— И это всё? — Эмиль выглядел разочарованным.

— Всё. — Твёрдо сказал Алва. — Стойте и ждите приказа. Я вам дам знать, скорее всего, через неделю, в крайнем случае дней через десять. Жан, завтра утром ваши люди должны быть готовы. Мы выезжаем с рассветом. Ричард, вы едете со мной.

— Что ты замышляешь? — поинтересовался Савиньяк. Дику тоже было интересно, но спрашивать самому, особенно после того, как он ответил про Адгемара и казаронов, было немножко боязно.

— Злодейство, — хмыкнул Алва, — разумеется, я замышляю злодейство, причем немыслимое.

Ну, понятно всё с вами, господин Первый маршал, ныне Проэмперадор Варасты. Всё ясно, всё понятно. Как понял Дик, более точного ответа сейчас от Рокэ всё равно не добиться.

***

Место было красивым. Дикону было жаль, что ему суждено погибнуть из-за людских войн.

Рокэ велел рассказать всё, что Дик помнил о Барсовых Очах, и он честно вываливал на головы Вейзеля, адуанов, бакрана и собственно Рокэ всё, что помнил из уроков мэтра Шабли. Он был хорошим преподавателем.

— Барсовы Очи меньше остальных озер. Левое Око в длину насчитывает около шести тысяч бье, в ширину — две тысячи, а в глубину — триста, Правое Око мельче, около двухсот бье, зато шире. Очи Сагранны не просто снабжают Кагету водой, они защищают ее от разрушительных паводков, принимая в себя приходящие с гор талые и дождевые воды.

— Этот ваш Шабли — толковый человек. — Алва задумчиво смотрел на озеро. — Вам повезло, юноша. В мои годы в Лаик описательные науки преподавал абсолютный болван. Курт, вы уверены, что одной основной штольни и четырех вспомогательных хватит?

— Я ни в чем не уверен, и меньше всего в том, что вы затеяли, особенно сейчас. Адгемар разбит и бежал. Самое время вступить в переговоры и потребовать…

— Что потребовать, Курт? Чтоб бириссцы убрались из Варасты? А какое отношение наши седые друзья имеют к не менее седому Лису? Уверяю вас, казар отопрется от всего. Он знать ничего не знает, кругом не виноват, бириссцы сами по себе, что хотят, то и воротят, а в качестве доказательств их самостоятельности нам предъявят десяток-другой новеньких набегов… Постойте-ка! — Рокэ поднял ладонь, прикрывая глаза от солнца и глядя вдаль. — Похоже, Великий Бакра решил вмешаться в наш спор. В горах гроза и немалая.

Дик проследил за взглядом эра. Действительно, над ними сияло солнце, но вершины гор были закрыты тёмными грозовыми тучами. Стихия велела разгуляться не на шутку. Впрочем, это вызывало больше восторг, нежели страх. Рокэ потянулся и подошел к самому обрыву.

— Что говорил несравненный Шабли о здешних грозах?

— В начале осени они бывают особенно сильными, — Дик напряг память, вспоминая уроки метра. — Они продолжаются недолго и, как правило, сопровождаются очень сильным ветром, а на землю изливается большое количество воды. В густо заселенных районах это могло бы иметь печальные последствия. Грозы часто сопровождаются обвалами, оползнями и разрушительными, хоть и кратковременными паводками, во время которых горные реки захватывают и несут крупные и мелкие камни, стволы и ветви сломанных ветром деревьев… Эр Рокэ, вы хотите свернуть себе шею?

Рокэ хмыкнул, принимая шпильку. Не то, чтобы Дик боялся высоты, — как-никак, Повелитель Скал — но рядом сейчас начнётся рождение Горного Зверя, и там уже каждый сам за себя. Любой фактор может сыграть против тебя.

— Ричард, неужели вы не желаете лично полюбоваться, как Барсово Око «принимает в себя приходящие с гор дождевые воды»? Ваш господин Шабли пришёл бы в восторг.

— Эр Рокэ, — Дик посмотрел Алве прямо в глаза. — Я с удовольствием это сделаю, когда буду уверен, что вы не присоединитесь к тем водам в кратковременном и несомненно смертельном полёте. Эр Рокэ, скажите, у вас есть крылья?

— Какая прелесть. — Рокэ улыбнулся и наконец соизволил отойти от края. Ричард подавил в себе облегчённый выдох. — Крыльев, может, и нет, но Ричард, разве вы не слышали, что я любимец Леворукого и он меня бережёт?

— Думаю, после того, как вы пропустили несколько приглашений в Закат, не так уж и сильно он будет вам помогать.

— Мне считать это оскорблением или комплиментом? — Задумчиво проговорил Алва. После он хмыкнул и повернулся к Вейзелю:

— Вы, Курт, совершенно правы, когда говорите, что наши шесть тысяч в здешних краях — это меньше чем ничего. Поэтому Лиса надо схватить так, чтоб не вывернулся. Если у вас есть другие идеи, я весь внимание.

— Леворукий вас возьми, Рокэ, нет у меня никаких идей, но по всем правилам мы должны предъявить ультиматум. После Барсова ущелья и Дарамы никто не подумает, что мы шутим.

— У вас прекрасная душа, генерал, — Алва качнул головой, — и быть вам в раю среди бледных роз и ангелов, но сначала — потоп, а ультиматум — потом. Пусть Адгемар с присными поймут, что нам все сопли и слюни мира по колено. Тогда казар приползет к нам на брюхе, чтоб свои не разорвали.

— Рокэ, опомнитесь! Там не только воины, там…

— Именно, — перебил Ворон, — там женщины, дети, лошади, раненые, пленные. Все верно. Отучить брать заложников можно одним способом — не щадить тех, кому не повезло. А отучить Лиса юлить можно, только убивая без предупреждения!

— Монсеньор, — влез Коннер, — недосуг нам чистоплюйством заниматься. Господин генерал — человек богобоязненный, а нам лишь бы седунов, жабу их соловей, раз и навсегда отвадить, и гори всё закатным пламенем. Мы-то знаем, что к чему!

— Точно, — кивнул Шеманталь, — пусть получат и за прошлое и на будущее. А пленные, что ж… Не свезло им. Меня б утащили, я б Создателя молил, чтоб седунов смыло и меня вместе с ними.

— В надорском языке есть такое выражение: vzyvat’ k nebu o smerti{?}[взывать к небу о смерти], — Задумчиво проговорил Ричард. — Его говорят, когда раб, невольник или пленный просил смерти вместе с тем, кто лишил его свободы, и получил её. Считается честью умереть такой смертью. Есть множество легенд, где таким вот бывшим пленникам Лит позволял пропустить Лабиринт и сразу отправится куда нужно. Не знаю насчёт Лабиринта, но такая смерть считается почётной.

Курт вздрогнул. Дикон задумчиво смотрел на грозовые облака, думая о том, каково пленным у седунов. Будь Дик на их месте… Возможно, он бы бросился на первого из пленителей, до кого доберётся, лишь бы не уходить в одиночку. Ведь лишиться свободы… наверное, это даже хуже смерти.

— Чудны дела твои, человек. — Алва хмыкнул. — Кстати, ваш наставник не рассказывал про местных людоедов?

— Нет, я бы запомнил.

— Жаль. Вейзель, вы уверены, что ваши люди не сбежали?

— Ни в коем разе, монсеньор, — влез Коннер. — Что-то затянуло их в воду. Лово это не понравилось.

— Разделяю его чувства, но людоеда будем ловить позже. Если он, разумеется, не утонет. Курт, подготовьте все к взрыву. Раз уж вам невмоготу поджечь фитиль, это сделаю я. Мне в Рассвете делать нечего, а вы спасётесь.

Вейзель попытался возмущённым взглядом то ли просверлить, то ли усовестить Алву, но, как известно всем, совести у Рокэ нет, и Вейзель первым отвёл взгляд и молча махнул рукой, сдаваясь. Рокэ снова посмотрел на озеро, и Дик перевёл взгляд туда же.

Мутный бешеный поток, так не похожий на утреннюю ласковую речку, несёт в озеро песок, щебень, сломанные ветки. Вода стремительно прибывает, закрывая прибрежные валуны.

— Вот оно, горное чудовище, — задумчиво проговорил Рокэ, — во всей красе. Действительно, впечатляет.

Слова маршала тонут в нарастающем реве. На противоположной стороне озера стремительно набух чёрный, мерцающий вал.

Вот он домчался до устья реки, на мгновение замер, словно зверь перед прыжком, и обрушился во взбаламученное озеро. Волны грохнули о берега, отступили и снова бросились на скалы. Это было только начало, за первым валом шел второй, третий, четвертый. Озеро обезумело, водяные горы колотились в берега, внизу клокотало, как в чудовищном котле.

Дикон смотрел вниз и восхищался. Восхищался буйством стихии, гением Курта и отменной наглостью Рокэ. Никому не было дела до его восхищения, но это не мешало ему буквально захлёбыватся восторгом. Камень пел, и теперь ему было всё равно, поёт ли кто-нибудь вместе с ним. Так что Дик молчал, молчал смотрел и слушал прекрасную песню яростной и радостной стихии.