— Да уж, так определенно лучше, — хмыкнула Василиса. — Из-за военного положения большинство лордов и леди перебрались в замки Огневых для своей же безопасности, — пояснила Огнева матери. — Но когда лорд Драгоций выступил в открытую, мы успели спрятать всех наших. Ну, точнее, большинство, — Василиса намеренно не говорила конкретикой, потому что, ну, Верту.

Лисса была предана своему Правителю.

— Понятно, — кивнула она и неслышно отхлебнула чая с медом. — Я так скучала по этой атмосфере.

Лисса Сияющая улыбалась, как ребенок, которому вернули любимую игрушку, и действительно сияла, даря этот свет и всем вокруг. Ангел.

— Мы тоже по тебе, Лисса, — кротко улыбнулся Астарт, подмигивая хитрыми глазами.

Василиса сидела на своем месте во главе стола, откуда отлично было видно каждого сидящего и недоумевала. Как же так получилось, что в самый оглушительный момент действа ей было… тихо. Спокойно. Умиротворенно.

Она сжимала под столом пальцы Фэшиара, молча глотая кофе и позабыв о нетронутой овсянке.

Демоны улыбались, смеялись либо просто молча читали, как Маркус, Лисса тихо шепталась с Николасом и иногда поглядывала на Фэша, а Василиса понимала — это тоже ее семья.

Нестерпимо захотелось позвонить Розневым и написать письмо Маришке.

— Мам… сходим к тебе?

В воздухе витал аромат весны.

*

Все время Лисса молчала, ровно с того самого момента, как согласилась. Тогда замолчали все, оглушительная тишина ударила по ушам.

«Мам…»

У нее всегда была Марта. Неизменная константа, что всегда рядом. Ее стоит держаться, с ней не пропадешь, она ее любила.

Но Марты больше не было. И прежний опыт учил — мертвых нужно отпускать.

В коридорах главного дворца Рая было прохладно и свежо, а потому Василиса ежилась.

Мертвых нужно отпускать. Их всех. Каждого.

У них теперь своя траектория, отличная от четырех всем известных осей.

— Ты назвала меня мамой.

— Потому что так и есть, — наконец признала Василиса. — Ты никогда не заменишь мне Марту, но ты изначально ее заменой и не являешься. Она была той, кто меня воспитал и подарил счастливое детство. А ты — той, которая сделала все для того, чтобы у нее была это возможность.

Лисса замерла. Свет из окна бил ее в спину, подсвечивал непослушные рыжие волосы, делая похожими на настоящий огонь и прибавляя схожести с Василисой. Светло-синие глаза смотрели с нежностью и надеждой. Женщина мягко улыбнулась, крылья за ее спиной сияли белым флагом самого настоящего перемирия.

— Я люблю тебя, Василиса. Не было ни дня, чтобы я не думала о тебе, — мягко бросила она, тепло улыбнувшись. Лисса сейчас была похожа на ту самую девчонку, которую Василиса видела в ее воспоминаниях и когда-то — в отражении зеркала. Они были чертовски похожи. — Ты выросла потрясающей демонессой. Нортон бы тоже гордился тобой.

Василиса так и стояла посреди коридора, нелепо замерев. А потом вдруг подорвалась и обняла мать.

Та была чуть-чуть ее ниже и мягче, плавней, от нее пахло корицей и яблоком, не химическим ароматом, а именно тем, правильным. От Лиссы Сияющей пахло солнцем и домом.

— О, какая чудесная встреча, — донесся знакомый голос. Василиса тут же отскочила от матери, хмуро поглядев на спешащего к ним светловолосого мужчину.

— Правитель, — низко склонилась Лисса в поклоне. У Василисы свербело в груди отчетливо ощущение неправильности происходящего. Ее мама не должна кланяться ему.

— Добрый день, Верту, — Василиса приподняла криво уголки губ, спешно оглядевшись — морок держался уверенно, точно она сама.

— Не желаете ли прогуляться по саду, милые леди?

— С превеликим удовольствием, — протянула Василиса, кутаясь в плотную черную мантию.

— Эдем прекрасен в это время года, не правда ли? — улыбка на его губах была точно приклеенная, фальшивая. Василиса проталкивала через горло ответную фальшь, захлебываясь ей. Но Эдем и правда был прекрасен. Яблоневый сад, налитые соком плоды, сияющее мягким золотом солнце и небо — голубое-голубое. Такого в Аду не бывает.

— Потрясающий, — подтвердила Василиса. Лисса шла впереди и будто всем своим существом тянулась к солнцу, сверкала в его лучах. Василиса смотрела, прищурившись, на ее тонкую нежную фигурку и неожиданно для самой себя улыбалась.

— Переговоры, — прошептала она, и голос ее подхватил нежный легкий весенний ветер. В этот момент ей и правда поверилось, что все будет хорошо. Мама рядом. Даже здесь. На вражеской территории. — На нейтральной территории. Уверена, вы легко догадаетесь, где конкретно, лорд Драгоций.

Верту широко улыбнулся ей в ответ.

— Хорошо, леди Огнева. Пожалуй, сегодня… в полночь?

— Потрясающе, — согласилась Василиса. — По две персоны из ближнего круга от каждой стороны.

— Вы так похожи на мать, Василиса.

Она приподняла уголки губ в скупой холодной улыбке.

*

— Кульминация программы через… шесть часов? Надо бы попозже. Спешишь, Василиса.

Василиса расхохоталась.

— Медлить тоже глупо, — твердо возразила она, направляясь по уже знакомому пути и перепрыгивая через стекла. Едкая радость разливалась внутри шипучим шампанским, адреналин кипел в крови и хотелось смеяться, как безумной.

— И все-таки торопишься, — покачал головой Родион, неспешно идя рядом. — Но молодость не терпит отлагательств.

— Один вопрос донимает меня уже долго… Почему он проявил себя только сейчас? Столько возможностей…

— А кто тебе сказал такую чушь? — Родион ласково улыбнулся и вдруг потрепал ее по медной шевелюре. Волосы запутались, сбились из косы в непонятный ком, накренившись набок. Василиса поморщилась. — Он ведь являлся Правителем и тогда. Просто в то время его стратегия была не совсем ясна.

— А сейчас?..

— Мы это уже обсуждали. Убрать тебя, получить могущество и трон, получить новую оболочку. О! Пришли, — Родион радостно подпрыгнул и отворил дверь.

Василиса нетерпеливо побрела к тому, чего она, казалось, ждала и ожидала больше всего на свете. Она чувствовала, как воздух пружинил в горле от напряжения.

Василиса протолкнула его, ступила к самому краю и наконец сделала вдох.

— Это тринадцатый этаж, выше — только черепичная крыша, — едва слышно из-за гула в ее ушах произнес Родион Огнев. Сердце грохотало где-то в горле, отдаваясь в голову. Страшно, остро, больно, закладывает уши — вот он, контрольный.

Под ногами зияла та самая расселина, из-за которой создатель замка назвал его именно таковым. Еще шаг и — пустота.

— Зачем?

— Если внутри замка времени нет, то оно гуляет здесь, — в голосе лорда Огнева слышалась улыбка. — Но чтобы это проверить, необходимо сделать шаг в бездну. Я делал.

— До или после казни? — Василиса усмехнулась.

— Естественно, после. После смерти укладывать волосы стало намного легче, — Родион расхохотался. — Мертвые, безжизненные, повинуются одному мановению расчески. Если бы до — ты представь, после такого давления воздуха моя прическа навечно бы стала модной.

— Удивительно, — хмыкнула Василиса, обернувшись.

— Кстати, Василиса, загадка: сколько ангелов может танцевать на кончике иглы?

Василиса нахмурилась, присела на край расщелины, свесив вниз ноги. Снизу растекалась беспроглядная чернильная тьма.

— Откуда мне знать?

— Великие философы долгие годы спорили на этот счет, в итоге же все свелось к выводу, что ангелы — не материальны и их может быть великое множество. Игла же тонкая, ее предел стремится к нулю. И это то же самое, что делить на ноль — неопределенность. Ангелов может быть сколь угодно. Но мы-то с тобой знаем, что ангелы материальны.

Василиса еще раз посмотрела вниз. Даже ее ноги слегка заглатывала прожорливая тьма, и резиновые мыски кроссовок терялись в ней, как в густой акриловой краске.

— Так сколько же ангелов может танцевать на кончике иглы?

*

В детских журналах всегда писали, хочешь узнать ответ: загляни на последнюю страницу. Маленькая Василиса нетерпеливо перелистывала неподатливую глянцевую бумагу и недоуменно хмурилась, глядя на отгадку.