— Ловушки нет? — осторожно спросила Нулефер.
— Нет, — мотнул головой Уилл. — Я про тебя никому не сообщил. Проверил лес — всё тихо, засады также нет.
Они стояли и молчаливо, вопросительно смотрели друг на друга, впереди них были деревья, но ни Нулефер, ни Уилл не хотели обойти преград, встать поближе. Нулефер — из-за опасного предчувствия, с которым сросся уже её разум. Уилл — из-за принципа, что он должен ненавидеть Нулефер.
— Зачем звала меня? — нарушил он первым тишину. — Попала в беду и теперь нуждаешься в моей помощи?
— Нет, помощь нужна тебе. Я пришла за тобой. Уиллард, присоединяйся к Кровавому обществу, это твоё призвание.
Её голос звучал спокойно, но он был пронизан мрачными и осипшими нотками. Уилл с минуту взирал на подругу, а потом бахнул:
— Какое призвание? Ты с ума рехнулась?
— Обыкновенное, — Нулефер стиснула зубы. — Такое, ради которого нам была дана сила. Уилл, друг, мы были созданы для борьбы в Кровавом обществе, для избавления мира, ну или хотя бы нашей славной страны, от зла, как рабства, война, династия Афовийских и алчные предприниматели.
Сильный ветер шумел в соснах, раздувал чёрные, смоляные волосы Нулефер. Она стояла лицом к стихии и лишь ласкалась под срывающиеся на неё листья с деревьев. Нулефер протянула Уиллу руку.
— Я пришла спасти тебя. На этот раз по-настоящему. Пошли со мной, ты больше не увидишь Афовийских. Ты создашь новую жизнь, такую, какую ты хочешь сам для себя, а не они.
Уилл не подходил к ней, даже не смотрел на вытянутую оцарапанную невесть в каком рейде руку.
— Одумайся, пока не поздно. Вы только приносите разруху. Нулефер, во что ты себя превратила? Ты стала хуже Афовийских, хуже Казокваров! У тебя есть ещё шанс. Есть, я тебе его даю!
Гневно и нервно дёрнулась бровь у Нулефер. Это было едва ли не самое быстрое движение, которое она совершила сейчас при Уилле. Застывшее за деревьями тело, мутный голос — Уилл видел будто бы статую с лицом своей подруги. «Не поддавайся чувствам, готовься к засаде», — тем временем повторяла про себя Нулефер. Кто знает, может Уилл привёл в лес целый отряд солдат за ней или он сам предательски набросится прикончить её?
— Я уничтожила все пути назад. Я стала изгоем, о чём ты говоришь? Всё, что мне остаётся, это пожертвовать собой ради будущего.
Последние слова были брошены с нескрываемой горечью.
— Ты можешь перейти на другую сторону… — промолвил Уилл и поймал себя на мысли, что он советует совершить самое настоящее предательство. Третье за недолгую жизнь Нулефер. — Да просто остановись! Тебе приятно видеть чужие слёзы, наблюдать чужую боль? Это ты же, ты, ты — уничтожаешь целые семьи, калечишь людей физически и морально губишь их души. Пойми ты наконец, что долго это не сможет продолжаться — вас изловят. Вы уже потеряли многих людей, ты и дальше хочешь смотреть, как погибают твои эти товарищи из общества? Нулефер, я желаю тебе добра, иначе бы с первой секунды нашей встречи пристрелил или поймал в силки. Оглянись назад, что ты потеряла? Это стоит твоей мечты? Вернее, мечты Тимера.
Уилл начал делать шаги вперёд. Он обошёл деревья — Нулефер отпрыгнула назад. Взял её руку — она чуть не вырвала, хотя только что сама её тянула Уиллу. Заглянул в лицо — на него уставились чёрные глаза с искоркой надменности.
— Ты мне дорога, я не хочу лишиться тебя. У меня ведь… никого больше не осталось, Нулефер! Ни родителей, ни друзей. Только ты одна! Вспомни, как ты хотела встретиться со мной в детстве, как горевала, когда я после стольких лет разлуки обиделся на тебя из-за Люси и её семьи. Ради меня, прошу, остановись.
— У меня тоже никого больше нет, — негромко, со скорбью проговорила Нулефер. — Мой отец отрёкся от меня. Люси продана Элеонорой, и я даже не знаю куда! У меня отобрали всех, кем я дорожила, даже Чёрный океан… мне запретили вмешиваться в работы Тверея и Кариев. Ты полагаешь, что я не знаю, что такое потери? О, я вкусила их хорошо, прочувствовала каждыми фибрами души. Я получила урок, а ты, смотрю, нет, — она яростно окинула Уилла презренным взглядом. — Стал почти свободным человеком, но всё служишь Афовийским. Наблюдала я за тобой по стеклу, важный такой, холёный… Забыл, как они издевались над тобой? Вот, честно, ради таких людей мы сражаемся? Нет уж, мне даже не хочется вас освобождать. Уиллард! — от её негромкого — зачем орать, если боишься быть пойманной? — но властного голоса встрепенулись птицы на деревьев. — Присоединяйся к нам, стань человеком. Пробудись ото сна, от своего детства, в котором тебя постоянно защищали верные и старшие друзья. Мы с Люси во время восстания сумели вывести твоё тело из спячки, но твоим разумом и волей я не владею. Что ты прикидываешься ребёнком? Повзрослей, раскрой глаза, заяви как-нибудь о себе. Голова на плечах есть, должны быть и мозги. Или их вытащил из твоей бестолковки Огастус? Уиллард, ты должен…
— Нулефер, не тебе учить меня жизни! — воскликнул в бешенстве Уилл. — Ходишь со всякими отщепенцами и поёшь про то, что кто-то должен или не должен.
— Отщепенец — это ты, — невозмутимо произнесла Нулефер. — Ты не считаешься человеком, ты просто никто. Я даю тебе шанс изменить судьбу. Уилл, друг мой, не забывай, что мы не далеко ушли, я ещё не покрыла свои руки кровью, а вот ты, ты, милый мой, убил одного несчастного солдатика. Это было давно, во время вашего бегства с Тобианом. Вас в городе в Кане тогда поймали и ты, защищая себя и своего близкого друга, безжалостно проткнул человеку голову. А у солдата, наверняка, есть тоже семья, жена, детки, на чьи слёзки ты не можешь смотреть. Вот только не говори мне, — она не дала Уиллу раскрыть рот, — что твоя жертва была оправдана, ты друга так защищал. Либо можно сеять зло ради праведных намерений, либо нет. Не бывать третьему.
Пальцы Уилла неосознанно тянулись в сторону, откуда слышался всплеск уток в маленьком пруде за густыми деревьями. Но внезапно он остановился. Живот свернуло и внезапно затошнило, заледенели пальцы, затяжелела голова.
— Поразили мои слова? Не ожидал их услышать?
— Нулефер, последний раз прошу. Нет, требую — образумься. Тимер обезумел, когда ему причинили зло, не становись им. Ты даже не видишь полную картину. Услышала, Люси продали, и теперь вопишь — караул, пожар! Твоя сестра её продала Бонтину. Люси теперь свободна.
— Бонтин. Гм, Тобиан… вот из него бы получился отличный освободитель, знающий чувство долга и меру пощади, — Нулефер сделала шаг вперёд и наступила на сухую веточку сосны, которая тут же треснула на две части. — Уилл, я ухожу. Жду несколько секунд, чтобы ты собрался с последними мыслями. Вот что ты будешь делать потом, если вдруг Афовийские падут? Нет, не бойся за драгоценного Фредера и своего прекрасного Огастуса, мы решили не трогать королевскую семью. У нас нет человека, которого мы бы поставили на место. Жоао Афовийского, ты в курсе, убил королевский агент, добавив в бокал с вином сок болиголова (1). У королевы два пути — пойти на наши условия. Ну или гнуть свою линию и наживать с каждым днём всё больше врагов среди народа, ослабевая перед внешним врагом. Мы же понимаем, что монарх тот же заложник, только у государства и его элиты, Эмбер для сохранения своей головы должна прислушиваться к мнению властных людей, иначе её убьют свои же. Так поэтому и наводим страх на всех, покачни одну ветку — дерево не упадёт, возьмись за все — и сможешь его свалить.
Уиллард медленно кивнул:
— Будь по-твоему. Но, учти, если мы столкнёмся дальше этого леса, я убью тебя.
Нулефер вытащила из его хватки свою руку.
— Договорились, я тоже не буду принимать на свой счёт каких-то телохранителей. Мои связывающие голоса винамиатисы остались в Тенкуни у мамы. Захочешь поговорить, положи свой сероземельник с запиской о времени сюда на пень, может, я буду в Конории и смогу с тобой встретиться.
— Вообще-то я хотел это сказать, понадобится моя поддержка или просто тёплые слова — зови.
Нулефер снисходительно улыбнулась:
