В этот раз аплодисментов не было — только трезвое рассудочное сознание, что небесная крепость провалилась в сердце газового гиганта, где сверхмощные бури и страшные перепады силы тяжести будут перемалывать ее, пока не превратят в кляксу тяжелых атомов, расплывающуюся по ядру из металлического водорода. Вся орбитальная оборона Джулосса в свой срок должна была последовать туда же, после чего и сами порталы схлопнутся, уступив притяжению гиганта. Система Джулосса снова останется обнаженной среди мириадов звезд, и наследием живших в ней людей будут только следы земной жизни да рассыпающиеся руины.

— Я хотел бы, чтобы мы минуту помолчали, — ровным голосом заговорило капитан Кенельм. — Поблагодарим звезду и ее планеты, приютившие такое множество наших предков. Людям здесь хорошо жилось. А теперь пришел наш черед почтить этот дар и отблагодарить за него. Мы уходим в галактику, чтобы присоединиться к Святым. Где–то там они ждут нас. Когда они позовут — а они позовут, — мы будем с ними, сколько бы времени и пространства ни разделяло нас. Знайте, Святые, мы вас не подведем.

— Мы вас не подведем, — нараспев вместе со всем залом повторил Деллиан. Он произносил эту фразу тысячу раз, но сейчас она наконец стала что–то значить. «Мы идем!»

Кенельм подняло ладони, и все встали.

— «Морган» отправляется, — сказало оне. Экран за сценой показывал вид на корабль спереди. А перед «Морганом среди звезд разворачивался перекрученный серый узел.

— Мы благодарим тебя, святой Юрий Альстер, за твою твердость, — почтительно проговорило Кенельм.

— Мы благодарим тебя, святой Юрий, — повторил зал.

Портал окрасился синим и стал разбухать, его материальные составляющие часто пульсировали.

— Мы благодарим тебя, святой Каллум Хепберн, за твое сочувствие.

— Мы благодарим тебя, святой Каллум.

«Морган» начал плавный разгон к стабилизировавшейся дыре в межзвездном пространстве.

— Мы благодарим тебя, святая Кандара Мартинес, за твою силу.

— Мы благодарим тебя, святая Кандара.

Прекрасные новые звезды замерцали в темной сердцевине портала.

— Мы благодарим тебя, святой Алик Манди, за твою решимость.

— Мы благодарим тебя, святой Алик.

Деллиан улыбнулся и затаил дыхание, когда они в мгновение между двумя ударами сердца преодолели пятьсот световых лет.

— И наконец, мы благодарим святую Джессику Май, вышедшую из темноты, чтобы направить нас.

— Мы благодарим тебя, святая Джессика.

Незнакомые созвездия ярко сияли вокруг «Моргана» и его кораблей–зародышей. За ним закрывался портал. Затем запутанность прекратилась, и механизм умер.

Деллиан озирал чудесный звездный простор за бортом.

— Оликсы где–то здесь. — Он произнес это вслух, словно бросая вызов миру, в который ворвался. — Прячутся, как мы прежде. А мы больше не станем прятаться. Мы пришли за вами, гады!

Все замерли в неподвижности. Прицельные лазеры нарисовали на лбу у Джессики маленькие красные точки. Слышна была только ровная капель крови из пробитого черепа Феритона.

Джессика еще сжимала рукоять топора, а взгляд ее скользил по гостиной от Алика к Кандаре, к Каллуму и, наконец, к Юрию. Потрясающе ровным голосом она проговорила:

— Взгляните на этот мозг.

— Какого хрена! — взревел Каллум.

Элдлунд беспомощно поскуливало сквозь прижатую ко рту ладонь. Луи отвернулся, его рвало.

— Что? — резко отозвался Юрий. — Что?!

— Я сказала, посмотрите на мозг.

— На…

— Мне можно выпустить топор?

— Ты соображаешь, как ледник ползет, — зарычал на нее Алик. — Выпускай, и руки вверх, а потом сцепи пальцы за головой. И отступи на шаг назад. Ясно?

— Ясно. Отпускаю.

Она очень осторожно разжала пальцы на рукояти. Рукоять осела вниз, когда лезвие провернулось в черепе, вытянув за собой мозговые ткани. Тело Феритона клонилось вперед, едва удерживаясь в кресле.

Лицо Кандары выражало крайнюю степень отвращения.

— Матерь Мария!

Джессика, держа руки на затылке, отступила на шаг.

— Осмотрите мозг.

Алик с Кандарой переглянулись.

— Держите ее на мушке, — сказал Алик.

Кандара, не сводя глаз с Джессики, отрывисто кивнула.

— Держу.

Она горизонтально вытянула левую руку, кожа вдоль предплечья раздалась, открыв серебристый цилиндр, точно направленный в голову Джессике.

— Посмотрите, что за хрень долбаную она несет.

Лазерный луч, протянувшийся от запястья над тыльной стороной ладони Алика, погас. Алик осторожно шагнул вперед. Морща лоб, нагнулся над обмякшим телом. Задержал дыхание и неохотно потянул за рукоять. Лезвие, выходя, издало мерзкий чмокающий звук. Алик склонился еще немного. Все услышали, как резко он втянул в себя воздух. И растерянно уставился на Джессику.

— Какого?..

— Что там? — спросил Юрий.

— Я… — Алик поежился. — Не понимаю.

Юрий нетерпеливо шагнул к нему, осмотрел огромную рану в черепе Феритона.

— Дерьмо.

Он послал Джессике ошеломленный взгляд.

— Что там за чертовщина? — вопросил Каллум.

— Это мозг оликса, — ответила ему Джессика.

— Что за бред!

— Смотрите сами, — сказала она. — Это не серое вещество человека. Оликсы вытащили у Феритона мозг и подсадили взамен одного из квинты. Ничего не напоминает?

Юрий скривился.

Подошедший Каллум поморщился при виде трупа, но заставил себя заглянуть в кровавую кашу. Он знал, как выглядит человеческий мозг, а масса тканей в черепе Феритона была какой угодно, только не человеческой. Совершенно не та структура: компактно расположенные длинные пряди вместо обычного хаоса долей и под густыми пятнами крови белая, как рыбье брюхо, поверхность.

— Черти полосатые!

— Это мозг единицы квинты, — сказала Джессика. — А значит, остальные четыре объединенных с ним тела видели и слышали все, что видел и слышал Феритон, — в том числе и свой разбитый корабль. И узнали все про вашу службу мониторинга оликсов.

— Дьявольщина, — обескураженно проворчал Юрий.

— Как понимать «свой разбитый корабль»? — удивилась Кандара.

— Тот корабль на планете. Это транспорт средней дальности оликсов. Он возвращался в их анклав, когда мои коллеги вышибли его из червоточины.

— У оликсов есть червоточины? — опешил Каллум. — Но… — Он повернулся к Юрию. — Вы все это знали?

Юрий покачал головой, не сводя глаз с Джессики.

— Я потому и поняла, что Феритон составляет часть оликсовой квинты, — продолжала та. — Четвертая камера «Спасения жизни» скрывает не драгоценные артефакты. В ней выход из червоточины, ведущей к их анклаву. Как всегда у них.

— Как всегда? — переспросил Каллум.

— Оликсы всегда прибывают на таких кораблях, как «Спасение жизни». Эта уловка позволяет понаблюдать за обнаруженными расами, прежде чем вознести их.

— Вознести? — слабым голосом повторило Элдлунд.

— Забрать в странствие к Богу у Конца Времен. И, поверьте, присоединяются к ним не добровольно. Они захватывают все найденные разумные расы. У них в анклаве уже тысячи пленников, если не больше того.

— Не верю ни единому слову, — рявкнул Алик. — В смысле тебе–то откуда бы знать всю эту хрень?

Джессика погрустнела.

— Дело в том, что я — неана.

— Что еще за чертовщина?!

— Пришельцы, но не оликсы. Мы совсем другие.

— Ох, слезы Христовы!

— Помните парадокс Ферми? — спросила Джессика. — Ферми задавался вопросом: «Где они?» Вы всегда полагали, что жизнь в галактике редкость и при ее размерах вам не доведется совпасть по времени с другими видами. Это верно лишь отчасти. Когда возникший разум дает о себе знать радиопередачами, появляются оликсы — с их лживой дружбой и религиозной алчностью. Так что верный ответ на вопрос Ферми: «Мы скрываемся». И вам теперь придется вместе с нами таиться в безмолвной темноте между звездами. Она вас укроет.