Она уже и не помнила, как мыслила до того, как убили родителей. Какой поведенческий паттерн был новым, искусственным, психологическим, бионейронным, божественным… Ей приходилось обуздывать троицу жестоких демонов: психопатию, гиперсексуальность, бессонницу. Теперь она правила ими железной рукой, используя по мере необходимости, создавая из себя личность, идеально подходящую для ее работы. Работы ангела возмездия, очищающего полный зла мир.

Закончив с Густаво, она с умеренной симпатией полюбовалась тут же уснувшим парнем и выскользнула в душ. На завтрак сделала смузи по собственному рецепту: смешала блендером дюжину сортов разных ягод и йогурт (натуральный, органический — она, если имелся выбор, не ела печатных продуктов).

Густаво забрел на кухню, когда она уже выпила полстакана смузи. Он был гол и прекрасен, мог потягаться за ее внимание с пляжными богами.

— Ф-фу, ты когда–нибудь ешь по–настоящему? — простонал он.

— Что, например?

— Апельсиновый сок? Тосты?

— Наверняка ты найдешь их где–нибудь на улице.

— Ладно–ладно, дошло.

— Могу тебе смешать йогурт с медом.

— Нет уж, спасибо.

Он плюхнулся на табурет у кухонной стойки.

Усмехнувшись, Кандара принялась возиться с дорогой утварью, закупленной ею для своей кухни. Только органические ингредиенты, тщательно смешать, нагреть в глубоком противне до идеальной температуры.

— Это йогурт? — удивился Густаво, когда она вылила из блендера в мерный стакан густую кремовую жидкость.

— Сделаю тебе вафли. В благодарность за утро.

Его улыбка затмила солнце.

— У тебя сегодня что–нибудь назначено? — спросил он, пожирая третью вафлю.

— Встречи.

Это было не совсем правдой: она записалась на пару часов на стрельбище — поддержать форму. Потом собиралась встретиться с теневым поставщиком, посмотреть новые летальные периферии из северной России. Может, и не станет ничего имплантировать, но полезно знать, какие есть возможности.

— Возьмешь с собой? Я мешать не буду. Мог бы изобразить твоего секретаря.

— Не думаю. Не сегодня.

Он обиженно забубнил:

— Отлично. Понял, чего тут не понять. Ты меня считаешь дураком.

— Нет, — ответила она, гордясь, что сдержала раздраженный выдох. Взяв его к себе, она рассказала парню, что на фрилансе занимается разработкой обогатителей для водорослевых реакторов, повсеместно применявшихся на ранних стадиях терраформирования. Ложь была хорошая, прочная. Только она не ожидала, что пауза так затянется. — Для работы в моей области требуется некоторая квалификация.

— Да, откуда мне ее взять!

— Мог бы получить, если бы поступил в университет.

— А то как же, мамочка!

Она наградила его коварной улыбкой вампира и встала. Его взгляд дрогнул. Она обхватила ладонями кувшинчик с органическим мануковым медом.

— Твоя мамочка могла бы так? — прошептала она, распахнув на себе халат, чтобы залить грудь густой золотистой жидкостью.

— Тебя вызывают, — сообщила ей Сапата. Увидев выплеснувшуюся на контактные линзы иконку своего агента в Европе, Кандара задержала руку.

— Пойди сперва прими душ, — велела она Густаво.

Тот сразу опять надулся, рассмешив ее, и потопал в спальню.

— Принять, — сказала она Сапате.

— Доброго утра моему лучшему клиенту, — приветствовал ее агент. — Как ты сегодня?

— Неспокойно, — призналась она. — Думала, ты умер или в тюрьме.

— Разве у тебя не десятки таких, как я, — без устали вынюхивающих стоящие заказы?

— Может, и десятки. И в таком случае они наверняка более работящие.

— Я обиделся.

— Сочувствую. Ну, что ты для меня нашел?

— Грандиозная находка! Работа мечты, таких просто не бывает. Она станет твоей вершиной, милая. После можешь уходить в отставку и ночи напролет донимать соседей в баре повестью о своей бесконечной святости.

— Чушь. Ты такое и про Баху говорил.

— Но на этот раз… О да, на этот раз!

— Мне пора сменить агента.

— Нет, не пора, потому что никто, кроме меня, не устроит тебе контракта с Акитой.

По спине у Кандары пробежал холодок.

— Дважды чушь! Главная планета Утопии — они меня на длину багра не подпустят.

— Отчаянные времена, милая. Могу я им передать, что ты заинтересовалась?

— Все честно?

— Под мою гарантию. Мне предстоит личная встреча с их представителем. Я никогда этого не делал. Но ради тебя…

— Что за работа?

— Ну да, так они мне и сказали.

— Матерь Мария! Ладно, когда я им нужна?

— Сейчас же.

— Серьезно?

— Не в обиду будь сказано, но, если им нужна ты, это, должно быть, очень срочно.

— Дай мне час. — Она спохватилась, что еще держит в руках кувшинчик с медом. — Нет, пусть будет два.

Труднее всего было с Королем Джаспером. Что Кандару не слишком удивило. С Густаво вышло просто. Она его трахала, пока не кончился мед, затем отослала. Обошлась порядочно, на две недели оплатила ему квартиру в респектабельном районе Санта–Терезы на холме.

Ярость. Вопли. Угрозы. Мольбы. Но в конце концов он собрал вещички и вылетел из дома, с чувством проклиная всех ее предков и потомков.

Плевое дело. А вот попробуйте за полчаса устроить племенного бирманца в приличную кошачью гостиницу в Рио. Это обошлось дороже, чем квартирка в Санта–Терезе. А потом она заплатила адвокату, чтобы нашел Королю Джасперу подходящего нового хозяина, если она через месяц не вернется. Базовое правило: к каждому заказу относись так, будто он станет для тебя последним. А насчет данного случая Кандара не питала иллюзий. Если утопийцам понадобилась она, дело наверняка очень серьезное.

Метро–сеть Рио привела ее в международный хаб, откуда было три хаба до Бангкока. Дальше стало интереснее. Ей пришлось воспользоваться общественной радиалкой до Правета, где располагалось утопийское посольство. На проходе через смежные портальные двери, куда она шагнула вместе с громыхающей за ней ап–багажкой, Сапата измерила ее нейрохимический баланс, который держался на уровне. Кандара спокойно дышала, войдя в состояние дзен. В режим готовности.

Через минуту она поднималась по широким ступеням посольства между играющими фонтанчиками. Наверху, перед аркой входа, ее ждал утопийский представитель по имени Крузе. На вид оне было лет тридцати, в гриве каштановых волос скромно поблескивали радужные драгоценные камни. Красновато–коричневый твидовый костюм выглядел вполне строго, юбка ниже колен. При рукопожатии Кандаре пришлось задрать голову: Крузе было сантиметров на сорок выше ее. Зато улыбка омни казалась достаточно искренней.

— Следователь Мартинес, как я рад, — сказало оне.

— Я тоже, и зовите меня просто Кандара.

Звание «следователя» слегка смутило ее, но раз они предпочитали такое обращение, пусть так и будет.

— Конечно. Сюда, пожалуйста, Кандара.

Крузе провело ее через маленькую дверь сбоку от главного входа. Короткий коридор уперся в одиночную портальную дверь. Кандара шагнула в портал. И сразу поняла, что очутилась в космическом поселении–хабитате: внутреннее ухо ощутило легкую перемену от гравитации вращения. Сапата подтвердила переход, связалась с местной сетью и запросила метаданные.

— Это Забок, — уведомило Крузе.

Этого Кандара и ожидала. Забок — первый самодостаточный хабитат, выстроенный одной из основательниц утопийского движения Эмильей Юрих. Он до сих пор оставался важным центром утопийцев в системе Сол. Напротив пройденного Кандарой портала было еще несколько.

Крузе с неизменной официальностью указало на один из них.

— Прошу вас. — И, после того как она шагнула в портал, уведомило: — Небеса.

Подробности хлынули ей на линзы. Хабитат Небеса вращался на орбите в ста тысячах километров над Акитой — терраформированной планетой, в свою очередь вращавшейся вокруг Дельты Павлина.

Внутреннее ухо опять уловило перемену, менее неустойчивое равновесие. Оно и понятно. Небеса были значительно больше Забока и вращались, соответственно, тяжеловеснее.