Мужчина ухмыльнулся и занёс пушку на братьев. Палец нащупал спусковой крючок и приготовился нажимать.

— Не-ет! — заревел Тобиан.

Он отбросил назад Фредера и расправил руки.

Внезапно в затылок ударили, скрутили руки и, Тобиан оказался за спиной у брата. Наследник дышал бешено, ноги заметно тряслись, но голос его хлестал отвагой:

— Эйдин велел освободителям схватить меня и мою мать живыми. Выстрелишь в него — попадёшь в меня.

Человек с голубой повязкой убрал палец с крючка. Проскочила тень удивления, а затем скрипучим голосом он проговорил:

— Принц защищает слугу? Благородно! Постараюсь уговорить генерала Эйдина, чтобы перед смертью тебя поменьше пытали.

Фредер не отходил от брата, Тобиан зашептал ему:

— Что творишь? Уйди, ты погибнешь! — Тот не ответил и пуще заслонил младшего от неминуемой гибели. До Тобиана доносились сумасшедшие удары сердца Фредера, совсем как тогда — пролетела мысль — когда он также стоял рядом с братом и прижимал к его шее холодный бездушный меч. Только атакующего на сей раз спрятали за спину, а жертва стала защитником.

Мятежник колебался и думал, как быть — видимо, он, сомневающийся в собственной меткости, опасался стрелять по Тобиану.

— Я не ожидал встретить во дворце Кэувса тебя, — заговорил ядовитым голосом он. — Мы пришли схватить его семью, а тут такой подарочек — ты, кронпринц. Вы хорошо обезопасили себя — «замки», мощная армия, охрана на каждом шагу, маги! — губы скривились в издёвке. — Но вы забыли защитить древний лаз. Да, да — тот самый, построенный королём Афовом. Справиться с его жалкой охраной не составило труда людям, которые оружие второй-третий раз в жизни держали. Кронпринц, я сейчас выстрелю!

Палец снова на крючке, дрожит, но направлен на Тобиана.

— Промахнусь-не промахнусь — сильно не расстроюсь. Но твоего слугу точно добью. Если ты хочешь сохранить ему жизнь — сдайся. Подними руки и иди ко мне!

Фредер не двигался. Он не сводил глаз с освободителя и молчал. Какой смысл договариваться с мятежником? Его безумные движения, голос и бегающие зрачки говорили о сумасшедшей вере этого человека, уверенного до костей в правоте своих действий и мыслей, в истинной справедливости Крылатого общества. Соглашения не найти, а сдаваться кронпринц не хотел. И всё же спину пробирала дрожь: смерть дышит в лицо, ему — неизвестно, а брату — точно.

Фредер почувствовал сильный пинок по ноге. Тобиан. Затем второй пинок, третий. Он поднял руки и пошёл к освободителю.

Тот расплылся в ехидной улыбке, не опуская револьвера, достал наручники. Фредер шёл медленно, отчаянно желая повернуть голову назад, но боялся. Секунда — и он оказался в двух шагах от повстанца.

— Насчёт «три» опускаешь руки, — велел освободитель. — Раз.

Фредер, сжав кулаки, стал выполнять приказ врага.

— Два.

Револьвер предупредительно приблизился ко лбу.

— Три! — закричал Тобиан.

Не медлить, не сомневаться — он совершил рывок, бросился вперёд и повалился на врага. Вцепился в волосы, в глаза и уши. Не отпускать, вырвать проклятую пушку! Тобиан обернулся на Фредера и заулыбался. Не забыл, не забыл брат! Столько лет прошло, а он помнит их детские тайные знаки. Когда ещё не было никакого Исали и Бонтина, когда приходилось терпеть нудных преподавателей и не менее нудные церемонии, где сиди на стуле и не смей разговаривать, братья договорились: один пинок Фредеру по ноге — я хочу кое-что тебе сказать, повернись ко мне; два пинка — я влип, не правильно решил задачу или съел жертвенный хлеб в храме Супругов-создателей; три пинка — отвлеки старших от меня, хочу сбежать. Но сейчас Тобиан не собирался сбегать, прошли те времена.

Он схватился с освободителем, бил, колошматил его, боролся за револьвер. Противник оказался не из трусливых, не ослаблял пальцы, понимая, что без пушки ему наступит конец. Въехал сапогом Тобиану по животу, прыжком поднялся на ноги. Но тот снова наскочил на него. Во дворце усиливались выстрелы, поражение приближалось — спасти бы хоть брата, это мысль не позволяла Тобиану сдаваться. Собрав все силы, он врезал кулаком по лицу. Освободитель покачнулся, и револьвер вылетел из рук.

Взрыв на первом этаже. Пол зашатался, оружие ускользнуло за шкаф.

Тобиан упал, потянулся за ним — шкаф был слишком большим, руки не доставали до стены, куда закатился револьвер.

Повстанец держался на ногах и хищно смотрел на мальчишку. Тут Тобиан сдался — он забыл про потерянный револьвер. И метнулся к мечу. Враг не остался в стороне. Они схватили мечи со стены в одну секунду. Повстанец выставил правую ногу вперёд, приняв боевую стойку. Тобиан сглотнул. Перед ним стоял мечник, настоящий мастер. Тобиан умело владел мечами, ещё во дворце его обучали лучшие учителя, Исали Фараром он пошёл в фехтовальную школу. Но одно дело сражаться с соперниками-товарищами, другое — с врагом.

Клинок меча проскользнул перед носом, едва не задев маску Сокола, с трудом Тобиан блокировал его. Ещё один удар, Тобиан отпрыгнул назад. Он попытался взять бой в свои руки, замахнулся — и ударил близко от руки повстанца. Но близко — не значит попал.

— Беги! Через лаз сможешь выбраться! — завопил он брату.

— Я не мо-могу! — упавшим голосом отозвался Фредер, застыв на одном месте. Лишь глаза принца бегали от Тобиана к повстанцу.

— Тогда достань мне револьвер!

Но повстанец и не думал делиться оружием с врагом. Если самому не достать, то никто не заполучит «волшебную» палку. Ловко увернувшись от броска, он снова занёс меч, но уже под другим углом. Тобиан крикнул — меч разорвал одежду и проехался по руке. Но за криком последовал удар. И вот теперь враг держится за руку.

Удар. Противники столкнулись мечами. Тобиан вгляделся в глаза освободителя — полны храбрости, веры в победу и дикого безумия. И ни малейшей злобы или ненависти. За недолгую жизнь он встречал этот взгляд у одного человека — Нормута Казоквара, когда тот наказывал врага и рассказывал знакомым о своих убеждениях.

Покусился мечом на Фредера — и вот расплата, жизнь у чудовища. Защищаешь брата-близнеца — и на пути двойник Казоквара. Хорошая ирония судьбы, усмехнулся Тобиан и глянул на Фредера. Оцепеневший брат даже не думал что-то делать: бросаться к револьверу, бежать или что-то ещё. Просто стоял, как в тот раз. Но только оледеневший от страха, без мельчайшей искорки презрения, которую не скрывал тогда от обезумевшего Тобиана.

Мысль завлекла, и он не сразу заметил удар. Отскочил, успел, но меч пронёсся в считанных миллиметрах от лица. Тобиан отпрыгнул назад, и от лица отлетел кусок маски. Повстанец выпрямил спину.

— Второй Фредер? — разинул он рот.

Проскользнула догадка.

— Зелье? Или ты… близнец Тобиан?

— А тебя это волнует? — зарычал он. — Я не отдам вам Фредера!

Он побежал на повстанца. Неважно, кто сильнее на мечах, неважно, что нельзя ранить противника — его надо отогнать. Так отогнать, чтобы суметь добежать до шкафа и вытащить чем-нибудь револьвер.

Выстрелы, крики, беготня вдалеке заставляли кровь приливать к лицу, помогали не отступать ярости. Послышался топот. Но не за стеной, а за портретом. Сердце дрогнуло, этого он и опасался.

Шаги в потайном ходе лаза становились громче. Оттуда выбежал ещё один человек. Лицо его закрывала чёрная маска, а в руках, будь проклят великий изобретатель, револьвер!

Человек выбежал, остановился. Заколебался на миг и направил оружие на Фредера, нажав на крючок.

— Ты чего?! Стой! — завопил первый освободитель, продолжая сражаться с Тобианом.

От его крика человек в маске испугался, дернулся, и пуля полетела в потолок.

— У нас приказ — брать живьём! — взвизгнул человек с повязкой. — Помоги мне расправиться с этим — превращённым… или ожившим трупешником.

— Ну хорошо, — голос прозвучал неуверенно, словно повстанец не знал, куда он попал. Ожидал встретить в зале кого-то другого, но не их. Однако не растерялся и повернул револьвер на Тобиана.

Тобиан видел только палец, сжимающий крючок, услышал краем уха крик Фредера: «Нет, брат!» В это мгновение повстанец опустил меч и рванул направо, туда же от пули прыгнул Тобиан. Выстрел. Удар обо что-то мягкое. Возле Тобиана свалился повстанец. Захрипел и вытаращил глаза, которые так и не закрылись.