Где же ты, Киллиан?

Решив, что он с большей вероятностью находится в капитанской каюте, нежели в холодном трюме, Эмма направилась туда, надеясь найти там или самого Киллиана, или хотя бы защиту от ветра.

Собираясь с духом, она коротко куснула губу, а затем, наклонившись, решительно взялась за ручку двери и потянула на себя. После светлого дня каюта капитана казалось слишком темной.

– Крюк, ты здесь? – в очередной раз позвала Эмма. Ответа не последовало, зато в лицо дохнуло восхитительное тепло, от которого кожа покрылась мурашками.

Крепко держась за перила, Эмма спустилась по ступенькам, прикрыв за собой дверь, и сейчас же уличные звуки стихли, точно регулятор громкости вывернули почти до нуля. Ей пришлось постоять немного, беспомощно моргая в попытке привыкнуть к полутьме.

Эмма уже бывала здесь прежде, буквально несколько минут, когда они отправлялись в Нетландию спасать Генри, и на обратном пути, когда ей срочно понадобился ответ на вопрос… Какой? Едва ли она бы сейчас вспомнила. Но Эмма точно знала, что при прошлом посещении в капитанской каюте не было ни вот этой жаровни, наполненной сияющими раскаленными красно-золотыми углями, ни стоящей в центре металлической ванны на гнутых ножках, больше чем наполовину наполненной чистой водой, от поверхности которой поднимались едва заметные завитки пара.

В памяти всплыли смутные воспоминания, почерпнутые из давным-давно прочитанных любовных романов о том, что в прежние времена зачастую именно жаровнями дополнительно обогревались комнаты, а металлические ванны были переносными. На секунду забыв о цели, что привела ее сюда, Эмме задалась вопросом, каким образом Киллиану удалось в одиночку притащить ее в каюту, и вообще для чего он это сделал, если за небольшую плату можно было легко снять свободный номер у Бабушки и воспользоваться нормальной ванной с неограниченным доступом к горячей воде, мылу, шампуню и прочим благам цивилизации. Конечно, при необходимости пират мог быть крайне находчив и упорен в достижении своей цели… Но сейчас, вдыхая теплый влажный воздух, любуясь мягким свечением раскаленной жаровни и обстановкой каюты, будто сошедшей со страниц старинной книги, Эмма не могла не признать, что в этом была своя прелесть.

Воспоминания о недавнем сне постепенно меркли. По крайней мере, теперь она знала, что Киллиан где-то поблизости и вот-вот должен вернуться. Оставалось только ждать.

Эмма снова огляделась. Побывав здесь прежде, она испытала необоснованное смущение и старалась не глазеть по сторонам, всем своим видом показывая, что нахождение здесь для нее вынужденно. Киллиан едва заметно посмеивался над этим, и это лишь сильнее раздражало Эмму. Жилка противоречия всегда была в ней, а в присутствии несносного пирата Эмма упрямилась во сто крат сильнее. Но сейчас Киллиана не было рядом, и она могла смотреть по сторонам, не сдерживая любопытство.

Керосиновые лампы, подвешенные на балках под низким потолком, не были зажжены, и свет проникал лишь сквозь маленькие, попарно расположенные скошенные окна. Из-за непогоды этого было непривычно недостаточно, не сравниться с резким электрическим светом, и уютный полумрак притаился в углах. Осторожно ступая по поскрипывающим доскам, Эмма прошлась по каюте. Места было не так уж много. Стол и стулья, прежде находящиеся в центре, были сдвинуты вправо, чтобы освободить место для ванны, а сама ванна стояла узкой стороной почти вплотную к стене, разделяя каюту на две неравные части. Справа, как Эмма уже знала, громоздились разномастные сундуки, где наверняка хранились личные вещи и ценности. Слева в углу находилась постель, или как это правильно называлось? По крайней мере, полноценной кроватью это нельзя было назвать – находящийся на возвышении матрас с двух сторон прижимался к стене, а с остальных удерживался специальным бортиком и высоким резным изножьем.

Сейчас, привыкнув, Эмма вновь слышала естественные, хоть и приглушенные звуки корабля, но приближающихся по палубе шагов все еще не было слышно. Мгновение поколебавшись, она подошла ближе к постели, аккуратно застеленной сдержанно пестрым покрывалом.

Конечно же, и наволочки на трех подушках, и все постельное белье были шелковыми, – почему-то Эмма даже не сомневалась, что будет так. Она протянула руку, проводя кончиками пальцев по прохладной гладкости чистой ткани. Так вот где проводил ночи известный пират… Любопытство снова взяло верх, и Эмма сначала осторожно придавила постель рукой, пробуя ее на жесткость, а после присела. Замерла, прислушиваясь к ощущениям. Матрас немного просел под ее тяжестью, но именно немного – не было ни излишней пуховой мягкости, ни подсознательно ожидаемой жесткости. Удобно! Эмма немного поерзала, убеждаясь, что это больше всего напоминает современные ортопедические матрасы, которые она предпочитала и сама. Интересно, как этого эффекта смогли добиться в то время?

Именно в этот момент дверь в каюту распахнулась, впуская свежий воздух, свет и мелкие капли дождя. Знакомый сапог ступил на первую ступеньку, и Эмма соскочила с постели, понимая, что, во-первых, глупейшим образом потеряла бдительность и пропустила приближение Киллиана, а во-вторых, что просто не вынесет, если мужчина застанет ее сидящей на его кровати. Как это будет выглядеть со стороны? Поверит ли он словам Эммы о том, что ей приснился плохой сон, и захотелось убедиться, что с ним все в порядке? Мысли вспугнутыми птицами забились в раз опустевшем сознании. Наблюдая, как Киллиан неторопливо спускается по ступенькам, Эмма, едва ли до конца осознавая, что делает, выпустила свою магию. Легкое покалывание по всему телу, точно поток теплого сухого воздуха, – и она стала невидимой.

Сердце колотилось в груди так, что казалось странным, почему Киллиан не слышит этого. Пытаясь контролировать сбившееся дыхание, Эмма видела, как, держа в руке деревянное ведро, обитое металлическими обручами, мужчина спускается по ступенькам, по пути зацепив крюком и закрыв за собой дверь.

Что же так не вовремя?

Эмма мысленно застонала, ругая себя. Это же надо так облажаться?! Будто и не было всех этих лет, этой работы, когда все зависело от собственной бдительности.

Теперь оставалось только наблюдать за тем, как, подойдя к ванне, мужчина аккуратно выливает в нее принесенную в ведре воду.

Ну же, Киллиан, давай, иди, принеси еще одно ведро! Ну?!

Но то ли у ее ангела-хранителя был перерыв, то ли везение Эммы на сегодня иссякло, но, похоже, в ближайшее время Киллиан никуда уходить не собирался.

Поставив ведро сбоку от лестницы, чтобы не мешалось, он, едва заметно поморщившись, повел плечами. Его взгляд рассеянно скользил по каюте, и Эмма, внутренне похолодев, поняла, что оставила покрывало чуть смятым. Оставалось уповать на то, что находящаяся в тени постель не привлечет раньше времени внимание Киллиана.

И, кажется, ему действительно было не до этого. Сейчас, когда никого рядом не было, исчезли ставшие привычными легкомысленное озорство и игривая насмешливость – все те маски обаятельного повесы-пирата, которые он носил. Его лицо было задумчивым и немного усталым. Печальный взгляд чуть покрасневших глаз, едва заметные следы знаменитой подводки, ни тени улыбки на губах… По-видимому, не только у нее выдалась тяжелая ночь.

Эмма почувствовала острый укол тревоги. Киллиан выглядел таким… уязвимым.

Черт, он не выглядел уязвимым даже будучи привязанным к дереву под угрозой быть сожранным огром, даже избитый и раненый, сбитый машиной и пристегнутый наручниками к больничной койке. Все моменты, когда Капитан Крюк казался уязвимым, когда срывал свои маски, обнажая душу – в логове великанов, в пещере Эха, в джунглях Нетландии, – были тогда, когда он открывался перед ней, перед Эммой. Именно она заставляла его убрать свои стены, что были, быть может, даже более высокими, чем ее. Но, в отличие от нее, после перенесенной боли потери своей любви он все еще был готов рискнуть, довериться, открыться новому чувству.

А способна ли она сама на это? Способна ли буквально протянуть свое сердце другому, не зная, сохранят ли и сберегут его, либо разобьют вдребезги? Достойна ли она принять этот щедрый дар? Достойна ли нести ответственность за кого-то, кто способен так честно и открыто доверять ей вновь и вновь, ничего не требуя взамен?