— Но, — холодно уточнил Алва, — может, вам угодно их повысить?

— Он сошёл с ума… — выдохнул кто-то. — Он положительно сошёл с ума, и ему некуда девать деньги.

— Ворон всегда может навязать Килеану ссору, — шёпотом откликнулся тёмно-зелёный.

— Проще сразу сказать «кошелёк или жизнь», — засмеялся кто-то ещё. — Драться с Вороном? Упаси Создатель! Разве что Алве завяжут глаза.

— И отрубят правую руку, — поддакнул первый.

Дикон считал, что даже при таком раскладе у Алвы всё ещё есть преимущество. Тогда уж и левую руку тоже!

— Тогда я убью вас левой, — бросил герцог, не оглядываясь. — Не бойтесь, Людвиг, я не намерен обвинять вас в мошенничестве, но свечей и впрямь лучше побольше. Не нужно давать повод сплетникам.

Потому что мы и так дали им достаточно поводов, эр Рокэ?

Слуги поспешно притащили два новых канделябра и подали поднос с нераспечатанными колодами.

— Ричард, — Алва небрежно махнул рукой, — идите сюда и выберите колоду.

Дикон подошёл к карточному столику, посмотрел на одинаковые бруски, завёрнутые в запечатанную сургучом кожу. Какое там у Ветров счастливое число? Дикон взял второй брусок.

— Благодарю. Итак, сколько у нас за очко? Полталла или целый?

Целый?! Талл за очко с признанием за Людвигом форы в сорок две тысячи?! Арно рассказывал, как один из его братьев проиграл одиннадцать! Да Дик со своим мастерством не рискнул бы играть и на четверть за очко.

— Вы раньше не казались мне сумасшедшим, Алва. — Килеан тоже не верил своим ушам. Дику лишь больше захотелось посмотреть на такую игру.

— Вы, Людвиг, — приятное исключение. Так талл или половина?

— Мы играли по четверти. — Что и требовалось доказать. Но нормальные люди — не Ворон.

— Фи, — покачал головой эр. — Переведём ваши очки в деньги?

— Как вам будет угодно. — Граф поддался вперёд.

— Значит, переведём. Это…

— Десять с половиной тысяч таллов. — Вау. Тут даже для целого талла внушительная фора.

— Для ровного счёта возьмём одиннадцать.

— Позвольте полюбопытствовать, — Килеан прищурился, — неужели вы принесли с собой такую сумму?

— Старый Йордан оценил «Звёзды Кэналлоа» в тридцать шесть. У меня есть, что проигрывать, сударь. — Герцог ухмыльнулся. — Мы с вами, к счастью, не нищие. Предлагаю с сего момента повысить ставки. Талл за очко? Или половина?

— Вы заставляете меня выбирать между жадностью и великодушием. — Граф откинулся в кресле назад. — Уступаю выбор вам.

— Великодушие не по мне, — блеснул зубами эр Рокэ. — Талл. Разыграем сдачу. Ваш оруженосец нам поможет?

— Я не беру его в подобные места.

— Вот как? Значит, бедному мальчику приходится развлекаться самостоятельно. — Например, пьянкой в компании вашего оруженосца, да, эр Рокэ? — Господа, кто-нибудь поможет нам разыграть сдачу? Может быть, вы, виконт? Решка или дракон?

— Решка, — Килеан в очередной раз подчеркнул, что он Человек Чести. Герб Олларов те не выбирают.

— А мне, стало быть, дракон, — засмеялся Алва, — вернее, то, что от него оставил Победитель. Бросайте.

Золотой кружок мелькнул в воздухе и упал.

— Решка, Рокэ, — извиняющимся тоном сказал Валме, — видимо, вас не только ненавидят, но и любят.

— Как некстати, — пожал плечами Ворон, — но я надеюсь на чувства истинных талигойцев. — Дик, не сдержавшись, фыркнул. — Сдавайте же…

***

Партия началась спокойно, даже скучно. Однако Дикон не спешил обманываться. Герцог играл осторожно, и можно было подумать, что в игре с такой чудовищной форой без риска не обойтись. Однако следовало держать в голове твёрдое: «Ворон никогда не проигрывал». Алва полководец по призванию и стратег по натуре, судить о партии в начале игры не следовало. Не прошло и часа, как парень в сером колете, взглянув на запись, дрожащим голосом оповестил зрителей, что Ворон отыграл тысячу двести.

Коса нашла на камень. Герцог использовал тактику «отдал одно, забрал шестнадцать», чем только больше раззадорил графа. Тот становился всё азартнее, совершал всё больше ошибок. Каждый из промахов Алва использовал. Игра стремительно набирала разгон. После особо бурного коло{?}[единичная партия при игре в тонто], принёсшего Ворону семсот семьдесят очков, а Людвигу — тридцать, Валме не выдержал:

— Не пойму, Рокэ, из чего вы сделаны — из стали или изо льда?

— Не знаю, — пожал плечами Ворон, тасуя колоду. — Кровь у меня красная.

— Однако пьёте вы «Чёрную».

— Как правило, — согласился герцог и поискал глазами слугу. — Любезный, в этом доме ещё осталась «Чёрная кровь»?

— Да, сударь.

— Принесите.

— Рокэ, стоит ли? — вмешался тёмно-зелёный.

— Я за себя отвечаю, — бросил Алва.

— Я тоже выпью, — буркнул Килеан. — Зря я отдал вам последний кирк{?}[в душе не знаю, что это].

— Да, глупая ошибка, — зевнул герцог. Казалось, ему всё равно, выиграет он или проиграет. Фора Килеана таяла — сначала медленно, потом всё быстрее, и Дикон понял, что, переведя очки в деньги, граф уменьшил своё преимущество в четыре раза. Понял ли граф свою ошибку, сказать трудно, но закипать он начал. Его бесил проигрыш за проигрышем.

— Не надейтесь, что вам снова так повезёт. — Дик готов был засмеяться. Даллас говорил, что умение стоит больше везения раза в четыре, и Дикон был с ним согласен: Ворон явно умел играть.

— Дражайший граф… — Алва принял у слуги бокал. — Благодарю, любезный. Так вот, дражайший Килеан, если бы я рассчитывал, что мне повезёт, я утонул бы в колодце в невинном трёхлетнем возрасте, не совершив ни единого злодеяния. Разумеется, второй раз за вечер так вы не ошибётесь. — Герцог прикрыл глаза. — Ваша сдача.

Граф сдал, игра продолжалась. Все гости сгрудились вокруг стола и, затаив дыхание, наблюдали за игрой. Килеан проигрывал и проигрывал стремительно. Ричард не обращал внимания на редкие разговоры вокруг, полностью поглощённый поединком.

— Что ж, Ричард, надеюсь, вы умеете учиться, наблюдая, — От голоса Алвы Дикон вздрогнул. Герцог, не отрываясь от карт, протянул оруженосцу опустевший бокал. — Налейте.

Дик налил, эр Рокэ коротко поблагодарил и сбросил несколько карт. Килеан пожирал соперника взглядом, явно надеясь по его лицу догадаться, что именно тот сбросил. Рокэ смаковал своё вино, загадочный, как шестнадцать Леворуких одновременно.

Килеан выкладывал карту за картой, Алва лениво отвечал. Граф в последнем рывке бросил королеву и рыцаря Молний. Герцог небрежно открыл две оставшиеся у него карты — король Молний и сердце Ветров. Дикону захотелось, как маленькому, захлопать в ладоши. Килеан отчётливо скрипнул зубами.

Гости вокруг рассуждали, что эра Рокэ сегодня, видимо, подменяет сам Повелитель Кошек. Дик был согласен с уже слегка пьяными гостями: Удача залезла Ворону на колени и явно не слезет, пока не получит хоть какой-то знак внимания. Ворон даму игнорировал. Он предпочитал уметь, а не полагаться на удачу.

— Вы знаете, граф, я вас скоро догоню. — Ленивый баритон заставил всех вздрогнуть. — Вам, мой друг, явно не везёт. Разве что в последнем коло пошла ваша масть, да и то… — Алва поставил бокал и неожиданно резко сказал: — Я играю лучше, сударь, и удача на моей стороне. Ей, как и всякой шлюхе, нравятся мерзавцы и военные, а я и то, и другое. — Герцог посерьёзнел. — Заканчивайте игру, Людвиг, пока не поздно. Сейчас я должен вам две тысячи. Забирайте и уходите.

Это было наглое подстрекательство. Любой трезвый и адекватный человек сейчас согласился бы, не раздумывая, однако граф был пьян и азартен из-за проигрыша. Граф по натуре был игроком, из тех, кто бросается в пекло за мнимой победой, а потом с ужасом оглядывается вокруг. Алва в первую очередь был маршалом, а потом уже игроком и пьяницей.

— Сдавайте, Алва!

— Вам не везёт, сударь, и вам не семнадцать лет. Уходите, пока не натворили глупостей.

— В самом деле, Людвиг, — сказал кто-то, — Алва сегодня на коне, и пусть его.

— Не везёт в игре — повезёт в любви, — усмехнулся серый колет.