Бег. Шумное дыхание, привкус страха на языке. Гневный крик. Выстрел и падение. Всё происходит буквально за секунды. Всё происходит слишком быстро. Выстрел в спину. Падение. Выстрел. Короткий, похожий на вскрик выдох. Падение. Выстрел. Короткий вскрик, похожий на выдох. Гнев. Обида. Страх. Раскаяние. Падение.

И Смерть. [Дикон услышал смех, мягкий и лёгкий, как кошачьи шаги.] Впрочем, Смерть ли?

Мир может кардинально измениться всего за одну ночь. Даже не так. Мир может кардинально изменится всего за несколько секунд. Смерть никогда не подходит так близко, не показывает себя так очевидно. Она либо забирает жизнь сразу, либо ждёт время своей жатвы. Но время ещё не пришло. Не сейчас. Дикон знал это.

…тогда что это?

***

Дикон был из числа тех, кто обучал других лазить по горам. Вспоминая о том, что он герцог, юноша и вообще хороший парень, многие упускали, что он, вообще-то, Повелитель Скал. Он был в своей родной стихии. Дик не только виртуозно лазил по этим самым скалам, но и отлично умел в них прятаться. Быть незаметным. Уроки родных, пожалуй, не прошли даром. Два месяца — достаточный срок, чтобы обновить свои умения. Чтобы нож также удобно ложился в руку, готовый убивать, чтобы глаза снова видели, куда можно спрятаться, чтобы тело заново вспомнило, что оно умеет.

Дикон с уверенностью мог сказать, что в горах и с кинжалом в руке, используя привычные методы «подкрался и ударил», у Дика были все шансы одолеть самого Ворона. Рассказать кому-то — не поверят. Хотя Дик проверял. Эр, поняв, что у Дика целая гора (каламбур) преимуществ, сделал ставку на голую силу. Дикон, конечно, совсем дохляком не был, но где «сопливый шестнадцатилетний малец» и где «Страшный и Ужасный Рокэ Алва». И тут выяснилось, что эр Рокэ может быть не только вёртким и безумным в своём кэналлийском стиле, но и сильным до одури. Дик тоже был не промах, вертелся в руках, как ужик, но у эра хватка была стальная и методы воспитания подразумевали отсутствие стыда и совести. Чем Рокэ и воспользовался, собственно, просто-напросто придавив Дика, как какого-нибудь котёнка.

Урок по выживанию в горах номер один от Рокэ Алвы: у противника могут быть преимущества. Например, они вполне могут задавить авторитетом.

Урок по выживанию в горах номер два от Рокэ Алвы: «Вы, Дикон, и без всяких уроков приспособлены выживать в горах, так что не пропадёте. А теперь смирно, корнет, у нас тренировка со шпагой!»

Вот последнее вообще лишнее было, честно.

Появление Коннера ознаменовало конец сидения на ведре со змеями. Рокэ прекратил крутить всем нервы предстоящим боем и в тот же вечер, когда появился Клаус, собрал всех, кого гонял по скалам. Дик тоже присутствовал.

— Начинать нам и начинать сегодня, — Алва, как всегда, был предельно краток. — Пойдём двумя отрядами: первый веду я, второй — полковник Бадильо. Наше дело — перерезать тех, кто караулит камни для сброса. Вряд ли там держат больше чем по двадцать-тридцать человек с каждой стороны ущелья, так что управимся. Потом займемся верхними пушками. Всё. Те, кому снились дурные сны, могут не идти.

Сны Дику не снились с того самого момента, как он увидел Тень Будущего. Но его это ни капли не беспокоило. Ни это, ни предстоящее сражение. В Надоре приходилось сражаться с разбойниками в их логовах, когда собирались деревенскими отрядами. Те логова, конечно, не целая крепость, но горный разбойник — везде горный разбойник.

Никто не был против вступления Дика в отряд. Впрочем, даже если бы были, Ворон его не остановил.

***

Перед боем всё тело, как всегда, охватил охотничий азарт. Догнать. Победить. Убить. Впрочем, стандартным этот бой для Дика назвать было нельзя. Даже если он и ходил с отрядами на разбойников, ещё никогда они не штурмовали целую крепость, полную разбойников. Дикон чувствовал себя псом, учуявшим добычу. Вот она. Впереди.

Камень под рукой был шершавый и тёплый, цепляться за него было легко. Дикон лез наверх споро, тело само знало, что ему надо делать. С Рокэ они лезли почти на одном уровне. Алва сначала бросил на Ричарда странный взгляд, синие глаза сверкнули, приглушённые темнотой. Но потом Рокэ мотнул головой, дескать, вперёд, и Дикон перестал себя сдерживать. Родная стихия ластилась к рукам, как большая и ласковая кошка, камни словно просились стать опорой для ног. Его спутники лезли также тихо и быстро, два месяца тренировок не могли не пройти и не прошли даром. Камни, казалось, приветствовали Повелителя радостным смехом, родным и близким.

Дик улыбнулся, широко и счастливо. Впрочем, сам он этого не заметил.

Глаза привыкли к темноте, стена закончилась. Руки зацепились за уступ, Дикон подтянулся и практически бесшумно перекатился. Дикон забрался первым. Им не повезло. В десяток бье от них был пост с камнями, часовых которого они должны были перерезать. Или повезло, как посмотреть. Дикон не стал ждать. Человек пять, из-за эффекта неожиданности он успеет перерезать глотки двоим, а если повезёт, так вообще троим. Достаточно времени, чтобы подтянулись остальные.

Дик не медлил ни секунды. Вытащив кинжал, он тихо подкрался к посту. Лезвие легко порезало горло, первый из седунов умер быстро, захлёбываясь в собственной крови. Второму, который повернулся к нему, Дик вспорол брюхо от пупа и до плеча. Кинжал вошёл глубоко, шансов выжить у бириссца не было. Только если с вмешательством самого Леворукого. Оставшиеся, опомнившись, успели выхватить оружие, но и для них было поздно. Один из клинков споро зазвенел о чужой, Дикон, не став рассматривать, кто помог ему сейчас, порезал горло и третьему. За его спиной ребята прикончили оставшихся.

За несколько минут была обезврежена одна из целей. Осталось ещё пять-шесть, если Дик правильно помнит. Эр подал знак, все двинулись к следующему посту. Действовать надо было тихо и незаметно, но и скорости нельзя было забывать.

Дик не знал, кровью какого из седунов он оказался залит с ног до головы, но ран не было и в темноте крови не было видно. Оставалось лишь утереть липкую жидкость с глаз и не думать о том, как потом придётся отмывать её с волос.

Раздались взрывы. Из нескольких козлов сделали живые бомбы, и теперь те выполняли свои прямые обязанности. Влетевших в ворота можно было бы назвать всадниками Заката, такой ужас они нагнали. Успокаивало одно — этот ужас был на одной с ними стороне. Барсы с перепуга сначала застыли, как ещё молиться не начали своему ирбису. Впрочем, возможно и начали. Когда те поняли, что противник вполне себе уязвим, было уже поздно. Крепость, которую невозможно захватить, была захвачена.

Дик, ловя отходняк после боя, послушным хвостиком следовал за монсеньором и пытался вытереть кровь с лица. Волосы спутались и кровь уже подсохла, так что Дикон пытался хоть как-то спасти положение, используя вместо расчёски пальцы. Положение не спасалось. Адуаны, которые его ещё не видели, сначала застывали, а потом разражались диким хохотом, говоря, что «самый ужасный ужас» здесь именно Дик. Очень смешно. Четыре тысячи раз ха. Ну упал на него тот труп, ну испачкался в крови немного, чего ржать-то?..

— Я не стану этого делать, — отрезал артиллерист.

Дикон поковырял пальцем в ухе. Ворон был невозмутим, впрочем, он всегда был таким. Почти всегда. Вроде его терпение начало кончаться. Спор с Вейзелем у Рокэ был простой: последний хотел, чтобы первый заложил бомбы. Казалось бы, что сложного для артиллериста? Но у Курта были принципы, и в эти принципы не входило сметение всего живого горным селем.

Вроде как, там пленные. Дикон скривился. Будь он пленным у седунов, он бы молился, чтобы разбойники умерли какой-нибудь мучительной смертью, можно даже вместе с ним. Ведь вспоминая, как барсы относятся к пленным… Рокэ был милосерден, когда всего лишь-то их повесил, причём, с открытыми глазами.

— Хорошо, — медленно и мрачно проговорил он. — Тогда это сделаю я.

Ричард равнодушно посмотрел на Рокэ. Он не сомневался, что эр при желании бомбы заложит просто мастерски (Мастер-на-все-руки-Ворон. Тьфу.), вот только кто тогда будет управлять армией во время сражения? Курт? С разницей шесть тысяч против ста? Рокэ не оставляет Курту выбора. Впрочем, он мог бы просто рявкнуть: «Я тут Проэмперадор, так что пошёл и сделал!» — но старый артиллерист из-за этого не захочет вдруг заложить эти бомбы. Была у Курта такая черта: он либо должен был хотеть либо понимать необходимость, либо смириться с неизбежностью. Во всех остальных случаях Вейзель мог и кота к крысам запустить, так что тогда ничего хорошего ждать не приходилось.