Родион Огнев оглушительно хлопнул в ладоши.

— Точнее, не переселение душ, а существование в нескольких оболочках одновременно, — «Астариус» развернулся к Василисе и хитро на нее посмотрел. Тьма за окнами окрашивала его волосы в кроваво-пепельные тона. — Тело — лишь оболочка. Но многие носители цепляются к ней крепко, как, например, Рок Драгоций — такой же бессильный и слабовольный, как и его тело.

— Но есть такие, как Векту или… как его звали до, — подхватила Василиса, усиленно размышляя.

— Торопишься, — Родион покачал головой. — Время не любит спешки.

— Только вот наше «время», — Василиса криво улыбнулась, — Лишь высота, всегда мечтавшая им стать. Училась у лучших, верно?..

Василиса покачалась с пяток на носок и обратно, вновь пожевала нижнюю губу, выступили капельки медно-солоноватой крови — и она пошла вперед, не дожидаясь прадеда.

— У самого Времени, — и не обернулась, тихо проронив уже озвученную мысленно догадку. — Значит, тороплюсь?.. Тогда… высота — высота не просто так. А Векту с самого начала был Векту.

— Астрагор Драгоций должен был стать лишь слабой ветвью клана, бастард от человека — но при переселении в нем смешались демоническая кровь и ангельская душа.

— Но тогда почему с годами Векту становился все более и более жестоким Правителем?

— Ни одно путешествие по оболочкам не проходит бесследно. Все даже прошло, на удивление, просто — тот, кому суждено было стать Астрагором Драгоцием, спокойно покинул свою слабую оболочку.

— И куда же он направился?

— Главная загадка Вселенной — что же ждет нас после смерти?.. — Родион за спиной усмехнулся. — Знаешь дорогу?

— Чувствую, — только и сказала Василиса, гордо задрав нос. И правда чувствовала. Что-то звало ее, самое сердце Расколотого замка звало к себе Антихриста. — Значит, существование на два тела, два мира. Но зачем еще и Рок?

— Догадалась-таки, — произнес Родион довольно. — Обе оболочки слабнут, стареют. Демоническая — незаметно, ангельская — даже слишком. Нужна толковая замена.

— Но причем здесь остальные миры, столь великое могущество — ведь в прошлый раз все получилось?

— Ну, во-первых, Астрагор — уж прости, своего бывшего ученика мне привычнее называть так — любит власть. Это ключ ко многим дверям. Поэтому ему и нужен трон — желательно, не один. Хорошо бы, все.

— Неужто и мир Высших? Разве он знает о нем?

— Мы любили строить различные теории, с Астрагором было приятно устраивать дискуссии. Естественно, он догадывается, но никогда там не был. Только тебе удалось, даже дважды — ценой жизни друга.

Василиса вновь поежилась, горько усмехнулась. Да, проебалась она. По всем фронтам. На секунду замедлила шаг, но тут же лишь ускорилась — не-думать-не-думать-не-думать.

— И в чем его проблема?

— Ты — его проблема, Василиса, — лорд усмехнулся, когда Огнева обернулась, непонятливо взглянув на него. — Ты не задумывалась? У тебя есть доступ к каждому из миров. Ты Антихрист — нечто неподвластное ни одной из координат. В чем-то вы с ним похожи — примесь ангела и демона, только вот ты — только по крови, только твоя оболочка. Ты закрываешь доступ ко всем мирам, потому что твоя сила на порядок выше — хотя бы потому что она неизученная. Ты закрываешь дорогу даже туда, куда она была закрыта изначально.

Василиса замерла сломанной куклой. Единственная причина, по которой колесо Сансары не дало оборот — она. Она виной и причиной всему.

— И план по спасению только на тебе, но, тц, одна маленькая подсказка — одного старинного документа недостаточно.

Они не успели дойти до самого сердца Расколотого замка, мир сжался и выплюнул Василису в ее же покоях.

За окнами еще была чернильная темнота, точно она и не покидала безвременья. Василиса тяжело и загнанно дышала, точно только что вынырнула с огромной глубины. Теперь она приблизительно знала часть будущего плана. Осталось догадаться до второй.

Выходит, она сама выбрала роль одной из координат. Но что, если она не хочет являться ни одной из них?..

Рядом завозился сонно Фэш, уткнувшись носом ей в ключицу. Истинная длина умерла в ту ночь, когда Василиса пыталась договориться со смертью.

Или же…

Она сейчас спала, опаляя горячим дыханием ее кожу.

Василиса стремительно подорвалась, магией зажгла свечу в подсвечнике, остро заскрипело перо по пергаменту. Она занимала чужое место.

Но ведь… Они одно целое. Они вместе выбрали этот путь, эту координату. Не случайно они встретились. Не случайно именно Фэш оберегал ее всегда.

Не случайно они любили, точно само Адское пламя. Тонули в нем, горели.

У координаты Преисподней было две переменных, что само по себе являлось оксюмороном.

*

Василиса стояла на балконе, вдыхая запах пепла, копоти, к которому примешивался едва уловимых аромат свежести. Озона. Так пахнет перед грозой. Еще не рассвело, тучи сгрудились на небосводе в пепельно-серые стаи, ветер трепал ее алые волосы, Василиса куталась в мягкий бежевый плед, в предрассветной мгле терявший все свои краски.

Она прижала его к груди, сжалась вся, посмотрела на неправильные руки, точно обмазанные сажей.

Вся она неправильная. Не от мира сего.

Говорят, именно такие люди становятся великими. Василиса ставила это под сомнение.

Послышался тихий скрип деревянных половиц. Едва различимый шорох — и он за спиной.

Горячее дыхание опаляло затылок, пальцы цепляли чужие, сжали, точно если отпустишь, завтра не настанет. Быть может, и не настанет.

— Разве конец света должен выглядеть так?

— Василиса, тебе нужно поспать.

— Я не могу, — больное признание, тяжелое, бессильное. Оно упало обухом между ними, но Фэш его переступил, переплел их пальцы и стал рядом.

— Я люблю тебя.

— И я тебя. Будто адское пламя.

Василиса устало опустила голову ему на плечо. Надо же. Шесть лет прошло.

Они не сталкивались теперь губами яростно, пытаясь угнаться за недостижимым, успеть, не было поля боевых действий, чтоб в самой гуще событий. Была политика, были шахматы и пространственно-временной континуум, была усталость. Но чужие пальцы все также стискивали холодную ладонь.

Значит, это что-то да значило.

Василиса повернулась лицом к Фэшу. Они стояли на балконе продуваемой всеми ветрами башни и они были вместе. Василиса медленно потянулась к его губам, устало прикрыв глаза, в которые точно песка насыпали.

Фэш ее крепко обнял, кутая в плед и целуя.

Рассветало.

*

Послышался цокот каблуков из коридора, у Василисы на лице расцвела улыбка. Захарра оторвала голову от тарелки хлопьев с молоком и удивленно пробормотала:

— Перьекрылая?..

— Лисса, — Василиса приветливо помахала матери, а Фэш тяжело сжал ее запястье.

— Доброе утро, — Лисса светло-тепло улыбнулась, озарив все вокруг мягким золотистым. Веснушки на ее щеках сверкали солнечными поцелуями, кожа была румяная, точно только с мороза, волосы вились красивыми золотисто-медными кудрями.

— Здравствуй, Лисса, — хмыкнул Николас Лазарев, вплывая в столовую в объятиях другого демона. — Давно не виделись.

— Ты где был, чертенок? — мгновенно опомнился Фэш, отпуская Василисину ладонь. Она незаметно усмехнулась в кружку кофе, сидя во главе стола.

— Ой, а я забыл сообщить? — Ник лениво повернулся в сторону Фэша и лучезарно улыбнулся. — Мы с Астартом устроили отпуск. Но мы все обязательно наверстаем!

— Вовремя же, — фыркнул Фэш. Маркус рядом просто мрачно осмотрелся и вернулся обратно к чтению книги. Никто не смел упрекнуть его в несоблюдении этикета.

— Как дети, — покачала головой Василиса и мысленно согласилась со всеми проклятиями Драгоция и Ляхтича. Посмотрела на тарелку с овсянкой хмуро.

— Скучаешь по девонькам? — Фэш вдруг улыбнулся. Лисса же, садясь рядом, посмотрела непонятливо.

— Да, как же без моих леди… И ребятишек во дворе.

— И юных лордов, устраивающих попойки на верхних этажах, а потом незапланированные тренировки, — припоминая, поддакнул Фэш.