Ласари был тем самым лучником, что подстрелил панд, которых потом в мятном базилике приготовила Марта. Второй — Эфан Крадор, наёмник с восточных баронств тоже был неплох, но вместо снайперского, у него было умение повышающее урон. То есть, Ласари с умением точно не промахнется, даже если соперник выше уровнем. А Эфан может. Зато урона больше нанесет Эфан, просто убьет сразу если попадет, но Ласари будет бить дальше. Не думаю, что дозорный сидит на дереве в доспехах, ему хватит попадания от Ласари.
— Пусть его подстрахует Эфан, — добавил я, на что Ридлтрен согласно мотнул головой.
— Кая, снимаешь первого дозорного, — скомандовал я, — Ласари одновременно стреляет во второго на дереве, Эфан дублирует урон, — я, склонившись с мерина, передал им маскировочный оберег, что забрал с отступника еще в начале приключений, — мы немного ждем, потихоньку выдвигаемся и ожидаем вашего доклада.
Кая молчаливо показала большой палец, спешилась, её кобылку взял под уздцы Джиро. Ласари и Эфан попрыгали, убедились, что ничего не звенит, не стягивает движение из обмундирования и исчезли вместе с Каей в лесу, обходя дозорных.
Белый лес состоял из деревьев, напоминающих мне кизил. Но земной кизил чаще всего просто кустарник, как дерево встречается намного реже кустарников, да и не самое высокое. А здесь — это здоровые лесные великаны метров до двадцати, с крупными белыми листьями и такими же плодами. Плоды несъедобны, с интересной особенностью: в воде набухают, становятся как каменные. На всем материке дерево носит название Идоги, и только шайнский вариант называют Тритской Идогой, потому что в нашем королевстве вдоль главной реки Трита и её притоков деревья белые, а в других местах — зеленовато-желтых оттенков.
Я подозвал главу лесорубов Лесодерю и принялся расспрашивать про лес. Дерево плотное, рубится плохо, делают из него всякое-разное: от мебели до повозок и от веников до стрел. Создатели мастерили из них лодки и корабли. Лес покрывал весь юг Шайна, но его расчистили с великим трудом для полей. Этот вот остался и тянется на север и восток на сотни километров, вдоль реки Трит. Далеко от реки не отходит, так что уже к западу и северу Белый лес сменятся другими видами. Монстры этот лес не особо любят из-за множества пчел, привлекаемых цветущими плодами.
Вообще-то, я уже прикидывал куда девать древесину леса: что-то продам на ярмарочном аукционе, что-то пущу в гильдию — леса много, а «зеленых» в этом мире пока нет.
Минут через пятнадцать я решил, что пора, и мы легким шагом двинулись сокращать расстояние до вражеских дозорных. Где-то метров через пятьсот мы увидели Ласари на колее, призывно машущего рукой. Оставив повозки на дороге я, взяв с собой Джиро, последовал за ним.
Проведя нас до искомого дерева Ласари остался прикрывать сзади, а я подступил к связанному мужчине, в зеленой накидке, лет сорока, с редкой бородой, местами тронутой сединой, разбитым лицом и испуганными глазами. Кая прислонила его к дереву, замотав рот каким-то шарфиком с явными следами крови. Рядом же валялся неопознанный труп мужика с неестественно вывернутой шеей. В его голове застряло сразу две стрелы. Никто из лучников не промахнулся.
— Красава, — сказал я Аисаки, — ты же моя лучшая, богиня разведки и мороженок!
Кая засмущалась, пошла пятнами и что-то буркнула вроде: обычное дело, бандиту надавать по щам.
Я приступил к связанному мужику и сказал: «попробуешь кричать, звать на помощь — в следующий раз очнешься связанным в свинарнике, когда тебя начнут жрать свиньи. Усек?»
Тот истово закивал, к нему подступила Кая и сняла импровизированный намордник.
— Доброго времени суток, — суетливо сказал мужик с разбитым лицом, едва почувствовал свободу волеизъявления.
— Доброго времени, сука — сухо ответил я. — говорить будешь, когда тебе скажут. Сколько вас?
Последовал небольшой разговор из которого выяснилось: барон Недлир ни в чем не виноват! По словам допрошенного мужика. Если, виноват — только в плохой воспитательной работе в своей семье. «Шалил» его сын, юный балбес, двадцати лет от роду. Сколотив шайку таких же дебилов из десяти сыновей служивых у барона молодой Реин Недлир грабил, убивал и насиловал.
Тут я подумал, что старый барон, на самом деле, дважды виноват. В первом случае, эта скотина, предохраняться должна была.
Жаль, что покарать я его, то есть вот абсолютно — повесить на суку не могу, хотя хочется. Все же из значимых преступлений у него только ограбление моего торговца и умысел на второе ограбление. Убийство беженцев вменять, ну такое. Подданные другого королевства, в любом другом случае — это скандал, но нынешние власти Южной Каталии, скорее, Реину Недлиру медальку почетную дадут за искоренение ереси.
«С рук ему это не сойдет», — поклялся себе мысленно.
— Ты ему кто будешь? — спросил мрачно.
— Дядька я его, — выпучил глаза мужик, — любимый дядька.
Челядь дворовая что ли?
— Ты что ли его грабить-убивать учил? — уточнил лениво
— Бою учил на мечах, — торопливо признался он, — но не челядь я, у меня виргата наследственная еще от деда барона на восток сразу за оврагом. Виргату моему отцу дали.
— Большая виргата? — скучающе продолжил.
— Тогда там еще лес стоял, старый барон сказал моему отцу, сколько леса вырубишь за месяц, — мужик уже оправился и отвечал деловито, — всё твое. Рубил он с края, там деревья не такие мощные, а я помогал. Получилось от оврага до графа Лавулина земля наша. В ширину маловато, да в длину хорошо получилось.
— Не понял, — удивился я, — там раньше лес что ли был, там же поле до реки.
— Лес давно сгорел, во время засухи, еще лет двадцать назад — невинно ответил мужик, но мне показалась насмешка в его словах. Скрывает что ли факт поджога? А мне это важно?
Я пронзил его ледяным взглядом бывалого кадровика, узнавшего, что соискатель без паспорта и регистрации.
— Что тебе показалось смешным в том, что лес сгорел?
— Ту землю, включая лес до реки, прошлый король деду барона пожаловал, — выдавил мужик, — в жалованной грамоте было указано лес срубить, а брёвна передать короне. Когда он сгорел, король забрал землю обратно под предлогом, что раз брёвен не было, то и грамота в той части недействительна. А мой папаша срубленные брёвна передать успел, так что земля за нами осталась. Прошлый барон под землю залог на свадьбу взял — остался без жены и денег. Слег, заболел и умер.
«Факеншит, вот это у них интриги, — подумал я ошеломленно, — да этот гусь стопудов сам и лес зажег в компании нынешнего отца барончика, которому папаня мешал на пути к власти».
— А что король сейчас землю не раздаст под аренду крестьянам? — не удержался я.
— Там теперь без леса топит по весне каждый год, — непонимающе посмотрел он на меня.
Ладно, я и не обязан всю географию Самура и округи знать. Зато сейчас интересная побочка вырисовывается
— Девки и мать вчерашние где? — подобрался я к интересующему вопросу.
Мужик вильнул глазами вниз.
— Кая, пожалуйста завяжи ему рот, — ласково попросил я. Дождавшись, когда Аисаки сделает искомое, снова попросил отвернуться и прикрыть ушки. После этого я выдал четыре закла подряд светового разряда. Да, заклинание начальное, по идее слабое, но не с моими способностями и проточкой. Действует как шокер.
Мужика скрутило, стало бить, он сучил ногами и что-то мычал, выгибаясь и падая на землю. Неприятно смотреть на такое. Но времена диктуют дискурс. Девчонок-то спасать надо и побыстрее.
Дав ему отдышаться с минуту, я спросил:
— Повторить или ты осознал, что думать вредно и надо просто отвечать на вопросы?
Он без колебаний преданно закивал. Аисаки брезгливо сняла шарфик.
— В моей виргате они, дома, в погребе, — хрипло выдавил мужик.
— Попользовали уже? — уточнил я.
— Пару раз прошлись, — признался тот, — так чужие же девки-то, в чем здесь наша вина?
Ну да, ну да — всегда так было же. Раз чужие, можно делать всё что хочешь.
