— А он знает, кто вы? — спросил Юрий.

— Знает, что мама и бабушка не бедствуют, но и только.

— То есть он не в курсе, что вы из семейства Зангари, что вы внучка Энсли?

— Нет, — тоненьким голосом подтвердила она. — Прошу вас, мне бы только убедиться, что с ним ничего не случилось.

Энсли потрепал внучку по плечу.

— Все правильно, милая, ты и должна была рассказать мне. Мы его тебе найдем. Ты не оставишь нас на минутку?

Послушно кивнув, Гвендолин вышла из гостиной.

— Я проверила по полицейской сети Лондона, — сказала Пой Ли. — Горацио не числится в отчетах о происшествиях со вчерашнего утра и не попадал под арест. В полиции его нет.

Юрий скривился.

— Он молод. Существует еще несколько вариантов, в особенности если он был не совсем откровенен.

— Ха, — буркнул Энсли. — Будь вы горячим девятнадцатилетним парнем и развлекайся каждую ночь в постели с Гвендолин, стали бы вести охоту на улице?

— Бывало и такое, — как можно тактичнее заметил Юрий.

— Словом, так: это необычно, — объявил Энсли. — Я не люблю странностей, особенно когда они касаются моей семьи. Особенно беззащитных членов семьи.

— Надо заняться женщинами, — сказала Пой Ли. — Приставить к ним должную охрану.

— Да, надо, — согласился Энсли. — Черт, Натаския мне яйца поотрывает. Все это совсем не по ней. И хрен знает, как отреагирует Нева.

— Кто эта Нева? — спросил Юрий.

— Моя предпоследняя. Я на ней женился, когда Натаския родила Эветту. Она ничего о них не знает.

— О…

Юрий, стараясь не дрогнуть лицом, переглянулся с Пой Ли.

— Итак, что скажете? — спросил Энсли.

— Ладно. — Юрий набрал в грудь воздуха. — Нам следует рассмотреть несколько сценариев. Горацио мог сбежать с другой девушкой или парнем и чувствует себя слишком виноватым, чтобы позвонить Гвендолин и сказать ей, что все кончено. Второе: он мог попасть в аварию, а в больнице его не опознали — маловероятно в наши дни, но возможно. Третье: он мертв. Надо проверить морги, но и там его к этому времени должны были опознать. И последний, самый вероятный вариант: он связался с людьми, с которыми связываться не следовало.

— Вы не о шантаже? — Кажется, Энсли удивился.

— Я верю Гвендолин в том, что она не рассказывала ему о родстве с вами. Если речь о шантаже, значит, кто–то прознал.

— Как? — резко спросил Энсли.

— Какая–нибудь мелкая сошка в юридическом отделе по ошибке вытянула не то досье; то же самое могло случиться в финансовой компании, которая держит ее трастовый фонд, или ее мать или бабушка могли случайно проговориться. — Юрий помолчал, обдумывая следствия из этих вариантов. — Но, если обо всем прознали профессионалы, они похитили бы ее, а не его. Разве только…

— Что?

Юрий глянул на дверь, за которой скрылась Гвендолин.

— Она морочит вам голову.

— Ни хрена!

— Сэр, девушку с вами ничто по–настоящему не связывает, она исключена из династии со всем ее богатством, престижем и привилегиями.

— Ладно, признаю, я видел Гвендолин всего несколько раз в жизни, но она знает, что, стоит ей захотеть, в «Связи» для нее найдется место. Девочка предпочла независимость, она хорошо подготовилась к экзаменам — и, кстати, получила неплохие оценки. И ей, бога ради, всего семнадцать лет! Такие, как она, девушки с таким воспитанием не замышляют преступных планов. Если ей нужны деньги, она может их и так получить. Я еще не разорился. Ей стоило попросить.

— Хорошо. Приму к сведению. Итак, этот сценарий под сомнением.

— Нам надо узнать, что произошло с Горацио, — вмешалась Пой Ли. — Но без шума. И здесь вступаете вы. Все должно быть тихо.

— Пой Ли рекомендовала обратиться к вам, — добавил Энсли. — Сказала, именно вы нужны для данной работы. Я понимаю, что много прошу, но какого черта! — это моя семья.

— Логично, — сказал Юрий, постаравшись придать словам деловой тон, — хотя душа его парила в небесах. «Личная услуга Энсли, так его и так, Зангари? Это прямая дорога в начальники службы безопасности». — Полномочий у моего офиса достаточно, и мы ими воспользуемся. Я могу запросить любое досье или оперативный отчет, никто не удивится.

— Спасибо, — кивнул Энсли. — Я благодарен, Юрий, искренне благодарен.

Юрий поднял руку.

— Тут расследование не для одного человека, сэр. Я понимаю и соглашаюсь с требованиями секретности, но мне понадобятся помощники. Не много, но из людей, кому я доверяю.

— Конечно.

— Если это обычная беда, начинать надо прямо сейчас.

— Что значит «обычная беда»? — спросил Энсли.

— Если он на что–то подсел, сделал нелегальную ставку и скрыл от Гвендолин, несмотря на честность этих голубков друг с другом. Если он задолжал людям определенного рода и сейчас где–то в запертой комнатке из него делают котлету. Опасность в том, что, как только его сломают — а его сломают, — он свяжется с Гвендолин и будет умолять заплатить. Значит, первым делом мы должны установить селектор связи на ее альтэго. Его вызов пойдет прямо ко мне.

— Все, что считаете нужным, сколько бы это ни стоило. Просто делайте.

— Да, сэр.

С Джессикой Май Юрий связался еще из шаткого старого лифта, на котором спускался к выходу. В тридцать четыре года она в числе первых завербовалась в отдел мониторинга. Уроженка Гонконга, в свое время эмигрировала на Акиту, где получила магистерскую степень по экзобиологии. На вопрос, зачем она вернулась на Землю, ответила, что Акита для нее слишком тихая и что ей нужны деньги на оплату полной теломер–терапии. Юрию эти причины были, в общем, понятны: Утопия в принципе стремилась к эгалитаризму, но даже их общество еще не могло себе позволить теломер–терапию для всего населения со столь раннего возраста. Акита демократическим путем решила, что для тридцати четырех лет — это тщеславие, а не необходимость. Джессика была привлекательна и явно желала такой и остаться. Юрию понравилась ее решимость, способность уверенно отказаться от прошлого выбора, если результат не соответствует ее жестким стандартам, и он тут же на месте принял Джессику на работу.

— Что стряслось, шеф? — спросила Джессика.

— У нас новое расследование. Такого высокого уровня, что даже первоочередным назвать не могу.

— Звучит круто. Что за дело?

— Поиск пропавшего.

— Вы серьезно?

Юрий улыбнулся, услышав сомнение в ее голосе. Лифт остановился внизу, он толчком распахнул решетчатую дверцу.

— О, да.

— За каким чертом нам понадобился пропавший?

— За тем, что дело важное. И поэтому мне нужна ты. Высылаю адрес, будь там через пять минут.

Юрий дошел до хаба Слоун–сквер и по радиусу выбрался к кольцу, а оттуда по кругу к хабу Хакни в конце Грэм–роуд. По дороге Борис начал загружать его указания Ген 7 Тьюрингу отдела мониторинга оликсов. Юрий хотел получить записи передвижений Горацио Сеймура по сети «Связи» за последние четверо суток. Сведения банков о финансовом состоянии. Поиск по распознанным лицам с уличных камер наблюдения в Хакни за последние три дня. Запрос через отдел связей подразделения столичной полиции, принадлежащего компании, об активности банд в Хакни.

Для начала хватит.

Элеонор–роуд на краю Филдс была наполовину застроена старыми кирпичными домиками с высокими шиферными крышами, с переделанными под жилье чердачными комнатами для небогатых представителей среднего класса, до сих пор обитавших в пригородах Лондона. Другую половину составляли здания поновее, предназначенные под аренду жилья: узкие и высокие, чтобы поместилось как можно больше квартирок с одной спальней, они ценами и обслуживанием подходили для быстрого круговорота низкооплачиваемых работников городского сервиса. Таких, как Горацио.

Каблучки Джессики застучали за спиной у Юрия, когда тот подходил к дому Горацио.

— Точный расчет, — подмигнул он, едва Джессика его догнала. На ней был щегольской вишневый офисный костюм, белая блуза и туфли с тонкими пятисантиметровыми каблуками; румянец пробился даже сквозь безупречную косметику. Спешка растрепала ее гладкие волосы цвета воронова крыла. — А какой удачный образ!