— Ещё бы! — Клаус любовно взглянул на своего пса. — Он у нас такой, кого хошь выследит.

— Почему вы меня искали?

— Господин Прымпирадор… — начал Жан, но Бонифаций не дал ему договорить.

— А потому, что сии воины, зная многое, что родившимся не в Варасте неведомо, желают отплатить злокозненным язычникам за их непотребства. Жан и Клаус собрали таможенных стражей, охотников и пастухов, коих судьба привела в окрестности Тронко, дабы оказать посильную помощь.

Хорошая новость. Помощь людей, для которых эти степи — дом родной, им явно не помешает. Однако начальник штаба был другого мнения.

— Мои разведчики обойдутся без дезертиров, — скривился Манрик. — Я не верю этим людям. Нам внушают, что против нас не больше четырёх тысяч, но, пусть господин губернатор допускает некоторое преувеличение, мы можем с уверенностью говорить, что о в Варасте действует пятнадцатитысячная армия.

Сразу видно, что в с разбойниками вы не сталкивались никогда, господин начальник штаба. Пятнадцатитысячной армии убийц и насильников в одних степях тесно будет, они бы тогда уже давно штурмовали город.

— Вам бы, сударь, прошу прощения, с такой верой в то, что сами не видели, клириком быть! — выпалил рассерженный Жан. — Нет там пятнадцати тыщ и не было никогда. Седуны не числом берут, а наглостью да нашей глупостью…

— Ещё одно слово, дезертир… — Манрик вскочил, его лицо стало красным. Собака подняла голову и глухо заворчала. Дикон захотел разразиться речью про повадки горных разбойников; епископ поставил стакан, намереваясь ответить, но не успел.

— Сядьте, генерал. — Алва и не думал повышать голос, но начальник штаба буквально упал в кресло. — Никто вам этих людей не навязывает. Значит, хотите с армией идти?

— Так точно! — выпалил Шеманталь.

— Оба решили? — поинтересовался эр Рокэ.

— А то как же, — удивился Клаус. — Мы ж всё на пару.

— Приказ о вашем производстве в капитаны и введение в командование двумя отрядами разведчиков из числа бывших адуанов будет готов через час. Господа, — Монсеньор уже всё решил. — утром мы выступаем. Кроме адуанов, со мной пойдут девять тысяч человек — пять конных полков, три пехотных, кэналлийцы и часть артиллерии. — Всё, что замедляет движение, в городе оставил. Ну, молодец, Ворон, что ещё сказать-то? — Генерал Манрик принимает командование над остальной частью армии. Ваше дело — защищать Тронко и особу губернатора. Начальником штаба у вас остаётся Хэвиленд. Маро, Шенонсо, Монтре поступают в распоряжение командующего. Вейзель, Савиньяк, Дьегаррон, Феншо-Тримейн, Бадильо, прошу вас отдать соответствующие распоряжения своим людям и к полуночи вернуться ко мне за дальнейшими указаниями. Ваше преосвященство, примите мою благодарность, вы нам очень помогли.

Интересно, что эр Рокэ задумал? Как будет вести эту кампанию? Надо подумать.

— Я отправлюсь с вами, — не терпящим возражения тоном заявил епископ, — дабы укреплять дух богобоязненного воинства и нести многомерзким язычникам свет олларианства.

— Как пожелаете, но удобств не обещаю.

Какие удобства на войне, монсеньор? Солнце много и река рядом?

— Тело наше подчиняется душе нашей.

Бонифаций тяжело поднялся и направился к выходу. Эр Рокэ с невозмутимым лицом пропустил клирика вперёд и вышел вместе с Дьегарроном и Бадильо. Следом ушли таможенники со своим псом.

— Надеюсь, господин генерал, вы с двадцатью тысячами удержите врага за Рассанной до нашего возвращения? — Феншо-Тримейн «нежно» улыбнулся Манрику.

— Если вы вернётесь, — огрызнулся теперь уже командующий. — эта парочка заведёт вас в ловушку, это так же верно, как…

— Как то, что вы попадёте из пистолета в пролетающую корову, — Заметил Эмиль, натягивая перчатки. Интересно. Дик навострил уши.

— Дурной пистолет, — буркнул Манрик. — Вы это знали, потому и предложили пари.

— Я и впрямь знал пистолет, — кавалерист подал плечами, — и ещё я знал стрелка.

— Уймитесь, господа, — вмешался Вейзель. — Может быть, мы расстаёмся навсегда. Не стоит вспоминать на прощание всякие глупости.

Дик был согласен с генералом. Другое дело, что в спор вышестоящих лиц он влезть не мог, да и нехотел.

— Какие именно? — Эр Рокэ стоял в дверях, с ленивым любопытством разглядывая набычившегося Манрика. — Я, кажется, слышал слово «пистолет».

— Ерунда, — поморщился Вейзель. — Манрик поспорил с Савиньяком, что собьёт из его пистолета воробья с соседней крыши, но промахнулся.

Вот это у вас пари, господа военные.

— Всё дело в пистолете, — стоял на своём проигравший.

Эр Рокэ шагнул к Эмилю.

— Пистолет!

Савиньяк с готовностью протянул Алве оружие; чёрные глаза смеялись. Маршал взял пистолет правой, переложил в левую и, почти не глядя, пальнул в сторону окна. Стоявшая на подоконнике бутылка не пострадала.

— Видите, — удовлетворённо произнёс Манрик, — из дурного пистолета промахнётся даже лучший стрелок.

— Верно и обратное. — Алва бросил оружие на стол. — Дурной стрелок промахнётся даже из лучшего пистолета.

Господин Первый маршал, вам сколько лет, десять? Покрасоваться решили?

Ответить командующий не успел. Эмиль с воплем: «Леворукий и все его твари, вот это выстрел!» — вытянул руку в направлении камина. Три свечи, стоявшие на каминной полке, погасли.

========== Глава Десятая. Расстрел ==========

«Победителей не судят, их сразу расстреливают.» ©

Что Дик понял за время медленного движения армии вдоль Рассанны, так это то, что бурчать ему в уши Феншо-Тримейн будет, даже если Дикон реально сойдёт с ума. Это уже становилось невыносимо. В какой-то момент Ричарду даже стало интересно, когда Оскар такими темпами ослушается приказа маршала и самовольно уйдёт за барсами. Судя по тому, как Феншо-Тримейн злобно глядел вслед дразнившим их бириссцам, ждать осталось недолго. Дикон никому не желал смерти, но если так продолжится, генерал действительно допрыгается.

Больше всего Дикон не понимал у генерала фразу: «Победителей не судят». Хотелось просто плюнуть в лицо Оскару и сказать: «У нас в Надоре такого не было!» и убежать к адуанам, жаловаться. Дик живо представил себе, как Даллас и деревенские боролись с разбойниками. Дикон сам за нарушение приказа кого угодно повесил бы на соседней сосне, а тут ещё на кону стоят жизни людей. Победителей не судят только в одном случае: если те уже мертвы!

Дик знал историю, когда сам эр Рокэ нарушил приказ. В этом случае у монсеньора было два смягчающих обстоятельства: первое — Дик сам там не был. Он не знает, насколько решение эра Рокэ было оправданным, а судя по тому, что он получил за это повышение, повод был весомый. Второе — Дикон действия эра не одобрял. Понимал и принимал к сведению, но одобрять — нет. Тем более, сейчас герцог Алва — Проэмперадор. Если он проиграет эту кампанию, то его голова полетит с плеч. В его же интересах, чтобы такое не случилось.

Но Феншо-Тримейну, конечно, его выводы до одного места, если судить по его эмоциональному: «Закатные Твари, если Ворон не разрешит, я возьму триста человек и мы отправимся на охоту сами». Так что Дикон слушал и кивал, зная, что за такую выходку Алва Феншо расстреляет. Возможно, это лицемерно, но Алва не потерпит, если его приказы будут нарушать. Что поделать, натура у человека такая. С гнильцой. А кто не без неё? Тем более, он сейчас здесь высшее начальство.

Волею Судьбы, Дик всё равно оказался в это ввязан. Вот так имеешь цель, не имеешь препятствий, а потом оказываешься прямо в центре какого-нибудь не слишком приятного события. Серьёзно, намного интереснее было бы ещё немного расспросить про бакранов у Клауса и других, а не вот это вот всё.

— Рад вас видеть, генерал, — эр Рокэ чуть ли не зевал, однако Дик неплохо успел изучить его повадки. Такая неспешная ленца обычно означала две вещи: Ворон раздражён и зол или же раздражён и саркастичен. Ничего хорошего, короче. — Судя по облакам, завтра будет неплохой день.

— Возможно, господин Первый маршал. — Оскар же, в отличии от эра Рокэ был раздражён и зол более чем явно. — Я прошу вас уделить мне несколько минут для важного разговора.