то.

Леонид собрал вещи, попрощался с Савелием и попросил сказать жене и председателю, что они пересеклись в тайге с другой партией изыскателей, с которой ему нужно временно поработать. У берега бандитов ждали две лодки.

Они плыли сквозь туман. Инженеру казалось, что это дурной сон. Происходящее трудно было объяснить – эти люди ничего не взяли: ни вещей, ни съестных припасов, не тронули даже оружие. – Зачем я вам нужен? – спросил он.

– Так… – уклонился от ответа Бугор.

Плыли довольно долго. Течение ускорилось, по нарастающему шуму стало понятно, что впереди могут быть пороги. И вправду, лодки пристали к противоположному берегу, их спрятали за высокими валунами, и отряд углубился в лес. Пробирались, на первый взгляд, по совершенно дикому месту – не было ни тропинки, ни сломанной ветки. Каково же было удивление Леонида, когда перед ними внезапно открылась поляна с несколькими землянками и палатками. На веревках между деревьев сушилась одежда, возле двух костров суетились люди, и пахло кашей и рыбой.

– Ну, вот и прибыли, – Бугор жестом обвел свои владения. – Сейчас завтракать будем и заодно потолкуем.

Для них развели еще один костер, неподалеку. За едой Игнатий начал:

– Ты, Леонид, не переживай. Ничего с тобой не случится. Нужен мне помощник, которому я смогу доверять. Грамотный человек. Поживешь тут немного, поможешь мне в одном дельце и отправим тебя назад, целого и невредимого.

Мирачевский собирался возразить. Но тот не дал ему раскрыть рта и продолжил:

– Поживешь немного, познакомимся ближе, а там и решим, что ты сделать сможешь. Бежать не пытайся: один отсюда не выберешься, даже если тебе кажется, что запомнил дорогу. Да и не советую – все равно от моих «рысаков» не уйдешь.

Странно потянулись дни. Леню Бугор поселил в свою землянку. Вместе они проводили сутки напролет, даже ходили на охоту. Как-то из «деревни» исчезли все мужчины, кроме одного, не отходившего от инженера ни на шаг. Вернулись бугровцы поздно вечером с богатой добычей.

Мирачевский ловил себя на мысли, что вся эта ситуация удивительно напоминает ему полюбившиеся в детстве книги об индейцах Фенимора Купера, а сам он – точь-в-точь как Следопыт в селении делаваров. За это время он многое узнал о предводителе «лесного племени» и даже проникся к нему симпатией.