— Разреши, друг, — проявил внимание Тивай. — Если океан сожрёт слабого мага, то докажет, что Аахен был бесполезен в этом мире. Он ведь явится снова сюда, коль ты запретишь.

Миркогал вздохнул и махнул рукой — даёт добро.

Впереди сверкнула молния, разбив водное зеркало и освятив непроглядную тьму. Ничего нет впереди! Пустота и надвигающие циклоны.

— Если верить дневнику, — сказал Тивай Миркогалу, — плыть нужно было тридцать первого герматены. Вблизи острова чары исчезают. Хакен выжил, ибо он оказался в океане ночью тридцать первого герматены. Ну, рискнём! До тридцать первого герматены много дней, за это время Зенрут в зависимости от хода войны может кардинально изменить своё мнение о военном корабле. А всё же плыть надо в конце герматены. Я не верю в успех.

— Кекиры плыли в калебе, — произнёс капитан Миркогал.

— И бесследно исчезли, — философски сказал Тивай. — Я, кажется, понял ошибку всех прошлых экспедиций — не тот день.

— Тридцать первого герматены, — возник Аахен, — Куфира и Бабира Карии пробовали проникнуть в Чёрный океан.

— Далеко сплаваешь на их шхунах? — возразил Тивай.

— Корабль Кекир достиг берегов острова, — Миркогал закрыл глаза от сверкнувшей прямо возле него молнии.

— Что? — Аахен не поверил услышанному.

— Королева Эмбер рассказала, что один из винамиатисов братьев Кекир через двенадцать часов оказался на пляжном берегу, его пробудили, и он передавал звук воды, крики птиц и животных. Полагаю, зенрутской королеве стоит верить. Она бы не стала лгать, когда от успеха нашей экспедиции зависит количество посланных магов на сторону Зенрута. Маги света и тьмы, — закричал капитан воинам. — Зажигайте огни!

Маги вознесли руки к чёрному небу. Зажглись сотни ярких огней, объединившихся в больной фонарь, освящающий корабль. Вдруг «Встречу» качнуло. Аахен упал. Но тут же вскочил на ноги.

— Вы не говорили о винамиатисах, оказавшихся на земле! Это же подтверждает существование Абадонии! Вы посмотрите на магов, готовящихся к битве, они не знают, сражаются ли за реальные вещи или придуманные сказки! Мы бы доказали своими словами, что у их подвигов и жертв есть почва под ногами!

Миркогал недоверчиво посмотрел на Аахена.

— Люди поверят, пока не увидят? Нет, не поверят. Ты мне поверил, но я могу ошибаться. Королева Эмбер не могла лгать, но Ваксма Видоном мог сказать мне то, что не говорила ему королева. И наделил меня верой в несуществующий мир. Я поверил Видоному и ещё больше опасаюсь грядущего. Тверей, высадка Кекир на Абадонию — плохой знак. С ними что-то произошло. Винамиатис кто-то пробудил, но в течение года, пока он работал, никто не произнёс в него ни слова. Кекиры и члены их команды не пытались самостоятельно отыскать связывающие камни. Если они предпринимали попытки попросить абадон тридцать первого герматены перенести их через Чёрный океан хотя бы в самодельной шлюпке, то попытки не удались.

— Как вы думаете, мы встретим на острове выживших людей?

— Не могу знать. Выжившие Кекиры и их товарищи за семнадцать лет могли изменить остров и быт абадон с ног на голову. Я изучил личности Кекир и людей, что поплыли с ними, эти люди никогда не считались с другими, они считали себя венцом природы. Как знать, что сделали Кекиры с островом и абадонами за семнадцать лет? Как их приняли абадоны? Тверей, — Миркогал поднял глаза на чёрное небо, словно надеясь увидеть солнце, — наша экспедиция примерно совпадает с экспедицией Кекир. Плывём примерно в годовщину. Кекиры выдвинулись в середине калеба. Мы выбрали начало кислора. Кекиры тоже полагали, абадон надо брать, пока те безмозглы и слабы.

Раздался крик. Кого-то из людей ветер выхватил с палубы и понёс вдаль. На помощь соратнику подоспели воздуховики. Отбили товарища!

— Кекиры, судя по вашим словам, попали на остров? Винамиатис же пробудил кто-то, — Аахен жмурился от дождя и начавшегося снега. В голове стучало от столь неожиданной навалившейся новости. — Семнадцать лет назад, почти ровно год назад?

— Да, в середине калеба 1269 года Кекирам удалось прибиться к берегу.

— В середине калеба, — Аахен приоткрыл глаза. — Капитан Миркогал, напомните мне, какого числа Кекиры попали в Чёрный океан!

— Они вышли двадцать первого калеба… — капитана звал лоцман. Смерчи приближались.

— Дошли до Чёрного океана двадцать третьего калеба… А через сколько винамиатис выбросило на берег, капитан?

— Через сутки! Тверей, хватит болтать!

«Встречу» пронзил яркий столб света. Молния стукнула в миллиметре от первой палубе. Люди, что стоял рядом, повалились наземь.

— Двадцать четвёртого калеба они оказались на острове, — Аахен сказал вслух свои мысли. — И вот они сошли на берег… Двадцать четвёртого калеба. Кекирам нужны были храмы и скрывающиеся в них сокровища. Вернёмся назад. Они двадцать четвёртого калеба оказываются на земле, чем они занялись бы? Познакомились с абадонами в течении дня, изучили климат острова, посчитали выживших, собрали оставшийся провиант. Им нужен храм. Хакен шёл до храма два дня. Абадоны с Хакеном шли день. У Кекир уйдёт время на путь такое же — два-три… Допустим, через три или даже через четыре дня они пришли к храмам — им же надо отдохнуть. набраться сил и изучить остров и абадон. Это двадцать восьмое калеба. Двадцать восьмое калеба…

Аахена подпрыгнул.

— Капитан Миркогал! У меня появилась гипотеза!

Судно резко встряхнуло. Оно будто подлетело снизу. И через мгновение справа по борту возникла гора.

— Земельники! — подал команду Миркогал.

Земные маги стояли возле края палуб. Другие парили в воздухе с помощью летунов. Маги приложили усилия, горы взорвались. Но лишь часть. Уничтожили десять гор. Со дна океана выросли двадцать.

— Пушки вперёд! — закричал Миркогал.

Нижняя палуба затряслась оглушительным грохотом. Восемьдесят орудий одновременно выстрелили. Там, где маг сделал лишь пробоину, бомба взорвала остаток горы.

Пушки стреляли, земельники разрушали. Но обломки, ярые метеориты рухнули на палубу. И придавили людей. «Встреча» трещала. Сталагмиты пытались прорвать прочную броню.

— Водники, плывите под воду с земельниками!

Водные маги схватили своих земельных товарищей и устремились вниз. Казалось, содрогается даже дно. Светящий шар освещал «Встречу» на ура. Блестящее дно окропила кровь, через минуту на поверхности показались убитые и израненные люди. Водники, оставшиеся на корабле, бросились за ещё живыми товарищами. Аахен видел, как Нулефер достала двоих — живых ли? — и успела уцепиться за борт палубы за мгновение до водного щупальца, которое пыталось её схватить.

Щупальце извивалось осьминогом, Аахен застыл в восхищении.

— Маги, в атаку! — воскликнул Миркогал. — Они надвигаются!

Аахен обернулся.

— Красота… — вздохнул он.

Из вод выскакивали рыбы и змеи. Их размер составлял метр или больше. Тёмно-синие рогатые рыбы с переливающейся чешуёй, летучие зелёные змеи, белоснежные акулы. Змеи имели маленькие чешуйчатые крылышки. «Как они выдерживают змея? Это чудо!» — заметил Аахен. Океанские твари схватили первых моряков и нырнули на дно, только завидели люди их длинные хвосты. Началась схватка. Разверзлись над «Встречей» огни. Палили водой и глыбами льда водники и снежники. У каждого воина имелось при себе ружьё. У Аахена оно тоже было. Но он выронил его и восхищённо уставился на прекрасную битву.

— Я спускаюсь вниз! — крикнул Тивай. — Я достану тварей на палубе! Они не уйдут от меня!

Аахен увидел перед собой страдающую палубу, на которую спрыгнул Тивай. И затем лишь услышал хлопок проходящего. Его и Миркогала за воротник держал проходящий. А палуба была разрушена стальными челюстями.

— Перемещатели, ловите их! Пушки, пли! — поднимаясь с колен, закричал Миркогал.

Аахена и всех остальных схватила давящая энергия. Перемещатели встали в шеренгу и взяли в свои «руки» всё живое, что было в корабле и поблизости его. Рыбы и змеи повисли над палубой. Вознеслись огневики, и точно меч раскалённая огненная стрела пронзила животы тварям. Забили пушки. Снаряды разрывались, пронзая тела рыб. Одну из рыб, иссиня-чёрную, с зубами, торчащими из уголков пасти, маг-перемещатель поднял над палубой и представил перед капитаном Миркогалом, предупредительно оторвав плавники. Глотку рыбы окружал крохотный пузырёк воды, дабы она не издохла.