– Как? – в отчаянии вскричал он.

– Убедить ее, что это неправда. Запретить ей так говорить. Как ты можешь допускать такое?

Хуан встал, взял сестру за плечи и прижал к себе.

– И что ты хочешь, чтобы я им сказал? Что мне пришлось выставить свою дочь из родного дома, потому что иначе она была бы уже мертва?

Стоя внутри телефонной кабинки в Квантико, Амайя заметила, что машинально касается затертого сотнями локтей рисунка на панели, который оставил какой-то курсант. Кончик ее указательного пальца остановился на верхушке изящного сердечка, столь похожего на то, которое она в одиннадцать лет различила среди древесных узоров. Голос любимой тети донесся до нее словно издалека:

– Амайя…

– Я не приеду, тетя.

Новый Орлеан, штат Луизиана

Раннее утро субботы, 27 августа 2005 года

Офис ФБР в Новом Орлеане располагался в самом конце парка Понтчартрейн, рядом с военно-морской базой и аэродромом. Хотя изначальный план состоял в том, чтобы приземлиться на военном аэродроме Лейкфронт, эвакуация семей морских пехотинцев и гражданского персонала базы, а также прибытие резервов для предотвращения последствий урагана сделали это практически невозможным. Самолет совершил пару кругов над озером Понтчартрейн, но в последний момент было решено приземлиться в гражданском аэропорту Луи Армстронга в Кеннере. Изначально этот вариант отвергли, чтобы не помешать множеству гражданских самолетов, на которых спасались тысячи людей, бегущих из Нового Орлеана. Это был серьезный просчет, поскольку штаб-квартира ФБР находилась ближе к аэропорту военно-морского резерва, к тому же все понимали, что дороги сейчас забиты так же, как и аэропорт Луи Армстронга.

Впрочем, перед посадкой им сообщили, что их встретят два агента ФБР с машинами, чтобы доставить в штаб-квартиру. Это даст им возможность переговорить с начальником аэропорта, который будет ждать их, чтобы сообщить все инструкции.

Когда они высадились из самолета в Новом Орлеане, первым делом их поразила необычайная жара. Еще не рассвело, на горизонте только начал разливаться серебристый предутренний свет, но, стоя на трапе самолета, Амайя ощутила влажный жар, от которого ее кожа покрылась тонким слоем пота. Двое офицеров в форме уже ждали их у подножия трапа, из-под рукавов их пиджаков выглядывали безупречные белые манжеты. Амайя заметила, как они на мгновение отвернулись, чтобы подтянуть галстуки, которые до этого момента были ослаблены. Она сама едва сдерживала желание начать обмахиваться папкой, которую держала в руке, и спрашивала себя, как они ходят в костюмах при такой температуре. Офицеры приблизились к их группе, обменялись приветствиями, затем кратко доложили Дюпри:

– Сэр, как вы и просили, мы собрали списки пассажиров, въехавших в город через этот и соседний аэропорты, уделив особое внимание пассажирам, которые по прибытии арендовали транспортные средства, на случай если подозреваемый решит добраться сюда из другого города на машине.

– У вас есть данные переписи, которые мы просили? – спросил Дюпри.

– Мэрия выдала все, что удалось собрать, – отозвался агент. – Они эвакуируют большинство сотрудников, но нашу просьбу исполнили. У нас есть рабочая команда, которая сверяет данные, чтобы составить нужный вам список. Это займет еще несколько часов, но должен вас предупредить, что перечень не будет полным.

Амайя была поражена количеством людей в зоне прилета. Было очевидно, что терминал аэропорта слишком мал, чтобы вместить все уезжающие семьи, которые толпились шумными компаниями, не отрывая глаз от табло, объявляющих о посадке.

Груженные сумками фэбээровцы пересекли терминал, обходя детей, измученных долгим ожиданием, которые лежали прямо на полу. Некоторые спали.

– Видите, что творится вокруг, и это только раннее утро, – заметил один из агентов. – Ожидается, что в течение дня прибудут еще тысячи человек. Полагаю, вы уже знаете, что полная эвакуация была объявлена в истории Нового Орлеана впервые.

Пока они были внутри аэропорта, успело рассвести. Солнце поднялось над горизонтом, и, хотя час был еще ранний, темная обшивка служебных автомобилей быстро нагревалась. Дюпри остановился у водительской двери одного из автомобилей и обратился к офицерам из Нового Орлеана:

– Можете вернуться в штаб-квартиру, сейчас главное – поскорее составить список с результатами переписи. Не забывайте: важно обращать внимание на возраст, который мы указали. Наш человек не заботится о том, чтобы выбранная им группа была кровными родственниками; ему достаточно, чтобы ее члены могли играть эту роль. Как только список будет готов, отправьте его мне. Агент Джонсон и заместитель инспектора Саласар едут со мной.

– Сэр… Нам приказали доставить вас в штаб-квартиру, директор Петерсон ждет…

– Скажите Петерсону, что я встречусь с ним позже, – отрезал Дюпри, взглянув на часы. – А сейчас у меня назначена встреча с капитаном Форнере из полиции Нового Орлеана. На него сегодня обрушилось слишком много всего, и, полагаю, он в соответствующем настроении, так что лучше не заставлять его ждать. – Сказав это, Дюпри протянул открытую ладонь, на которую агент неохотно положил ключи от внедорожника.

К удивлению Амайи, автомагистраль номер 10 в направлении города была практически пуста. Они ехали не спеша, пораженные этой апокалиптической картиной. Напротив, левая полоса движения была забита: автомобили с трудом продвигались вперед, направляясь на юго-восток. Пробка ползла, как раненая змея, среди хаотичной неразберихи, в которой шум двигателей перекрывался человеческими голосами и гудением клаксонов. Каждые несколько миль мигали синие огни очередной полицейской машины. Полиция пыталась успокоить людей, требовавших открыть новые полосы движения.

Однако по мере приближения к центру чувство нормальности возвращалось, а после поворота к Французскому кварталу ритмичный пульс города окончательно восстановился. Но внутри полицейского участка 8-го округа жизнь была далека от нормальной. Казалось, все полицейские Нового Орлеана заступили на дежурство одновременно. Амайя с коллегами в спешке прошли вдоль кабинетов, где проходили собрания патрульных под руководством Центра по борьбе с ураганами и Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям. Тем не менее вскоре они с радостью убедились в том, что относительно настроения шефа полиции в то утро Дюпри ошибался. Стоя возле стола, Форнере говорил по телефону, делая какие-то пометки. При их появлении он повесил трубку, обошел стол и обнял Дюпри, словно старого друга, который только что вышел из тюрьмы. Когда они выпустили друг друга из объятий, полицейский окинул агента ФБР внимательным взглядом, в котором читалось множество вопросов.

– Не думал, что снова увижу тебя здесь – точнее, что тебя выпустят. – Его тон выдавал неподдельное удивление и даже некоторое недоверие.

– Я не в отпуске.

– И угораздило же тебя явиться именно сейчас, когда на нас вот-вот обрушится этот чертов ураган… – В голосе Форнере снова прозвучало изумление.

– Наш человек любит стихийные бедствия.

– И это, конечно, не имеет никакого отношения к Самеди… – заметил начальник полиции.

Дюпри остановил его жестом и выразительно посмотрел в глаза. Шеф попытался ответить на этот взгляд, но выдержал всего пару секунд. Затем вздохнул и сделал вид, что перебирает на столе какие-то бумаги.

– Пойми меня правильно, подобные вопросы – всего лишь мой долг.

Амайя с интересом посмотрела на Джонсона, но агент, сжав губы, опустил глаза в пол с выражением почтительной сдержанности. Он, несомненно, знал, о чем идет речь.

Дюпри заметил, что Амайя наблюдает за ними, и это, казалось, усилило его неловкость.

– Я бы с радостью продолжил наш разговор, но сейчас нам надо вернуться к работе; полагаю, у тебя много дел. Ты получил то, о чем я просил?