– Ну и где твой чай?

Диана подкралась в момент, когда я пытался сообразить, куда девать хвост. Ну, то есть, если поза пенсионерская, то все понятно. А вот если тян встанет, как на этой фотке…

– Как раз ищу, – поспешно отворачиваясь от картинки, огрызнулся я, – не видишь, что ли?

– Вижу, ага.

Диана открыла один из шкафчиков и вытащила две голубые чашки, разрисованные розовыми и фиолетовыми сердечками. Сердечки танцевали на тонких ножках, обнимались тонкими ручками и задорно подмигивали огромными глазами с длиннющими ресницами.

Диана надавила на хромированный кружок на дне стеклянной чаши, и вверх забил водяной фонтан. Когда наполнила чашки, фонтан перестал бить. Присмотревшись к столешнице, Диана взялась за её край и потянула вверх. От круглой столешницы отделилась секция шириной сантиметров тридцать, открыв черную стеклянную поверхность. Диана поставила чашки на неё и снова полезла в шкафчик.

Я завороженно наблюдал за тем, как черное стекло под чашками постепенно краснеет, раскаляясь. А Диана, одну за другой, извлекала из шкафчика нарядно разрисованные коробки и банки. Открывала, нюхала, морщилась и ставила обратно. Наконец сказала:

– О!

И бросила по щепотке чего-то из выбранной коробки в каждую чашку. Щепотки с шипением растворились, и вода приобрела цвет незамерзайки для автомобильных стекол. Хотя лично я ни разу не видел, чтобы от незамерзайки шёл пар – вода успела нагреться и почти кипела.

– Пей, – кивая на чашки, сказала Диана, – чаёвник хренов. А я пожрать поищу.

Через десять минут на стеклянной поверхности нагревались две миски, разрисованные такими же, как чашки, сердечками. В мисках булькала розовая каша, украшенная изумрудными водорослями. Каша издавала синтетически-клубничный запах ароматизированных презервативов.

– На, – сказала Диана. И выдала мне розовую пластиковую ложку.

– Что это? – Я придвинул к себе миску, но пробовать странное варево не решался.

– А тебе не пофиг? Жратва. Не шампунь и не гуталин, гарантирую.

Диана уверенно зачерпнула каши вместе с водорослями и отправила в рот. И ничего, проглотила, даже не скривилась. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать её примеру.

По вкусу варево напоминало манную кашу, в которую вывалили банку клубничного варенья, а потом добавили полоски мяса, сдобренного специями так, что в жизни не догадаешься, свинина это, курица или тираннозавр. Хорошо, что в еде я не сильно привередливый, особенно если жрать хочу. Трехдневный доширак из холодильника – не очень, а остальное – ничего, ем. Даже если непонятно, что это, и как оно образовалось из ложки сухой смеси.

– Так, продолжаем разговор, – употребив половину своей порции и худо-бедно притерпевшись к странному вкусу, предложил Диане я.

Она, погруженная в свои мысли, подняла на меня отсутствующий взгляд:

– Что?

– Мы тут деньги ищем, вообще-то. У нас контракт, помнишь?

– А. Помню. Он их просрал.

– В смысле, просрал? Как?

– Вот, можно подумать, тебе надо объяснять, как это делается!

– Ну, – смутился я, – так то, конечно, не надо, но во всем есть нюансы.

Диана вздохнула:

– Про финансовые пирамиды слыхал?

– МММ, – отрапортовал я.

– Чё мычишь? Знаешь, что это, или нет?

– Да знаю, блин! Не тупее тебя.

– Спорное утверждение, но ладно. Так вот, наш персонаж вложил все семейные сбережения в такую пирамиду, обещавшую неслыханную прибыль. Ждал-ждал, ничего, кроме отписок, не дождался, каким-то образом ухитрился раскопать физический адрес, по которому находились мошенники, и поехал выручать свои деньги. Тут-то его и грохнули.

– Нормально, – обалдел я. – А жена не в курсе, что ли? Что грохнули?

– Для жены он погиб в автомобильной аварии. Собственно, так и было – в офисе мошенников его встретили, словно лучшего друга, наобещали, что скоро все будет, с поцелуями в десны проводили до дверей, а по дороге домой наш дурачок внезапно попал в аварию. Я посмотрела новости, виновник скрылся. Как с места аварии, так и с камер наблюдения.

– Идиот, – сказал я.

– А я о чем?

– И что теперь делать?

Диана не ответила, мрачно потупившись. А я задумался: что-то тут не складывалось. То есть, конечно, я знаю-то её всего несколько часов. Но… И вдруг меня осенило:

– У тебя есть зацепка, как отыскать тех, кто его кинул, верно? Иначе мы бы тут не сидели. Аванс вдовушка заплатила, ты можешь просто-напросто сообщить, что мы не виноваты, что она потратила столько лет своей жизни на дебила, и попрощаться – с тебя взятки гладки, ты контракт отработала. Но мы всё ещё тут, жрем варенье из гондонов и уходить, похоже, не собираемся. То есть, ты на что-то рассчитываешь.

Диана впервые посмотрела на меня не как на надоедливую рекламу. Задумчиво проговорила:

– Надо же.

– Я сериал «Настоящий детектив» смотрел, – похвастался я, – все сезоны! И «Агентство “Лунный свет”», и «Шерлока Холмса».

Диана кивнула:

– Тут, конечно, ещё спорный момент. Поди докажи вдовушке, что я правда куда-то ходила и что-то узнавала, а не за углом покурила. Когда клиент спрашивает, где деньги, клиент в конце хочет эти деньги увидеть.

– И-и-и-и?.. – подбодрил её я.

Диана постучала ногтями по кружке и сказала:

– Вклад на предъявителя, – и замолчала.

Похоже, решила, что этими двумя словами все объяснила. Кажется, переоценила мои дедуктивные навыки. Но не сознаваться же?

– А-а, – глубокомысленно протянул я.

Решил хранить загадочное молчание до тех пор, пока хоть что-то не прояснится. Отхлебнул незамерзайки и вернулся к недоеденной каше.

И в этот момент из комнаты раздался истошный вопль. Там, кажется, кому-то раскроили череп, как минимум.

Тян сидела на диване, схватив себя за самые выдающиеся части. Выглядело бы весьма эротично, если бы она при этом не визжала и не смотрела на эти самые части с таким ужасом.

– Заткнись, – попросила Диана, – и без тебя башка трещит.

Тян подняла голову:

– Ты кто?! Что это?!

– Это – сиськи, – объяснила Диана. – Отныне и присно они с тобой. Привыкай.

– Убери, – потребовала тян. Взбрыкнула ногами в белых гольфиках: – И это тоже! Как я домой пойду?!

– Никак. Ты уже дома.

Тян завертела головой, с ужасом разглядывая пушистый ковер и розовые кресла.

– Тебя сбила машина, – безжалостно поведала Диана, – когда возвращался из офиса фонда… как бишь его?

– Квазионного гипердефлоратора, – пробормотала тян.

Я, не удержавшись, ржанул.

Тян посмотрела обиженно. Спросила у Дианы, безошибочно определив в ней главную:

– Чего он?

– Дурачок, – объяснила та, – на стройке работал, мешалкой по башке получил. С тех пор пальчик покажи – хихикает, не обращай внимания. Так вот. Тебя сбили насмерть, а переродился ты здесь, в мире… – она заглянула в смартфон, – С-К31498/Х. В просторечии именуемом Кошачьим е́@лищем. Дальше рассказывать? Или и так сообразишь, чем ты тут занимаешься?

Тян застонала и схватилась почему-то снова за грудь:

– Нет!

– Увы, дорогой. То есть, дорогая. То есть, хрен тебя знает, само решишь.

– Ты врешь, – подумав, решила тян. – Каждый младенец знает, что при перерождении сознание обнуляется! Иначе мы давно бы с ума посходили.

– Не обнуляется, просто память уходит в архив, – проворчала Диана. – Чему вас только в школах учат? Вот, вечно так – сами подменяют понятия, потом сами же и ноют! Предыдущее сознание не обнуляется, а как бы засыпает. И, при определенных навыках, его можно разбудить – что, собственно, с тобой и проделали.

– Кто проделал?

– Я.

– Зачем?

Меня тоже интересовал этот вопрос. И тоже, как до тян, только сейчас дошло, что с ней случилось. Так вот почему она, бедняжка, визжала! Я бы сам завизжал. Помер бы, эдак, а потом бац – и очухался носителем сисек. Сотрудником дома терпимости, коим, похоже, является весь этот мир – чай, кружок хорового пения Кошачьим Е@лищем не назовут.