Но Василиса знала — смерти в привычном всем понимании не существует. Люди увядают, их никто не забирает, они просто исчезают, превращаясь в прах. Демоны, ангелы — все они медленно, но верно чахнут, а вместе с ними рождается тьма.

Она опустила руку, точно вынесла приговор. Острие пера соскочило с шершавого листка, оставив за собой неаккуратную кляксу.

Она вздрогнула.

Так кто же высота, Василиса?..

Комментарий к Глава одиннадцатая, «Что будет, если наложить стопку листов пергамента один на другой и смять в комок?»

глава, полная размышлений и вопросов без ответа

советую читать под песни пирокинезиса

в основном, под “мою милую пустоту”

как вы думаете, кто высота ? и какова же разгадка на название главы ? мне кажется , она слишком легкая и очевидная , хотя … кто знает ))

и зачем астрагору это все ? стройте предположения, будет интересно их почитать

и отзывы пишите , пожалуйста ! мне совершенно не хватает отдачи

========== Глава двенадцатая, «How many angels fall from the head of a pin?» ==========

Комментарий к Глава двенадцатая, «How many angels fall from the head of a pin?»

пожалуйста, читайте в тишине

вы поймете

я больше не прошу отзывов, прошу лишь - навсегда запомните **ее**

вы знаете, какая по счету следующая глава

и знаете, что это означает

Без эпиграфа

В комнате было морозно-холодно, точно и не начало весны вот-вот, через парочку дней, а северные холода, пробирающие до самых костей. Василиса смотрела на пустой рабочий стол — ни единого документа, ни единой лишней бумаги, только лист пергамента, режущий взгляд колючим, неправильным «X, Y, Z, t». На самом деле, в этом уравнении переменных было только две.

Остальные давным-давно выбыли из игры.

Распахнулась тяжелая резная дверь, и Лисса впорхнула в кабинет Повелительницы Преисподней, принеся с собой аромат свежеиспеченных булочек с апельсиновым джемом и подтаявшим маслом и холодного зеленого чая с дольками лимона.

— Ты понравилась Правителю, это было видно, но! Василиса, не хами в следующий раз, это портит твой имидж хорошей Повелительницы в глазах общественности.

— Как давно Векту правит Раем? — Лисса недоуменно нахмурилась, аккуратно умещая поднос из светлого необработанного дерева на Василисином столе. От Лиссы пахло чем-то сладким и нежным, она была светлой, красивой, цветущей.

Если весна не придет, ее успешно можно заменить Лиссой Сияющей.

— Правитель?.. Около двух веков, быть может, даже больше. Именно он спас меня тогда от казни, дозволил спрятать тебя на Земле и оставил при дворе, — Лисса тепло и мягко улыбнулась, ее волосы раскаленной медью в лучах золотисто-алого солнца оплетали плечи. — Раньше он был довольно мягким правителем, но с годами его точно подменили.

Женщина оглядывала кабинет точно невидящим взглядом, замерев с чашкой у рта. Вокруг рассыпались изумруды вперемешку с бриллиантами, а лицо Лиссы сияло от непередаваемой гаммы эмоций.

— Знаешь, при тебе Преисподняя словно все та же и одновременно неуловимо другая. Будто… светлее и дышать легче, — она вновь улыбнулась и посмотрела на Василису с какой-то щемящей сердце нежностью и неуловимой тоской, светлой грустью. — Я безумно по нему скучаю, — голос Лиссы был хриплый, точно она только что рыдала или бежала марафон. К другим камням примешалось черное стекло. — Но я ни капли не жалею, что сейчас на этом месте сидишь ты, а не он.

— Я тоже, — Василиса откашлялась. — Я тоже скучаю.

Поежилась, отвела взгляд от теплой и нежной Лиссы. Векту правил Раем уже несколько веков. Холодная усмешка опалила губы. Этот взгляд невозможно забыть.

Переменных было только две.

Высота смотрела на нее пугающими чернильно-черными глазами Астрагора Драгоция.

*

Среди пыльных книжных страниц прятался портрет, карандашный неаккуратный набросок, — седовласый мальчишка пробивал насквозь острым взглядом черных глаз.

— Не знала, что в Расколотом замке есть библиотека.

— Огневы — и без библиотеки? — Родион усмехнулся, спешно заправляя непослушную белесую прядь за ухо. — Да я бы сошел с ума без книг!

— А с ними? — Василиса неожиданно рассмеялась, перетаскивая очередную стопку на надежный дубовый стол с потрескавшимся от старости лаком. Меж пальцев скользила кроваво-алая пыль, и Василиса ловила ее языком, а потом, точно опомнившись, опускала голову и тянулась за интересующим трактатом.

— Все слухи на этот счет лживы, да-да! — Родион Хардиус скрипуче рассмеялся. — Правда или действие, правнучка?

Василиса недоуменно обернулась, листок с карандашным наброском нетерпеливо выпорхнул из книжного плена, немного покружился и, поверженный, осел на пол.

— Правда, — пожав плечами, неуверенно произнесла она, поднимая старый Астрагоров портрет.

— За что самая темная из магий наказывает своих носителей?

— Откуда мне знать? — она изумленно распахнула глаза, ресницы задрожали. Она не знала ответ на этот вопрос, но догадывалась. Напряжение сквозило в воздухе, душном, противном, мерзком, спертом. Василиса почувствовала, что задыхается.

— Тебе знать, как никому другому, — и улыбка Родиона была точно тысячи и тысячи ножей. — За что темная магия наказывает своих носителей?

— За игры со смертью, — Василиса криво и горько усмехнулась, вспомнив ту роковую ночь, когда погиб отец. Когда она отчаянно мечтала о том, чтобы все были живы. Но тех, кто был уже мертв, оживить не удалось.

Она отвела беду от всех остальных, но, приказав самой магии ей повиноваться, оживить уже бездушные, хладные тела, навлекла ее на себя.

Она всего лишь хотела, чтобы все были живы.

Особенно Марта.

— Сегодня я покажу тебе место наших будущих переговоров, — Родион вдруг, словно стряхивая с нее липкий налет воспоминаний, подмигнул. — Так как думаешь, зачем Астрагору ведет шахматную партию с самой смертью?

— Вам лучше знать, — Василиса мерзко и остро улыбнулась, вновь став колючей и замкнутой. Ее вынудили, отвратительными клешнями выскребли из ее памяти самые горькие воспоминания, которые она так долго и тщательно прятала. Под ногами привычно хрустело стекло. — Почему здесь всегда так грязно?

— Вы, что ангелы, что демоны, что люди, — ужасно грязные существа, привязывающиеся к материальному. Храните вещи умерших, а потом их заносит сюда. Стекла разбиты уже пару веков — как-то сюда занесло целое фортепиано. Не так давно умершая баронесса жуть как любила игру на этом чудесном инструменте… за ним убита и была, кстати, — бывший лорд Огнев скорбно покачал головой. — Ужасно нелепая смерть — ее милая сестра пропитала кнопки ядом и в нужный момент будто бы случайно прищемила родственнице пальцы. Парочка открытых переломов, яд тут же попал в кровь… ужасно нелепая смерть, — Родион, идя впереди Василисы, вновь скорбно покачал головой. А у Антихриста мурашки по коже от таких ужасно нелепых смертей.

— Так зачем же Астрагор пытается переиграть саму смерть? — Василиса отвлекла прадеда от столь душещипательной истории, поморщилась, почувствовав, как стекло впилось в подошву обыкновенных кед. Ей снова шестнадцать. Точно.

— Василиса, я учу тебя думать, — Родион грустно вздохнул. — Тебя, быть может, отучили от столь полезного занятия за все время, проведенное в Преисподней, и научили бросаться грудью на мечи… Но ты должна изучать противника, а не ждать, что правда откроется тебе сама. Я дал все необходимые подсказки.

Теперь Василиса тоже скорбно вздохнула.

Нервно оглянулась на тьму за пустыми глазницами окон, прикусила губу, пожевала.

— Ну… Он очень печется о сыне, но явно не из-за искренней любви к нему — Рок Драгоций ненавидит его и готов на предательство, — Василиса остановилась, повозила ногой по осколкам, услышав их тихое шуршание и хруст. Точно ломаются напополам хребты.

— Тогда как с самого детства юных демонов и демонесс учат тому, что семья, твой род — это главное.

— Верно, — Василиса кивнула. — Значит, Астрагор желает чего-то такого… что противоречит всем демоническим укладам морали. И это связано со смертью. Точнее, с желанием ее избежать, — Огнева посмотрела на потрескавшийся и когда-то бывший белым потолок. Вспомнила вечерний разговор с матерью. — Точно подменили… Существует ли переселение душ?..