Действительно, почему бы и нет?.. Мужчина уселся поудобнее и положил подбородок на кулак, — найти помощника, секретаря, звучало как действительно хорошая идея

Кстати говоря, как там поживает Ромашка?

Он поднялся со своего кресла, прошёлся к бездне, переместил камеру на самый нижний уровень, даже ниже Второго, и закрепил над поместьем Аколипта.

В его лакированных деревянных коридорах царила тишина. Время, как всегда, было полуденное. Ромашка, разложив ручки, валялась на большой кровати с абажуром и смотрела в потолок. Рядом с ней лежал платочек, полный желудей. Ромашка хватала их и швыряла наверх, пытаясь забросить на люстру. К этому занятию девушка подходила с предельным сосредоточением и серьёзностью…

Попала…

Не попала.

Попала.

Не попала. Не попала… Ай! Один желудь свалился вниз и ударился прямо в пухленький носик девочки. Ромашка поморщилась, как хорёк, снова протянула ручку и ничего не нащупала.

Жёлуди закончились.

Тогда девочка потянулась и спрыгнула на пол.

Пришло время для очередной прогулки.

Последние несколько… На самом деле Ромашке было довольно сложно сказать, сколько времени прошло с тех пор, как она проснулась в этом удивительном месте, дней тридцать, наверное, — она только этим и занималась. С виду могло показаться, что девушка скучала — это было не так. Напротив, поместье господина Аколипта было каким угодно, но только не скучным. В его сокровищнице, например, лежали самые удивительные артефакты, каждый из которых Ромашка, с позволения Валерии, потрудилась ощупать.

Она покрутила серебристый лук, который раньше принадлежал некому «Нара» — Ромашка смутно припоминала это имя, однако она всегда плохо слушала на уроках эльфийской истории, которые преподавала Азель. Они были интересны только Акации; Роза и вовсе откровенно дремала на них, уткнувшись лицом в руку.

Ещё девочка попробовала копьё Дочери Волка и «репродукцию» кинжала легендарного героя Рома. О последний она чуть не порезалась, — это было единственное оружие, которое могло ранить Ромашку в её нынешнем обличии. Кроме сокровищницы в поместье была галерея, где висели прекрасные картины разномастных художников, и странный аппарат, который, если на него нажать, начинал играть музыку — причём совершенно любую, от старинных человеческих колыбельных, которые Азель шептала девочкам в далёком детстве, до современных эльфийских барабанных симфоний.

А какой тут был сад! Ромашка могла гулять по нему часами, рассматривая чудесные цветы. Многие из них она видела впервые. Это был не просто садик, но самый настоящий лес, заблудиться в котором было проще простого. Благо, Ромашка обладала феноменальными способностями в плане ориентации на местности; на контрасте, Акация могла заплутать в двух соснах, а Роза предпочитала просто пропалить себе дорогу, если нужно.

Ах… Девочка печально опустила голову. Она не скучала, нет, это было очень интересное место, и тем не менее снова и снова её мысли возвращались к маме и сёстрам; Ромашка была душой компании. По меньшей мере её сердцем. А оголённое сердце очень просто застудить. Девочке было непривычно, даже немного неуютно находиться в полном одиночестве. Единственная компания, которая была у неё в этом месте — это главная прислужница господина Аколипта, Валерия. Но последняя была совсем не разговорчивой. Она была прямо как…

Тук-тук!

— Можно зайти?.. — раздался нежный и звонкий голос.

Ромашка вздрогнула и ответила:

— Да! Можно…

Дверь приоткрылась, и в комнату зашла служанка с серебристыми волосами. Ромашка смутилась и опустила голову. Ей вдруг стало очень стыдно за свои мысли касательно девушки.

— Ч-что-то нужно?

— Мастер приказал передать вам подарок; он считает, что данное устройство может показаться вам интересным, — механическим голосом заявила девушка и щёлкнула пальцами. В комнату Ромашки залетел небольшой, размером с голову, кристальный шарик на изогнутых железных ножках. Девочка немедленно забыла о своём смущении и с интересом посмотрела на странный аппарат.

— Данный артефакт позволяет наблюдать за тем, что происходит на нижних уровнях бытия; данная конкретная модель настроена на ваш родной мир.

— Эмм… — Ромашка растерянно наклонила голову в бок.

— Позвольте продемонстрировать… — Валерия положила на шарик ладонь; кристальная сфера засверкала, и вдруг внутри неё нарисовалась картинка… Не успела Ромашка понять, что происходит, как её сердце пробрал сладостный трепет. Там, внутри серебристой сферы, она увидела уютную деревянную лачужку, построенную на опушке леса и окружённую морем цветов…

Это был её дом.

Не отдавая себя отчёта о том, что делает, Ромашка подошла поближе… Вдруг, дверца дома дёрнулась, как от порыва ветра, и приоткрыла вид на прихожую и на кухню. Посреди неё стоял деревянный столик, за которым сидели три фигуры в длинных мантиях. Одна из них была в сером. Другая — в чёрном. Третья — в красном… Это были Азель, Акация… И Роза.

Ромашка застыла от удивления; она увидела ту самую хижину, в которой провела всю свою жизнь. Внутри неё сидели три фигуры. Девушка узнала их с первого взгляда, даже несмотря на то, что их затронули прямо-таки монументальные изменения. Она хотела их окрикнуть, но сдержалась. Ромашка была нетерпеливой и немного излишне активной, но далеко не глупой. Глупые люди не могут сделаться ведьмами. Она понимала, что её и троицу разделял нерушимый стеклянный барьер; связаться с ними было невозможно. Только наблюдать.

Тогда Ромашка сделала глубокий вдох, успокоилась и присмотрелась к своей семье. Первым делом её глаза обратились на фигуру в длинной серой мантии. Не узнать её было просто невозможно — это была Азель. Женщина почти не изменилась за последние годы, — разве что немного побледнела и потеряла последний цвет в своих волосах… На её губах сияла прежняя, немного кривая, грустная, но исполненная безмерной нежности улыбка.

Справа от неё сидела Роза; и вот с ней уже произошли определённые перемены: на смену железной броне, которую она всегда носила, пришла плотная красная мантия. Изменилось и настроение, которое витало вокруг женщины; в ней больше не было остроты, былого агрессивного настроя. Алая роза потеряла свои шипы; на месте пламени осталось пепелище, на котором тлели тёплые уголки… Впрочем, даже о них можно было обжечься.

Но самые существенные перемены произошли не с ними; когда Ромашка посмотрела на Акацию, сердце девочки забилось в груди, как птичка в клетке.

Женщина… Постарела.

Эльфы, даже полуэльфы, стареют немного не так, как обычные люди; их старость изящна. У них не ломаются кости, не кривится спина… Только их лица бледнеют, глаза становятся мутными, зрение теряет остроту, и волосы покрывает седина. К этому времени у Акации не осталось ни одного тёмного локона. Её губы подсохли, а на краешках глаз, которые захватил постоянный прищур, выступили маленькие морщинки.

Теперь, чтобы ходить, ей приходилось опираться на свою тросточку…

Роза тоже поглядывала на свою сестру хмурыми глазами; каждый год их семья собиралась в старой лачуге, в которой они провели своё детство — там они говорили о прошлом и предавались воспоминаниям… Последние несколько лет Акации становилось всё хуже и хуже… И Роза прекрасно понимала почему. Её сестра, в отличие от самой девушки и Азель, была весьма занятой ведьмой. Всё своё внимание она уделяла новоявленному Верховному совету, который занимался делами народа магического и обычного; управление — дело непростое. У Акации не оставалось времени на саму себя.

После того как Роза отошла от дел, — немногим после войны, — всё своё время она стала посвящать развитию своих способностей; благодаря этому она повторила подвиг своей матери и спустя почти сорок лет после подписания Земского мира стала второй ведьмой Третьего ранга; на это ей потребовались не дюжие усилия. Зато, благодаря своему достижению, Роза значительно увеличила продолжительность своей жизни.