- Он просто маньяк! Девочка истекает кровью! Что он сделал с ней?! Говори немедленно!

- Габи, черт тебя побери! Это не твоего ума дело! Просто делай, что тебе говорят и все! – буквально зарычал Алессандро, резко убирая руки Габи от меня, но все-таки приглушенно добавил, - Но чтобы ты была спокойна, знай: Хозяин и пальцем не трогал эту девочку! Мы привезли её недавно в таком состоянии…

Если бы только Габи знала все подробности моего «привоза» помогла бы она мне?

Эта мысль росла во мне рядом с надеждой на то, что я смогу убежать отсюда, даже если ещё не понимала, где именно я была.

Но когда раздался голос Хозяина, все просто замерло.

Он снова завораживал и пленил, подобно кобре своим голосом, когда я почувствовала, что шелк рядом со мной зашуршал и прохладные ладони осторожно, но все-таки уже по свойски опустились на меня, снова принявшись поглаживать:

- Прекрасная Габриелла, добро пожаловать в мое скромное пристанище, - этот голос был подобен нектару, который лился из уст этого мужчины, которого я не могла увидеть, - Я благодарен тебе за то, что ты согласилась приехать.

Кажется, женщина едва дышала, отрывисто и чуть слышно, но я не могла понять происходит ли это от страха перед этим мужчиной, или от восторга того, как он говорил и обращался к ней, словно она была принцессой, которая оказала честь своим появлением, а не явилась по его приказу.

- Подними свои красивые глаза, Габриелла. Посмотри сюда, - его пальцы на секунду остановились, когда я содрогнулась, почувствовав, как его ладонь опустилась на мои руки, обхватывающие пульсирующий от боли живот, - Это мой ангел, и её мучения самое страшное для меня. Я прошу тебя сейчас сказать мне, сможешь ли ты помочь ей, милая?

- Да, Господин, - голос Габи был дрожащим и чуть хриплым, растеряв весь свой запал, словно огонь спалил шкуру волка, обнажив нутро податливой пушистой овечки, - Я помогу вашему ангелу, но для начала я должна осмотреть её и понять, что нужно делать.

- Делай все, что необходимо, милая, но, я прошу тебя, будь с ней осторожна, словно с собственным ребенком.

Его прохладные пальцы чуть сжали мои, и горячие ладони Габи опустились на мои ноги, пытаясь положить меня на спину:

- Да, Господин, но… - женщина осеклась, испуганно замолчав.

- Продолжай, милая, - мягко и плавно проговорил тот, кого все называли Хозяином, начав рисовать легкие круги на моих ладонях своими пальцами, едва касаясь моей кожи.

- Я могу попросить вас оставить нас ненадолго? Этот осмотр будет очень….интимный…. - едва смогла выдавить женщина, и на секунду его пальцы остановились, а затем накрыли мои ладони своими:

- Боюсь я не смогу уйти, милая. Позволь, я просто буду лежать рядом. Обещаю не мешать и даже смотреть… - понимая, какое именно место собирается осматривать Габи, чтобы помочь мне, я хотела бы выгнать из этого помещения всех без исключения. Особенно этого странного Хозяина, от которого веяло такой чувственностью и темнотой, что на моем теле вставал каждый волосок просто от звука его голоса, и дыхания, которое теперь касалось меня!

- Приступай, Габриелла! Давай уже покончим со страданиями моего ангела! Они просто убивают меня!

Когда горячие ладони женщины легли на мои колени, я снова потеряла сознание, вскрикнув…но я была рада этой темноте, даже если боль душила меня с новой силой.

Я не смогла бы вынести этого унижения и стыда – лежать в объятьях незнакомого и совершенно сумасшедшего мужчины, руки которого оплетались вокруг меня, а дыхание щекотало шею.

Снова мне казалось, что я слышу песни…словно Хозяин что-то напевал, уткнувшись в мою голову.

Снова я пробиралась сквозь дремучий лес темноты и удушливой боли, которая отступала, чтобы вернуться снова.

И снова меня окружали голоса, которые я уже научилась различать, не видя никого из этих странных незнакомых людей.

- Ты закончила, моя милая?

- Да, Господин. Обезболивающие скоро начнут действовать. Я наложила девушке новые швы, теперь самое главное, чтобы она не пыталась сесть или встать хотя бы дней пять как минимум. Она должна только лежать и не напрягаться. Ей нужно много спать и хорошо питаться, чтобы скорее восстановиться.

- Все будет сделано, как ты скажешь, прекрасная Габриелла! Ты спасла моего ангела, и я перед тобой в долгу до самой смерти! Деньги – всего лишь пустые бумажки, но я хочу, чтобы они были у тебя. Сейчас же тебе будет перечислено вознаграждение, превышающее твою зарплату в клинике в двадцать раз.

Я даже представить не могла сколько именно получала Габи, но судя по её отрывистому вдоху, кажется, сумма за оказанные ею услуги была весьма не маленькой.

- Алессандро, позволь обратиться к тебе.

- Да, мой Хозяин!

- Я увидел мягкость и удивительную чуткость в твоей жене, когда она прикасалась к моему ангелу. Мне нравится это. Скажи, ты позволишь остаться твоей прекрасной супруге в моем скромном доме ещё на несколько недель, до тех пор, пока мой ангел не поправится? Я хочу, чтобы Габриелла присматривала за ней.

И хотя эти слова были сказаны мягко и сладко, почему мне казалось, что у Алессандро нет возможности отказаться, даже если он не разделял мнения своего Хозяина?

- Конечно, мой Хозяин! Я буду рад, если Габриелла сможет помочь вам.

- Благодарю тебя, мой верный друг, - судя по тому как изменился голос этого мужчины, кажется, он улыбался, - В таком случае я думаю ты будешь не против, если мы поселим Габриеллу рядом с комнатой моего ангела? Она большая, так, что ты можешь переехать в неё тоже, чтобы быть рядом с супругой в свободное время. Это будет ваше гнездышко, что скажешь?

- Я буду рад, мой Хозяин!

-Я тоже, мой верный друг, я тоже!

С того момента у меня появились нянька и охранник.

Именно об этом думала я сквозь свое усталое сознание, которое тонуло в желании погрузиться в глубокий сон, потому что боль постепенно отступала, и тело становилось словно сотканным из ваты.

Все, что я хотела – это уснуть.

Чтобы проснувшись обнаружить себя в родной комнате, рядом с моими пушистыми непоседами, и вспоминать эти странные голоса лишь как странный, страшный сон моего больного излишне чувствительного воображения.

Но даже мой сон был жутким и глубоким, похожим больше на беспамятство.

Боль стихала постепенно, лишь иногда жадно облизывая языками пламени мое тело, не желая уходить насовсем.

И темнота, в которой я плыла, не была абсолютной и совершенной.

Снова мне казалось, что сотни звезд светят прямо надо мной, отдаваясь резью в глазах, когда крупные слезы стекали по мокрым ресницам и моим щекам.

Словно эти звезды были вечными.

Я не ощущала на себе солнечных лучей.

Ничего кроме ночи, звезд… этого голоса, который шелком касался меня снова и снова, убаюкивая и заставляя дрожать, и этих рук, которые рисовали на мне легкие, замысловатые узоры, кончиками прохладных пальцев, словно оставляя символы на моей коже.

Этот мужчина что-то напевал чистым приглушенным голосом, в котором сквозил сдержанный соблазн, как змея, что кружила вокруг, присматриваясь, и готовая наброситься и поглотить тебя.

Иногда мне казалось, что я одна, и лишь в такие моменты я могла расслабленно растянуться, насколько это позволяли сделать повязки на моем животе и погрузится в глубокий сон, в котором не было даже сновидений.

В какой-то момент я проснулась, чувствуя, что наконец выспалась.

Я просто лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к тишине, в желании услышать сопение моих Мстителей и голос Кэти на кухне, но тишина, окружающая меня, была страшнее незнакомых голосов.

И, прикасаясь ладонями к шелковой простыне, которой я была укрыта, я понимала, что это не моя кровать. Не моя спальня. И всё, что случилось со мной, не было обычным кошмаром.

Но тишина, окружающая меня была столь абсолютной, что от напряжения что-либо услышать, у меня зазвенело в ушах.