Встречаемся взглядами, вижу уже знакомый хитрый прищур и улыбаюсь.

— Что на этот раз задумал?

— Ты о чем? — с улыбкой. — Единственное, о чем я сейчас мечтаю — лечь спать. Такой насыщенный день… Так что я в душ, а потом прямиком в ту уютнейшую кровать.

Кровать… Ну понятно.

— Да, отличный план. Правда с некоторыми ошибками. Ты, наверное, хотел сказать диван. Невероятно удобный и уютный диван!

В доказательство своих слов показательно со всей доступной мне грацией иду к дивану в холле и, сделав изящный разворот, плюхаюсь на него. Плюхаюсь и едва не взвизгиваю от боли.

Интересно, мой позвоночник остался цел, или самое время просить босса вызвать неотложку?!

То, что представлялось мне весьма приемлемым для сна, ну, или хотя бы сидения местом, на деле оказалось оружием священной инквизиции, не иначе. Несмотря на то, что отель, в котором мы остановились, неприлично дорог и пафосен, этот диван просто чудовищен!

Интересно, а его сюда по особому указанию босса притащить могли? Чтобы уж точно досадить мне. Или все это уже начинает попахивать паранойей?

— У тебя лицо какое-то странное. — выдергивает меня из раздумий Сергей Викторович.

Черт возьми, совсем про него забыла с этим диваном! А он, вообще-то, главная причина, по которой я рискую остаться в этой пыточной на ночь.

А я к этому не готова и так просто сдаваться не намерена. Именно поэтому возвращаю (или по крайней мере пытаюсь вернуть) лицу нормальное выражение и бесстыдно вру:

— Великолепный диван! Тебе тут точно понравится!

В доказательство своих слов аккуратно, искренне побаиваясь, что тут еще где-нибудь ненароком иглы или гвозди окажутся, похлопываю по обшивке.

— Ну, раз тебе тут так нравится, ты и оставайся. Не буду лишать такого удовольствия. — и спокойно проходит мимо меня в сторону спальни.

Не-не-не, мы так не договаривались!

Подскакиваю с дивана и кривлюсь. Позвоночник, хвала небесам, цел, но вот дискомфорт остался. Ладно, потом с боевым ранением разбираться буду, сейчас главное — не дать шефу захватить кровать.

— Я первая в душ!

Босс, не ожидавший, видимо, такой прыти, проигрывает раунд сражения, так и остается стоять на месте, а я, схватив сумку, влетаю в ванную.

Ну вот, теперь преимущество на моей стороне, если, конечно, Сергей Дмитриевич не увалится спать прямо в одежде.

Принимаю душ, надеваю пижаму — атласную рубашку и штаны и возвращаюсь в спальню. К счастью, мои худшие прогнозы не оправдываются — босс мирно сидит на кровати. К несчастью — сидит без рубашки, но такой фигней меня из колеи уже не выбьешь.

— Ванная свободна!

Жду, пока мужчина уходит, а затем осматриваюсь. В том, что шеф ляжет на кровать, даже если я постараюсь ее забаррикадировать, сомнений нет. В том, что ночь на диване я провести не смогу, тоже, поэтому приходится импровизировать.

В ход идет все, что попадается под руку — подушки с дивана, халаты, пара журналов, бутылки с водой и жемчужина коллекции — два горшка с искусственными цветами, и через пять минут я смотрю на прекрасную перегородку посередине огромной кровати.

— А это еще что? — с неприкрытым удивлением интересуется босс, выйдя из душа. Судя по взгляду, он моего чувства гордости за создание этого шедевра не разделяет.

— Система защиты. Моя от тебя. — сообщаю, с удовольствием смотря на суперстену.

— Выглядит не слишком надежно.

— Выглядит просто замечательно! — не даю свое детище в обиду. — Если у тебя есть какие-то возражения — диван в холле.

Вот так-то! Демонстративно ложусь на выбранную сторону и жду реакцию шефа.

Он занимает свое место через несколько секунд.

Лежим молча. Я смотрю в потолок, куда смотрит Сергей Дмитриевич — сказать сложно. Во-первых, импровизированный забор мешает. Во-вторых, не очень-то хочется лишний раз на этого посланника ада смотреть.

— Вер, а Вер, — раздается через пару минут.

— Ну что еще?

— А давай это чудо архитектуры между нами уберем. Это я чисто из соображений удобства говорю, тесно же.

— Даже не думай об этом.

— Ве-е-е-ер… — не сдается.

— Слушай, а в куче договоров ведь не было пункта, запрещающего материться?

— Вера, что за ужасные мысли! Был такой пункт, самый первый и самый главный! Вот про личное пространство не было, а про ругательства был, точно помню. — замолкает на секунду, а потом с картинным ужином добавляет. — Ве-е-е-ера, уж не на меня ли ты материться собралась?!

Приходится оставить вопрос без ответа и выругаться про себя.

Мой триумф продолжается до половины третьего ночи и заканчивается, когда один из горшков с цветами — украшение баррикад, падает в пятый раз. Получается что-то типа контрольного выстрела в голову, потому что именно на голову шефу горшок и приземляется.

Так как договор о запрете ругательств на Сергея Дмитриевича не распространялся, мужчина сперва недовольно шипит, а затем тихо выругивается. Ну, в принципе, в чем-то он даже прав, поэтому я не возмущаюсь.

Первые три секунды не возмущаюсь, правда, когда босс переходит к активным действиям и варварским образом начинает рушить возведенную мной баррикаду, все-таки вскакиваю с кровати.

— Ты что творишь?!

— Пытаюсь сохранить остатки здоровья и уменьшить риск черепно-мозговой. — недовольно фыркает босс.

Нет, конечно, его недовольство я понять могу, но принять разрушение спасительной стены…

— Подушки оставь! — хватаюсь за ту же диванную подушку, что и шеф, и пытаюсь не дать сбросить ее к остальным валяющимся на полу вещам.

— Ну уж нет! — Сергей Дмитриевич тянет подушку на себя и получает результат.

В виде подушки и меня в качестве бонуса. Приземляюсь прямиком в объятия босса.

— Я стену разрушить не дам! — не обращая внимания на смену положения, продолжаю отстаивать свою позицию. — Мне необходимо личное пространство!

Босс, нависающий надо мной, усмехается:

— Так и необходимо?

Это он еще и издеваться удумал?! Ну нет, я так просто не сдамся!

Пытаюсь упереть руки в бока, чтобы выглядеть максимально авторитетно, но что-то мешает. Несколько секунд уходит на осознание того, что конкретно мешает. Ох уж этот тупняк спросонья!

Когда до меня, наконец, доходит, желание ударить себя по голове практически пересиливает желание вновь начать возводить баррикады. От самобичевания спасает лишь то, что руки по-прежнему заблокированы.

— Абсолютно необходимо! — хоть запоздало, но отвечаю, а затем делаю усилие и отталкиваю от себя шефа. Подушку, правда, в ходе маневра теряю.

Подушку, которую Сергей Дмитриевич уже в следующую секунду абсолютно бессовестно кидает на пол.

Пока придумываю, как бы еще помешать уничтожению остатков стены, босс разрушает ее окончательно, а затем, не медля, ложится на свое место. Мне только и остается, что моргать, а этот прислужник дьявола еще и добавляет:

— Если у тебя есть какие-то возражения — диван в холле!

Стотысячпроцентный гад!

Какое-то время стою и взвешиваю варианты. Ночь в непосредственной близости от Сергея Дмитриевича или же ночь на диване пыток. При мысли о диване, копчик начинает побаливать, тогда-то я и принимаю решение отправиться прямиком в лапы к монстру.

Все-таки один раз мы уже спали вместе, и ничего страшного не случилось. Очень надеюсь, что не случилось.

Да и надежда на то, что пункт контракта, запрещающий насилие, все же есть, не умирает. Ну должен же он быть!

В общем, ложусь на свое место, натягиваю одеяло до ушей и закрываю глаза, готовясь к бессонной ночи, однако практически сразу вырубаюсь.

Просыпаюсь с утра и, что самое прекрасное, в одиночестве. Босса обнаруживаю в гостиной. Сидит на адском диване и что-то печатает на телефоне.

— Доброе утро! — здороваюсь первой.

— Ага. — кивает Сергей Дмитриевич, не отрываясь от экрана.

Понятно, фаза перемирия, можно выдыхать.

Выдыхаю я в течение всего дня. И когда мы гуляем по городу, и когда обедаем. Шеф даже дает мне возможность насладиться лицезрением парома, который невозможно огромен. Его размеры реально впечатляют, несколько минут стою и тупо смотрю через стекло на эту плавучую многоэтажку, жду какого-нибудь интересного рассказа от Валерии, но она молчит.