А если это не так? Если не знают? Дикон чувствовал себя глупцом, стоя на краю пропасти и крича в пустоту. Будто бы вокруг были каменные стены, а за ними другие люди. И в каждой стене по щёлочке: такой узкой, что не подглядеть и не подслушать. Но упорно делать вид, что всё видишь и слышишь. Дик хотел разрушить все эти стены. Хотел достучаться. Лицемерно, если помнить о том, что он не хотел показывать свою слабость своему эру. Боялся дать другому в руки нож, опасаясь, что оружие воткнут ему в спину. Боялся — абсолютно правильно и абсолютно трусливо. В первую очередь потому, что боялся признаться самому себе.

Такой вот ты, Ричард, герцог Окделл. Лицемер и трус. И всё, что тебя волнует, — благополучие твоих близких. Тебе плевать на чужих людей. Ты с радостью пойдёшь и повесишь какого-нибудь разбойника. И ты с удовлетворительным самоистязанием признаешься себе в том, что трус и лицемер.

Потому что тебе не стыдно. Ты человек — и всё. Не больше и не меньше. И все вокруг тоже люди. И убийцы и святые, и насильники и те{?}[Да, тут между и не должно быть запятых. Потому что [убийцы и святые] и [насильники и те], и [рабы и воины] идут как один член предложения. Пара.], кто блюдёт целибат, и рабы и воины — все люди вокруг тебя. И даже страшный Ворон, которого ты боишься. Может, признаешься? Ты уже дал ему этот нож. Осознанно и добровольно. Тогда, давно, когда сказал ему, что у тебя грудная болезнь. И Ворон должен был знать, что это. Или узнать. И он уже знает, что ты можешь умереть от этого. Спровоцировал ли он тебя? Попытался ли использовать это преимущество хоть раз? Рассказал ли кому-то?

Ричард Окделл. Порой ты слишком низкого мнения о людях.

— Спасибо… — Прохрипел он. Потому что свои ошибки надо признавать. Потому что людям надо доверять. Хотя бы учиться это делать. — …эр Рокэ…

Алва протянул ему руку, легко поднимая на ноги. Да, точно. Сильный может не только грызть слабых. Он также может поднимать их на ноги. Делать равными. В этом сила.

— Я не могу позволить своему оруженосцу свалить в Рассветные Сады, — Дикон хрипло фыркнул. — Особенно когда он пытается это сделать без моего разрешения.

— Разрубленный Змей! — Эмиль хлопнул по бедру. — Дикон, давай ты больше не будешь нас так пугать? Предупреждать же надо.

— Постараюсь… — Дикон прочистил горло. — Обычно я могу сказать, будет ли приступ, но сегодня надеялся, что нет…

— Создатель лошадей не привязывает, — Хмуро отозвался Бонифаций, отпивая из фляги. — Надежда и вера — хорошие чувства грешной человеческой души, однако и осмотрительность её не погубит.

— Вы правы, ваше преосвященство, — Дикон улыбнулся.

Кажется, этот сумасшедший день закончился довольно хорошо. Если не считать, конечно, чем-то разозлённого эра Рокэ, но это пройдёт. Наверное. Не вечно же ему злым ходить, в самом деле.

***

Пыль была везде. Нет, место, конечно, красивое, и даже по-своему гордое, но пыль!.. Она оседала во рту, лезла в глаза, покрывала тонким слоем растительность — словом, правила в этом месте. Горы, видимо, были сложены из какой-то мягкой породы (мел, если не хуже), и Дикон боялся представить, каково тут в сезон дождей.

Адуаны привычно поднимались в гору, высшие офицеры наслаждались видами и молча страдали от пыли, Дикон чихал с периодичностью в двадцать минут. Идиллия. Помимо пыли, Дикон также заметил кое-что ещё. Следы. Много маленьких следов. Интересно. Дикон отпросился уйти немного вглубь вдоль дороги. Получив высочайшее разрешение Проэмперадора (равнодушный кивок головой), Дик с радостью спрыгнул с Соны и лёгкой рысью побежал по следам.

Духовики облюбовали себе каждый дом по нраву и жили здесь в своё удовольствие. Дикон приложил кольцо сложенных пальцев к сердцу, приветствуя маленьких и почти невидимых жителей этой горы. Сразу становилось ясно, что бакраны одаривают духовиков, чтут и ходят к ним за советами. Возвращаться пришлось с тушкой упитанного тушкана в руках. Дикон же в ответ отдал духовикам прядь своих волос.

Дикон вернулся к словам эра Рокэ о том, что козлы здесь в холке до пяти бье. Что ж, тут столько духовиков, что странно было бы обратное.

— Ричард, — Алва заметил его приход. — Вы вернулись. Не желали бы прокатиться на козле?

— Монсеньор, — Дикон забрался на Сону, — по-моему, я вам уже говорил. Две ноги есть — путь приложится.

— Надорская экономия во всей её красе.

— Ну, — Дик пожал плечами. — Зато у меня есть тушкан.

Коннер захохотал, и тут откуда-то сверху донесся гнусавый воющий звук.

— Насколько я понимаю, мы на месте, — заметил Алва. — Действительно, впечатляет. Ричард, взгляните на этих животных, разве они не прекрасны?

Козлы действительно выглядели впечатляющие. Могучие, даже гордые создания, лишь отдалённо похожие на простых фермерских. Всадники на их спинах смотрелись естественно, так, как и должно быть. Бакранские козлы под седлом, эр Рокэ с синими глазами, Юка в шляпе и плаще. Ничего удивительного. Немного большее богохульное сравнение Дик пока придумать не успел.

Эр Рокэ выехал вперед и в знак приветствия поднял над головой сцепленные руки. Всадники, которых было десятка полтора, ответили странным жестом, словно очертили левой рукой круг.

— Нас ждут, — объяснил Клаус офицерам, — заночуем в нижней деревне, как раз к закату доберемся, а завтра, жабу их соловей, поднимемся в главное село. Бакна обещал собрать всех старейшин, а он всегда держит слово.

— Эти, на козлах, к нам спустятся?

— Нет, будут провожать поверху и отгонять каменных духов. — Какой отгонять. Тут столько духовиков, кого от кого отгонять придётся — вот в чём вопрос. — Монсеньор, — видно было, что таможенник колеблется, — если седуны прознают, что бакраны с нами спознались, их всех вырежут. Подчистую.

— Они, — Алва махнул рукой в сторону бакранов, — это понимают?

— Ещё бы!

— И всё-таки решились на встречу. Это хорошо.

Хорошо, потому что означает, что они согласны с нами, монсеньор? Скорее всего.

Деревня действительно показалась к закату. Её опоясывала сложенная из валунов невысокая толстая стена без башен, что радовала торчащими из неё козлиными черепами.

— Алтарь Бакры, — шепнул Клаус, выразительно глянув на козлиных наездников. Снова всё для высших офицеров. — Такие во всех поселках есть. Самый главный был на горе Бакра, но его бириссцы разгромили.

— Глупо, — заметил Рокэ, — алтари следует рушить в последнюю очередь, хотя тогда это тем более глупо: нет людей — нет и богов.

Дик прикинул. В Надоре алтарей нет: дух Лита в каждом камне, протяни руки и возьми, а духовикам алтарь просто не нужен. Сами придут, если надо, сами возьмут, если отдашь, сами отдадут, если захотят. А к Литу хочешь обратиться — так вот же камни, под ногами. Бери, какой хочешь. А без причины кошку дразнить не следует.

— Оно верно, — задумчиво кивнул Клаус, — тушкана зря злить и то не дело.

— Воистину, — Рокэ с интересом взглянул на три фигуры, стоящие у некоего подобия ворот. — Это, как я понимаю, встреча?

— Да. Тот, что с длинной бородой, — Лаква, здешний старейшина. С ним его сын Илха и деревенская премудрая. Спешиться надо.

Рокэ, не говоря ни слова, спрыгнул с Моро. Клаус и Дик последовали его примеру. Лаква вышел вперед и что-то провозгласил. Клаус взял на себя непростую роль разъяснителя бакранского.

— Нас ждут кров и пища, а утром Лаква и Илха проводят нас в дом Бакны.

— Поблагодарите их как положено.

Адуан произнес несколько коротких, странно звучащих фраз. Лаква описал левой рукой круг и коснулся щеки. Старуха подняла ладонь и сдула с нее какие-то пылинки, повернулась к гостям спиной и медленно пошла вперед. Пригласила на землю. И духовикам обозначила, не иначе. Лаква взял за локоть Рокэ, Илха — Клауса. Дика никто не взял, что к лучшему, так что он взял в повод трёх лошадей. Моро почему-то решил, что бузить не стоит, и мориск без приключений вступил во владения бакранов, подозрительно кося лиловым глазом. Ну и хорошо.