«Ты у меня одна, – пронеслось вдруг в голове, – словно в году весна»…

Родители эту песню очень любили. А я фыркал, не понимал, о чём она. И даже не знаю, кто стихи сочинил. А Диана знает, наверное.

Она смотрела на меня так, будто поняла, что я чувствую. Лицо изменилось. Злость ушла. Я увидел другую Диану. Растерянную. Понятную. Свою… Но длилось это мгновение недолго.

Диана встрепенулась, схватила меня за протянутую руку и дёрнула с такой силой, что я полетел с дивана на пол. А в следующее мгновение раздались выстрелы.

– Полиция Альянса! – проорали от входа. – Всем оставаться на своих местах!

– Двое, – прошептала Диана.

За пару секунд она успела превратить диван в баррикаду, развернув его сиденьем ко входу. Мы распластались за ним втроем: она, я и сброшенная с табуретки тян.

Я тоже видел, что нападающих двое. Чёрные костюмы, белые рубашки, темные очки и здоровенные пушки. Пятен от кофе не видно – то ли старых Men in Black постирали, то ли новые пожаловали. Но настроены они были так же решительно, как предыдущие.

– Встать! – проорали нам. – Лицом к стене!

– А жопой куда? – проорала в ответ Диана. – На восток не могу, религия не позволяет.

На той стороне замешкались. Вероятно, пытались определить, где тут восток. Диана, воспользовавшись паузой, прошептала мне:

– Табуреткой в окно попадёшь?

Табуретка, с которой Диана уронила тян, валялась справа от меня. Окно находилось над ней, метра полтора от силы.

– Я в волейбол играл, – обиделся я, – второй взрослый, между прочим.

– То есть, попадешь?

– Блин. Да!

– Окей. Швыряешь табуреткой в окно. Эти придурки начнут палить. Я выскочу с другой стороны и буду палить по ним.

– Из чего? – брякнул я.

Диана молча показала отобранный мной у предыдущей пары альянсовцев пистолет. А я только сейчас заметил у неё на спине розовый рюкзачок. На спине у тян сиротливо болтался такой же – так и не сняла, видимо.

– А вы прыгайте в окно, – продолжила Диана, – и чешите в сторону леса. Ты первый, она за тобой.

– А не порежемся?

Доводилось мне как-то в бурной юности сталкиваться с выбитыми окнами.

– Там не стекло. Пузырь, вроде мыльного. Саданёшь табуреткой – лопнет. Минут через десять новым затянет, но это ладно, я раньше свалю.

– Круть! – восхитился я.

Диана скромно улыбнулась:

– Разберусь.

Слова «да я про пузырь» умерли, задавленные внутри меня.

– Встать! – снова включили свою пластинку альянсовцы. – Лицом к стене!

Диана выругалась. Деловито спросила:

– Готовы? Три, два, один! Швыряй.

Я на секунду вынырнул из-за дивана, ухватил табуретку за ножку и прицельным броском отправил в окно. Привычно, как волейбольный мяч, хлопнув по сиденью.

Аэродинамика у табуретки оказалась похуже, чем у мяча. Траекторию полёта она изменила ещё на стартовом отрезке, но в окно всё же прилетела, воткнулась ножкой в правый нижний угол.

Стекло лопнуло. Реально, как мыльный пузырь. Было – и не стало. И в полном соответствии с прогнозом Дианы, сразу после чуть слышного хлопка начались выстрелы. Палили по окну. Оба агента, или кто уж они там, лёжа на полу и по-идиотски пытаясь укрыться за табуретками, стреляли.

Диана перекатилась через тян. Выстрелила. Раз, другой. Рявкнула нам:

– Пошли!

Мы с тян переглянулись. Я вспомнил, что должен стартовать первым. Пугаться времени не было.

Вскочил на подоконник, краем глаза выхватив то, что творилось в кухне. Один из альянсовцев скрючился на полу в странной позе, второго я не увидел – наверное, успел метнуться в коридор. По крайней мере, Диана, снова укрывшись за диваном, стреляла в эту сторону.

Я спрыгнул. Две секунды – и с подоконника соскочила тян, приземлившись на руки и ноги одновременно. Уши прижаты, хвост торчком – и правда, натуральная кошка.

Где тут «в сторону леса», гадать не пришлось – полоса его подступала едва ли не к самому дому. Черепахи привезли нас вон оттуда. Кажется.

– Бежим! – скомандовал я.

Да, пробежки надо возобновить. Тян обогнала меня так стремительно, как будто за ней охотился я. Если бы собиралась укрыться в лесу, в жизни бы не поймал. Хорошо, что не собиралась.

Добравшись до леса, я пробежал по широкой тропе ещё сотню метров, размышляя, стоит окликать тян, или лучше не демаскироваться. И подумал, что понятия не имею, как её окликать. Не Филеас же Иммануил, или как его там? «Эй, Филеас Иммануил!» – странновато получится. В общем, хорошо, что тян прорезалась сама.

– Костя, – прилетел откуда-то негромкий оклик.

Я завертел головой и увидел в гуще листвы розовой рюкзачок. Тян сидела на корточках за ближайшим кустом. Я, уже не торопясь, подошёл и плюхнулся рядом.

Погони нет, по дороге несколько раз оглядывался. Так и чего нестись сломя голову? Посидим, передохнём, подождем Диану. Заодно, пока её нет, проясним кое-что.

– Мощно мы вчера, – осторожно начал я. Задавать без предварительных вступлений вопрос: «У нас с тобой было что-нибудь?» – показалось неприличным. Ожидал чего угодно, но не того ответа, который дала тян.

– Прости, – сказала она трагическим голосом. – Я подвёл тебя. Я не должен был пить.

– В смысле, подвёл? – не понял я. – Если ты про Диану, так мы с ней просто… э-э-э… коллеги. В каком-то смысле.

– Я подвел тебя, – патетически повторила тян. – Я не должен был пить! Это никогда больше не повторится, клянусь.

И тут у меня в голове щелкнуло.

Андрюха-сварщик, свежевышедший из запоя! С точно такими же глазами побитой собаки, какими смотрела сейчас тян. Унылые причитания из-за стенки – слышимость в родительской двушке была отличной: «Ну, Лен! Ну, бля буду – завяжу! Ни капли больше, чем хошь клянусь!».

– Ты алкаш, что ли? – спросил я у тян.

Она аж подпрыгнула:

– Нет! Как ты можешь такое говорить?! Мне просто нельзя пить. Я могу… увлечься.

Угу. Видал я вчера твою увлечённость. Так накидаться в полчаса не каждый сможет, тут сноровка нужна. Многолетняя… Н-да. Это что же – я переспал с пятидесяти восьмилетним алкоголиком?! Я уставился на тян с ужасом. Комбинезон её, то ли от бега, то ли от волнения расстегнулся ниже, чем раньше. И вид сверху меня успокоил.

Какая разница, кем она была в прошлой жизни, в конце концов? Факт то, что сейчас – женственней не бывает.

– Ладно, проехали, – успокоил тян я. – Ну, нажралась – подумаешь. Не последний день живём, ещё повторим на трезвяк.

– Что повторим? – Тян забавно сдвинула тонкие, еле заметные брови.

– Ну, что? – развел руками я. – Это самое.

Тян продолжала смотреть с непониманием. То ли реально не догоняла, то ли очень натурально прикидывалась. Выяснить я не успел.

– Подъём, голубки! – появляясь на дороге неизвестно откуда, скомандовала Диана. – Бегом в портал!

***

Это успело превратиться в традицию – Диана бежит, я догоняю. Как вариант – догоняю быстро. По-другому мы здесь ещё не передвигались.

– Что с альянсовцами? – попытался выяснить по дороге я. – Отбилась?

– Нет, ещё отбиваюсь. Не заметил?

– Ты их убила?! – ахнула тян.

– Угу. А тела сожгла на ритуальном костре. Вы, кстати, соучастники, если чё.

– Я ни в кого не стрелял! – взвизгнула тян. – Я и стрелять не умею!

– Прокурору расскажешь. Что сами друг друга постреляли, а ты просто мимо проходил.

– Ты их не убила, – сообразил вдруг я.

Пай-девочкой Диана не выглядела, но она и не из тех, кто так вот запросто будет рассказывать об убийстве, это я тоже вдруг понял. Даже если по её внутреннему кодексу никакое это не убийство, а необходимая самооборона.

– На полу лежало тело, но крови не было. И стены в доме – как новенькие, хотя палили будь здоров. Что это за оружие? Парализаторы?

– Бластеры, – фыркнула Диана, – насмотрелся кино! – Помолчала. – Это оружие воздействует на центральную нервную систему. Грубо говоря, погружает в сон.