— Фанин Дэвис, замахнитесь на меня, — потребовал Уилл. — Только не палкой! Она вас сразу убьёт! — закричал он в испуге, когда Дэвис взял дрожащей рукой мелкую палочку от кустика.

Уилл притянул к себе воду из корыта. Дэвис потоптался на месте, не хотелось ведь так глупо умирать, доказывая читателям газете, что пустоглазов надо уважать. И замахнулся рукой на Уилла. От Цубасары его спасла стремительная хватка Уилла. Рычащую, бешеную Цубасару вода повалила на землю. Цубасару трясло, грудь поднималась от вырывающегося сердца. Уилл сел перед ней, поднял голову и заглянул в глаза.

— Дэвис отмахивался от мух, — в руке у него была мёртвая муха. — Мухи достали и коров, и людей. Цубасара, мама, я в порядке.

Подав Дэвису кувшин с чистой прохладной водой, Уилл сказал:

— На самом деле я не убедил её, чтобы вы не мой враг. Она долго будет с настороженностью относится к вам. Больше своей жизни абадонам дорога лишь жизнь их близких: мужей и жён, братьев и сестёр, а детей они ценят как весь мир. Человеческие матери могут родить и оставить младенца возле выгребной ямы, могут сечь, если ребёнку не даётся арифметика, могут отдать в рабство или довести со смерти, абадонская мать сотрёт мир в пепел — для абадоны на это уйдёт несколько дней — но дитя не узнает слёз.

— Уиллард! — грубо вскричал Байтер. В его глазах проскочило «не болтай лишнего». — Так, Дэвис, такие подробности отпугнут читателей. Газету читают дети и впечатлительные девушки. Напишешь, что пустоглазы любят своих детёнышей, заботятся и защищают их всегда, даже когда детёныши вырастают. Уиллард, а ты расшевели Цубасару, постарайся показать, как она общается с обитателями фермы.

— Ну пройдёмте. Но она меня не отпустит.

Возле кроличьих клеток играли четверо ребятишек. Три мальчика и девочка кидались друг в дружку мячиком.

— Уилл! Уилл вернулся! — закричал Алекс, залезая под руку Уилла.

Уилл обнял мальчика и улыбнулся.

— Привет, приятель. Покажи-ка фанину Байтеру и фанину Дэвису, как вы играете с Цубасарой!

Алекс за кроличьей клеткой достал обруч и покатил его.

— Цубасара! Цубасара! — воскликнули дети.

Цубасара погналась за обручем. Она залезала в него, петляя под ногами у ребят. Девочка кинула мячик. Цубасара резво его подцепила и с обручем на шее побежала прочь. Дети засмеялись, им бы только побегать за быстрой и шаловливой пустоглазкой.

— Я догоню её! — завизжали они наперебой.

Цубасара бежала к маленькому искусственному пруду. Она остановилась у самого края и скоро была окружена толпой ребят. Цубасара подалась назад и, только дети прыгнули на неё, резко отскочила в сторону. Плюх! Дети плавали в пруду, а Цубасара отряхивалась от парочки попавших на неё капель.

— Ура! Я забрал обруч у неё! — закричал Алекс, барахтаясь в воде и держа в правой руке деревянной обруч.

Уилл не сдерживал улыбки. Алекс, некогда укрытый лохмотьями, был одет в зелёную тёплую курточку из вельвета, на ногах у него были кожаные сапожки. Но, главное, шея мальчика была свободна от ошейника. Принц Фредер снял его сразу, когда они вернулись в Конорию. Мальчика отдали под опеку фермера Жампера, и Алекс быстро сдружился с его детьми. «Спасибо тебе за Алекса», — сказал Уиллу Фредеру. Фредер принял равнодушное лицо и проговорил: «Я уже не первому человеку даю свободу. А ты остаёшься рабом. Задумайся, Уилл».

— Всем на обед! — с дома закричала фермерша, молодая женщина с косой, обмотанная вокруг головы. — Уиллард, фанины журналисты, отведайте моего домашнего сыра!

— Приду! — крикнул Байтер. — Только руки помою и переоденусь! Невежливо в грязной одежде садиться за стол! Я испачкался в земле!

Уилл прошёл за ним к рукомойнику. Наконец-то они остались одни. Уилл подал воду и тоже сделал вид, что тщательно смывает с себя грязь, оставшуюся на его одежде после игр с пустоглазкой. Цубасара бродила рядом. Можно попросить её кинуть в него комок грязи, если придётся потянуть время.

— На днях ко мне приходила Урсула Фарар, — зашептал Байтер. — Она с плохими новостями. За бойней в Козьей Лилии стоял не Иширут, а зенрутские войска под командованием генерал-полковника Вотсона. Вот, взгляни на карточку, которую сделал выживший врач. Наши военные переоделись в иширутскую форму и расстреляли людей.

Байтер протянул Уиллу ворох бумаг, в которой лежала карточка. Он дал её на минуту посмотреть Уиллу и спрятал в сумку.

— Завтра в «Заре» карточки будут опубликованы и рассказана история выжившего врача, а также Бонтина Бесфамильного, который был рядом.

Уилла прошибло потом. Он воссоединил услышанные сведения. Зенрутчан расстреляли зенрутчане. Тобиан был на фронте, в центре боевых действий. Что из двух зол хуже и больнее? «Чёрт! Я только подумал, что наступает покой! Что у нас есть время пожить спокойно перед битвой абадон, которая повернёт ход войны!»

Почувствовал страх сына, Цубасара навострила уши и подошла поближе.

— Что ещё тебя попросил передать мне Бонтин и Урсула? — Уилл взлохматил шерсть на голове пустоглазки.

— Передай кронпринцу Фредеру, что Санпава на грани. Пусть как хочешь, всеми невозможными силами давит на королеву, герцога, парламент, военных, чтобы они перестали душить Санпаву. Терпение заканчивается не только у каждого санпавца, но и у каждой санпавской собаки. И скажи мне, что Эмбер решила с абадонами. Когда она хочет отправить их на войну? В какое место? От этого зависит жизнь санпавцев.

— Мы с Фредером ничего не знаем, — тихим голосом сказал Уилл. — Дата не обсуждается ни с нами, ни с абадонами. Я присутствую на обсуждениях войны, когда Онисея превращают в человека. Он знает, как атаковать и куда стрелять, но где и когда будет битва, неизвестно.

— Как узнаешь что-нибудь новое про Санпаву и абадон, скажи мне. Я передам твои слова Бонтину и Мариону, — прошептал Байтер. — Завтра обязательно пройдись по улицам города и найди выпуск «Зари», покажи его кронпринцу Фредеру.

***

В конечник Конория бурлила. Мальчишки-разносчики пихали в руки прохожим газетные листовки. Прохожие бежали к своим соседям и друзьям и передавали им в руки смятые бумажки с яркими сочными карточками в центре листа. Полицейские ловили мальчишек и кричали, где они достали эти газеты. Но сами мальчишки только разводили руками: их сунули в руки газету незнакомые мужчины и женщины, скрывшиеся в хаосе толпы. Получив скудные сведения про одежду и внешний вид зачинщиков смуты, полицейские схватывали похожих на них случайных в толпе людей.

— Королева убийца! — выкрикивали на площади Славы.

— Мы требуем закончить войну! — конорийцы рвали газету «Голос», в которой недавно были опубликованы карточки зенрутских военных, обнаруживших на месте Лилии пепелище, и иширутских врагов. Захваченные солдаты на этих картинках скрывали ладонями лица или стояли спиной к винамиатису и демонстрировали свою иширутскую форму.

— Вы убийцы! Убийцы! — освистывали люди офицеров гвардии, охраняющих город.

В офицеров и полицейских летели бутылки, на площади появились военные маги, чтобы остановить натиск толпы.

Во дворце Солнца Уилл не успевал бежать за Фредером. Он был втройне сильнее своего друга, и, если раньше он всегда побеждал его в дружеских битвах, то сейчас не мог замедлить даже шаг принца.

— Хотя бы постой минут десять. Отдышись. Нельзя эмоциям давать власть над собой. Ты же сам мне это говорил!

— Пожалуйста, уйди и занимайся своими делами! — отталкивал его Фредер.

Принц вбежал в кабинет Эмбер. У него была надежда, что он соберёт в кабинете сразу всех: Эмбер, Огастуса, Отлирского, Лендарского и других командиров. Но в помещении была одна королева. Шторы на окнах задвинуты, свет винамиатиса приглушён. Увидев залетевшего к ней сына, Эмбер вынырнула из-за стола и встала перед ним.

— Кто придумал перебить людей в Лилии? — резко закричал Фредер.

— Закрой дверь, — повелела Эмбер.

Фредер хлопнул ею изо всех сил. На пол со звуком упала петля.

— Кто решил, что надо убить деревенских жителей? Генерал-полковник Вотсон? Или приказ шёл выше? От генерала Лендарского?