Множество собак, казавшихся родными сестрами и братьями Лово, с лаем выскочили навстречу гостям, но быстро уяснили, что приехавшие не враги. Впрочем, почему нет? Жан так и говорил: «бакранская псина».

Местные хаблы были сложены из булыжников и каменных плит, но с плоскими крышами, и дополнительно обведены стенами в человеческий рост. Наверху стен стояли неподвижно женщины в черных и цветных юбках и мужчины в балахонах из какой-то серовато-желтоватой ткани. Детишки носились там же, под ногами у родителей. Бакраны коротко стриглись и носили бороды, короткие у тех, кто помоложе, и длинные, окладистые у стариков. Дом, к которому в итоге подвели гостей, принадлежал самому Лакве.

Внутри дома было непривычно. Стен не было, крыша опиралась на четыре столба, посередине в углублении тлели угли, над которыми что-то жарилось. Ветра не было, и дым благополучно уходил через отверстия в потолке. Дик не хотел бы оказаться здесь зимой. У очага колдовала крепкая тетка, на подхвате у которой было несколько девочек-подростков. Мужчины приволокли грубо сколоченные козлы, на них водрузили доски, которые, в свою очередь, прикрыли кое-как выделанными кожами, и получился стол. Эр милосердно уберёг его от трапезы, увидев, какое неоднозначное впечатление на Дика произвели блюда.

Голодным, однако, остаться ему было не суждено. Во-первых, у него всё ещё был тушкан. Во-вторых, сами бакраны выделили ему хороший кусок запечённого на угольях мяса в лаваше с какой-то ярко-зелёной острой травой в качестве приправы и кусок сыра, надо полагать, козьего. Было вкусно. Трапеза в целом не затянулась — завтра ожидался трудный день, и хозяин отпустил гостей задолго до полуночи. Спать внутри Первый маршал, видимо, не захотел, и доверительно сообщил Лакве, что ведет свою родословную от Повелителя Ветров, и потому он и его спутники должны спать под открытым небом, ближе к звездам. Хозяин с понимающим видом закивал, а его домочадцы, подчиняясь приказу, куда-то поволокли туго набитые мешки и козьи шкуры.

Эр Рокэ рассеянно наблюдал за беготней, и тут перед ним предстали три женщины. Две постарше и одна совсем молоденькая в черной юбке с алой каймой по подолу. Старшие что-то лопотали, девушка молчала, смотря на гостя полными надежды глазами. Алва повернулся к Клаусу:

— Чего они хотят?

Дикон тоже с любопытством повернулся к Коннеру. Клаус успел много рассказать про обычаи бакранов, но в основном про приветствие, правила поведения в гостях и про торговлю. Про девушек ни слова. Так что ему тоже было интересно.

— Ох, монсеньор… — смутился Коннер. — Обычай у них тут срамной.

— Даже так? — поднял бровь Ворон. — Уже любопытно.

— Ну, короче, девка эта — вдова. И все одно — девка, у бакранов, жабу их соловей, замуж отдают, когда десять сполняется, а жить молодуха с мужем начинает, когда старшая в доме дозволит. А у этой незадача вышла — мужа седуны прикончили, когда он со стадом за Регалону ходил. Так она, уж простите, ребенка просит. Поверье у них — если баба понесет от чужака, которого больше не увидит, то вроде как ихний Бакра мужа её на побывку отпустил. Чтоб, стало быть, дело мужское до ума довёл.

Интересно. И практично, в каком-то смысле.

— Прелестно, — усмехнулся эр Рокэ. — Я не против оказать этой козочке услугу.

Клаус уставился на кэналлийца так, словно видел его впервые. Дикон покачал головой. Всё с монсеньором понятно.

— Монсеньор, вы что, взаправду? Она ж того, козлу молится.

Дик, не сдержавшись, фыркнул. Козлу молится, ишь ты. И что? В древние времена все поголовно кошек святым животным считали, но кошками-то не были. Даже в одного Создателя по-разному верить умудряются, но от этого эсператисты и олларианцы не перестают быть людьми.

— Но сама ведь не коза, — резонно возразил Рокэ, пожав плечами. — Дева недурна собой, а я не имею обыкновения отказывать хорошеньким женщинам в подобной малости. И потом, если этот… Вакра?

— Бакра, — поправил Клаус, все еще хлопая глазами.

— Если этот Бакра полагает, что так надо, почему б не улучшить здешнюю породу? В конце концов, не иметь бастардов в наше время просто неприлично. Как по-бакрански «да» и «пойдем»?

— «Олли» и «баймун». — Коннер всё ещё немного не отошёл от шока. Хотя, на взгляд Дика, пора бы уже было привыкнуть. Ворон же.

— Благодарю, полковник. Сударыня, — Алва поклонился бакранке с вышитой лентой, словно герцогине. — Олли, баймун!

Девушка вздрогнула, в огромных глазах отразился свет очага, а затем на гостей с трех сторон обрушился словесный водопад. Рокэ поднял глаза на Клауса, тот быстро сказал:

— Благодарят, жабу их соловей, что не побрезговали. — Полковник тряхнул головой, как большой пёс. — Говорят, Великий Бакра не оставит вас своей милостью.

Сдалась Ворону милость Бакры. Хотя… Дик подумал, что надо, пожалуй, в ночь сходить. Поблагодарить за милость. И к духовикам не помешает.

— Очень мило с его стороны. Без милости Бакры я, несомненно, пропаду, — эр Рокэ даже тут оставался верен себе. Он улыбнулся девушке, в ответ та просияла глазами и двинулась в глубь хаблы. Проэмперадор пошёл следом, но, будто почувствовав намерения Дикона на эту ночь, обернулся.

— Ричард, отправляйтесь на крышу и ложитесь спать.

Ну и ладно. Не больно-то и хотелось. Мы поблагодарить и перед сном можем, не гордые.

— Ох, шальной, — с восхищением произнес полковник, глядя вслед герцогу, — ну, теперь держись, козленочек!

Предрассветная полумгла стояла тихая и прозрачная, как вода в стоячем пруду в жаркий летний день. Чужие движения её слегка потревожили, но этого было достаточно, чтобы Дик проснулся. Не до конца, а так, когда ты сам ещё не понимаешь, закончился ли сон. Явь ли у тебя перед глазами? Клаус перестал храпеть и что-то тихо сказал, Рокэ в ответ произнес непонятное слово, и оба приглушенно рассмеялись. Подумав о том, хочет ли он знать, о чём шла речь, Дик снова провалился в сон. Снилось ему нечто странное. Лёгкое, воздушное, но одновременно тяжёлое и могущественное, что давит к земле своей силой. На утро он не помнил ни разговора, ни странного сна.

Утром собирались быстро, пусть и без явной спешки. Еле успев съесть пару лепёшек, что были на завтрак, Дикон вскочил в седло, стараясь не отставать от остальных. Он вгляделся в полоску гор. Духовики, кажется, переместились. Провожают. Интересно, кого только?

Когда выезжали, Дикон увидел на ограде вчерашнюю девушку. Причёска у неё изменилась — теперь волосы были заплетены в косу и уложены венцом на голове.

— Что нужно сказать? — поинтересовался Алва у Коннера, тоже заметив бакранку.

— Да что всегда ейной сестре говорят.

— Значит, это не обычай?

— Какое там! Видать, запали вы ей в душонку-то, вот и вышла проводить. — Видно было, что Клаусу хотелось о чём-то спросить, но он сдержался. Алва засмеялся, поднял коня на дыбы и помахал рукой, бакранка метнулась вперёд и застыла на самом краю, молитвенно сжав руки.

— Надо бы ввести в Талиге бакрианство, — заметил Алва. — Сколь многие благородные вдовы Талига могли бы быть утешены, и при этом им не пришлось бы ни лгать на исповеди, ни покупать отпущение. Если вдова красива, пред ней бы открылись такие возможности!

Наступила небольшая тишина, а потом грянул смех. Бакрианство! В Талиге! Клирики Агариса и столицы выпьют яд все одновременно, если эру удастся такое провернуть!

— Монсеньор, — давящийся смехом адуан, — ну, вы, жабу их соловей, и сказанули…

— Полковник Коннер, — лицо Проэмперадора стало очень серьёзным, — вернемся к нашим занятиям. Повторите-ка мне еще раз, что положено говорить воспитанному человеку при встрече с хозяином. Местный этикет требует жертв.

Снова послышался смех, но уже не такой громкий.

***

Разница между прошлой деревней и этой, на скромный взгляд Дика, была лишь в одном — здесь жил Бакна. Он лично явился их приветствовать — среднего роста худой старик с длинной бородой. Он неплохо говорил на талиг, и, по его словам, бакраны были счастливы узреть сына Ветра, принесшего им надежду. Эр Рокэ в ответ понес давешнюю тарабарщину на бакранском — до этого несколько часов мучая своих спутников попытками в бакранский. Бакна просиял и быстро залопотал по-своему. Эр Рокэ с улыбкой покачал головой и произнес еще несколько заученных по дороге слов. Бакран приложил обе руки к щекам, Алва повторил этот жест и спрыгнул с коня. Вслед за маршалом спешились адуаны, Илха и Дик.