В ответ получаю усмешку, еще одна странная реакция Сергея Дмитриевича. Если так пойдет и дальше, то я начну всерьез задумываться над тем, что существо, сидящее напротив меня, реально может быть человеком.

Пока я размышляю над тем, какой процент этого самого человека содержится в злобном начальнике, он берет в руки чашку и делает небольшой глоток. Кажется, это «ну ни хрена» под номером три за последние десять минут. А я-то думала, что максимум, на который может рассчитывать моя кружка с сердечками — презрительный взгляд. А тут вот оно как! Не мыть ее теперь, что ли? Для потомков сохранить…

— Вера, — нарушает тишину Сергей Дмитриевич, уже успевший поставить чашку на стол. — Наше знакомство, скажем так, началось не слишком правильно.

От «не слишком правильно» хочется рассмеяться. Кажется, гордость этого человека никогда не позволит называть ему вещи своими именами, однако сейчас я не в том положении, чтобы чрезмерно акцентировать на этом внимание, поэтому просто киваю.

— Допустим.

— Да и попрощались мы лучшим образом.

В принципе, эти реплики можно было заменить одной, не пришлось бы кивать дважды. «Я вел себя как баран» вполне бы сгодилось. Однако я беру в учет то, что большой босс сейчас, по-видимому, и так через себя перешагивает, а деньги тут из нас двоих нужны мне, и заканчиваю мучительную для мужчины сцену.

— Сергей Дмитриевич, давайте ближе к делу. Вы ведь не ради извинений пришли.

— Не ради. — легко соглашается он, настолько легко, что следующая моя реплика вылетает на автомате.

— Ну вот, а я уж понадеялась! — буквально секунду изображаю обиду, а затем добавляю уже серьезным тоном. — Ладно, рассказывайте.

И он рассказывает. И о том, что Валерия Станиславовна уже все провода оборвала, настолько жаждет нашей следующей встречи. И о том, что Игорь Андреевич был бы не против пообщаться в неформальной обстановке еще раз. И, наконец, о том, что все «его», большого босса, специалисты в один голос твердят, что убирать меня из всей этой схемы сейчас абсолютно бредовая идея.

— В общем, я хочу, чтобы завтра вы подъехали в офис, и мы бы обсудили вопросы дальнейшего сотрудничества. — заканчивает свою речь Сергей Дмитриевич.

Даже так. Интересно, после того, как мужчина выйдет из моей квартиры, он отправится прямиком в бар, чтобы залить спиртным тот стресс, который пришлось пережить, разговаривая со мной?

Несколько секунд я молчу исключительно для того, чтобы позлить своего потенциального начальника, но не переборщить. Вы же помните — мне нужна эта работа. Пусть даже еще одна «разовая акция».

— Ладно. — соглашаюсь в итоге, и мужчина, едва я успеваю проговорить слово, с кивком поднимается со стула.

— Жду в одиннадцать. Будьте любезны, не опаздывайте. — после чего направляется в коридор.

Не опаздывайте?! Серьезно?! И это он мне говорит…

Нет все-таки с наличием какого-то сходства с человеком у этого монстра я погорячилась.

Не произнеся ни звука, ожидаю, пока мужчина обуется. В том, что наш диалог завершен, я совсем не сомневаюсь, на теплые слова прощания не надеюсь, поэтому открываю входную дверь и отхожу, чтобы выпустить мужчину из квартиры.

Открываю рот, чтобы выдать сухое «до свидания», но успеваю выдавить только «до…», когда происходит что-то неадекватное.

На лестничной площадке прямо напротив Сергея Дмитриевича стоит моя чокнутая соседка. Знаете, о таких легенды из поколения в поколение передаются. С того самого дня, когда сын подарил Полине Константиновне квартиру в нашем подъезде, жить стало значительно веселей. Не прошло еще и недели, чтобы пожилая женщина не придумала проблемы, в которой, естественно, виноваты исключительно мы — ее соседи. То газом ее отравить решили, то дыру в канализации пробили, чтобы она задохнулась в квартире, то тараканов подкинули. В общем, живем нескучно.

И сейчас, судя по агрессивному выражению лица этой дамы в цветастом халате и, почему-то, моим ведром с мусором в руке, нас ждет еще один раунд подъездной баталии.

— Ты что тут, совсем охренела?! — без прелюдий начинает женщина, смотря почему-то на большого босса. — Проститутка!

И вновь взгляд обращен не ко мне.

Проходит, наверное, секунда, и я слышу голос Сергея Дмитриевича с нотками отвращения:

— Женщина, угомонитесь.

Ох, это он зря.

— Ты что сказал, паразит? — мигом взрывается соседка. — Сперва решили помоями своими меня выжить из квартиры, вонь такую подняли, что все окна открыть пришлось, а глаза все равно слезятся! Да я уже скорую вызвала!

— Правильно, что вызвали, вам бы голову проверить. Вы попросите. — холодно бросает Сергей Дмитриевич и делает шаг в сторону лифта, но его путь преграждает решительная женщина.

А дальше начинается шоу.

Мгновение, и Полина Константиновна с такой точностью, как будто всю жизнь тренировалась, швыряет ведро прямо в большого босса. От неожиданности я открываю рот, а в голове проносятся одновременно две мысли: во-первых, что творит моя соседка?! А во-вторых, почему это сделала не я?!

В следующую секунду замирают все. Женщина, видимо, оценивает, что натворила, Сергей Дмитриевич офигивает, а я вообще боюсь пошевелиться.

У Полины Константиновны выход из ступора происходит быстрее, чем у остальных. Видимо, срабатывает инстинкт самосохранения. Соседка быстро бросает нечто типа «еще раз что-то подобное увижу — засужу», после чего стремительно, практически бегом, скрывается за дверью своей квартиры. Секунда, и я уже слышу звук многочисленных закрываемых замков.

И вот мы остаемся на площадке вдвоем.

Смотрю на большого босса, на пиджаке и брюках которого теперь имеются украшения из луковой шелухи, а к ногам пала россыпь картофельных очистков, и с трудом сдерживаю смех. Нет, в бар он теперь точно не поедет.

С минуту борюсь с желанием выдать что-нибудь остроумное про то, что с недавних пор верю в карму, но в итоге сдерживаюсь, прочищаю горло и максимально серьезно спрашиваю:

— Зайдете или так поедете?

Сергей Дмитриевич заходит в квартиру молча, я прикрываю за ним дверь и уже в следующую секунду понимаю, что одной шелухой дело не обошлось.

Принюхиваюсь и пытаюсь вспомнить, в чем дело.

До меня доходит не сразу, а когда я все-таки въезжаю, то разрываюсь сразу между двумя желаниями: новым — зажать нос и ставшим уже привычным — рассмеяться.

Сегодня совершенно точно не день большого босса, потому что вместо стандартного для него запаха дорогого парфюма, мужчина воняет креветками. Не совсем свежими креветками. Вчерашними, если быть точной.

В завязанном мусорном пакете они как-то более мирными казались, но после страйка, выбитого Полиной Константиновной, ситуация изменилась.

С максимально серьезным лицом осматриваю мужчину и прихожу к выводу, что в ходе креветочной атаки пострадали и брюки, и рубашка, и пиджак. Да, однозначно страйк.

Так, не ржать! Спасать положение, срочно спасать, а то точно без работы оставит!

— Ванная справа по коридору, первая дверь. Чистое полотенце на стиральной машинке, а про одежду вы не беспокойтесь! — заявляю уверенно и бегу на кухню, где достаю из шкафчика пару пустых мусорных пакетов. — Вот!

Ловлю разгневанный взгляд большого босса и поясняю:

— Одежду сюда грязную положите, а я вам, пока в душе будете, чистую найду.

А то, мало ли, подумает еще, что это я его самого в пакеты обернуть предлагаю, чтобы не благоухал тут, обстановку не портил.

Немая сцена продолжается еще пару секунд, но затем Сергей Дмитриевич, о чем бы он там не думал, все-таки принимает протягиваемые мной пакеты и удаляется в ванную.

Я же остаюсь одна и начинаю размышлять по поводу одежды. Быстрая реакция — нужная вещь в моей профессии, а планирование действий наперед — еще более нужная. И вот как раз с этим у меня сейчас есть проблемка.

Пообещав большому боссу одежду, я как-то не особо заморочилась, как ее наиболее выгодно представить.

Дело в том, что предметы мужского гардероба в моем доме заканчиваются на папиных вещах. Не на самых парадных вещах, если быть точной.