— Ладно, ребята, мы пошли, — я, перестал тереть замерзшее ухо, похлопал по щечке одного из гулей и шагнул в темноту, — как превратитесь обратно в нормальных, освобождайтесь и догоняйте нас, пришло вам время возвращаться на родину.

Группу стражей-мумий, охраняющих врата, мы, по старой памяти, уничтожать не стали, а когда они начали превращаться в злобных гулей, утрамбовали в компактную кучку, связали и подвесили на ближайшем столбе. Как превратятся обратно в стражей, станут в два раза меньше и легко выберутся из пут. А нам ждать некогда, Альдия права, баф слишком хорош, чтобы растрачивать его впустую, надо им воспользоваться по полной. Я бы, конечно, предпочел истратить его на принцессе, но охреневшие в край сокланы, были со мной не согласны, затащив меня на это скучное мероприятие, аргументировав это тем, что, я, мол, столько сделал, чтобы получилось активировать этот квест, что будет грешно не дать мне в этом поучаствовать. Все мои горячие заверения, что я ни в коей мере не обижусь, если они пойдут без меня, ни к чему не привели и они, похитив меня спящим, притащили в это темное, холодное, затхлое помещение. На мои планы всем было наплевать, и они еще потом удивляются, что я никогда с ними этими самыми планами не делюсь. А какой в этом смысл? В ответ они то смирительную рубашку на меня нацепить норовят, то идиотом называют, то по-своему норовят все испортить...

— А как там Остап на свадьбе? Никто из эльфов на него там не наехал?

— Не, как Яра появилась, вел себя вполне прилично, могу поклясться, что даже всплакнул, когда отец к священному древу принцессу подводил...

Вспыхнул яркий мягкий свет, освещая весь коридор святым сиянием. Висящее на стенке умертвие задымилось, зашипело, конечности начали дергаться сильнее. Промерзшая насквозь голова треснула и его тело, гремя костями, повалилось на пол и тут же начало подниматься. Проходящий мимо него Добрыня не дал ему встать: проходя врезал молотом по коленке, превращая ее в щебень, а когда гигантское тело начало заваливаться на него, вломил снизу вверх, превращая умертвие в костяной фейерверк, ударивший в высокий потолок, а затем острыми осколками посыпавшийся вниз.

— Всплакнул, тоже скажешь, — прогудел кузнец, — да чтобы он хоть слезинку проронил, ни в жизни не поверю.

— Скорее всего, это тот священный милорн, что у эльфов вместо алтаря, ему пятую точку всю церемонию прижигал. Остап потом во время застолья постоянно ерзал на стуле, никак ее нормально пристроить не мог...

Я замолк, потому что мы дошли до поворота и Пофиг, не дожидаясь пока оттуда выскочит что-нибудь страшное, фуганул за угол имплозией. Стена бурлящего огня, занимая весь объем туннеля, с ревом понеслась вперед, выжигая все на своем пути, уйдя минимум метров на триста вперед. Там она заглохла, а свет в коридоре на несколько секунд начал казаться очень тусклым. Правда, и в его мощности хватило, чтобы увидеть, как превратившиеся в прокопченные полуфабрикаты непонятные твари, отрываются от почерневшего свода, с громким хлюпаньем грохаясь на пол дымясь и чадя тошнотворным дымом, наполняя воздух запахом горелого мяса.

— Стол был, конечно, так себе, хорошо прожаренных шашлыков на нем не хватало, но когда Остап достал заветную бутыль, и мы смогли тайком доливать в эльфийское вино фирменный Калянский самогон, то все стало на много радостнее. А когда эльфы начали соревноваться в стрельбе...

Слитный шелест двух тетив в очередной раз прервал мой рассказ. Два белых росчерка, в которые превратились стрелы, играючи проломили броню начавшей выбираться из расщелины сороконожки и ушли в ее тело вместе с оперением, заставив сегментированное тело судорожно извиваться. Наконец, ее многочисленные ножки перестали держаться за скальные выступы, и тело размером с половину железнодорожного вагона свалилось вниз, к остальным дымящимся телам. От идущего рядом со мной Майора во все стороны пошли фиолетовые всполохи света.

— Еще один на одиннадцать часов, сто метров, — бросил он Альдии и Олдригу, — и два на час двести семьдесят метров. Дальше не ясно, трупы сильно фонят, не могу разобрать. Так, что ты там говоришь, — повернулся он ко мне, — произошло, когда эльфы в меткости соревноваться стали?

— Ну, был там один, — я вскочил на труп сороконожки, подавая руку МарьИвановне, — самый смазливый и который больше всех на Яру многозначительных взглядов бросал. Так как они начали соревноваться, Остап на него какое-то проклятье наложил.

Тренькнули тетивы, и к нашим ногам упал еще один судорожно дергающийся труп.

— Так он как не выстрелит, то мимо, то в сантиметре от цели стрелу засадит, то на ладонь промажет. Не утерпел в конце концов, взбеленился, на Остапа лук направил. Тот, слава богам, видимо, только этого и ждал, тяжеленным кувшином тому под глаз засадил так, что я думал, тот кони двинет. Тут все всполошились, пришлось мне, от греха подальше, бросить Остапу под стул окно телепорта, а то несмотря ни на что пристрелили бы его нафиг.

Загудело и пробитая гигантской сосулькой сороконожка начала извиваться, злобно кусая ледяной столб, клыкастыми челюстями. Взмах глефы и неугомонная голова отлетела в сторону, не успокоившись и там, раз за разом нанося воздуху смертельные укусы, пока окончательно не замерла.

— Надеюсь, Остап на тебя не обиделся, считай с самого разгара веселья его выслал, — проворчал Пофиг, — вот вспомнит старое и открутит тебе яйки нафиг.

— Пусть свои сначала сохранит, я его прямиком в бордель отправил, там ему будет чем заняться. Говорят свадьбы аппетит в этом деле сильно разжигают.

— Это возбуждающе только на девушек действует, хотя... помню как ты с утра скулил, когда мы от сисек его величества отрывали, может и парней свадебные церемонии будоражат?

— Ну, может быть, только если ты сам там не в качестве жениха...

Олдриг получив чувствительный тычок по ребрам от супруги умолк и прикрыл глаза, когда еще одна волна огня устремилась вперед, выжигая всё и даже сам воздух у себя на пути.

— Кхе, кхе, Пофиг, заканчивай, меня от запаха горелого шашлыка уже мутит.

— Ты только что жаловался, что тебе шашлыка не хватало, вот, наслаждайся. Вон, смотри какой аппетитный кусочек к тебе ползет, загляденье просто.

Аппетитный кусочек подергал лапками, расплёскивая вокруг тухловатые потроха, подвигал телом, выискивая потерянную где-то голову, так и не нашел, загрустил и скукожившись, наконец замер, перекрыв при этом половину туннеля своей тушей.

— Ну уж нет, как-нибудь обойдусь. Лучше расскажи, чего там с кораблем половинчиков?

— А что с ним? Там гномов столько набежало, что не протолкнуться, еще пару дней и выковыряют его окончательно.

— Отлично, — я перешагнул через труп двухметровой летучей мыши, взмахнул глефой, срезая похожую на свиное рыло голову другой твари, чудом уцелевшей после Пофигской артподготовки. Впрочем, это было редким исключением, после того как по туннелю проходила волна огня, оставались только прокопченные до черноты стены и свод пещеры, да смрадно дымящиеся тушки врагов, попадавшие на пол. Кто это был, до термообработки понять можно было только с большим трудом. Для того чтобы определить видовую принадлежность тварей, приходилось их развеивать, собирая небогатый лут. Тот, в основном, состоял из древних бронзовых монет, да жетонов непонятного предназначения. Иногда попадались и части экипировки, но сравнить их с нашим новым экипом из мифриловых нитей, переплетенных с алмазной паутиной, было трудно. И физическая и магическая защита у них задрана до самого предела. А наши танки, у которых мифриловое бельишко поддевалось под их тяжелую броню, вообще превращались в натуральные слитки стали, способные спать под огнем стаи разбушевавшихся драконов. Достаточно ли этого будет, там, на материке, скоро узнаем. Судя по скорости нашего передвижения, максимум через пару часов.

— Что-то большое на десять часов, двести тридцать метров. Еще трое на двести сорок, движутся в нашу сторону... — Майор, прищурившись всматривался в исходящие от него фиолетовые волны света, — за ними еще целая куча, хотя нет, разворачиваются в обратную сторону. Ничего не понимаю...