— Тебя.
— Не подходи, — угрожающе произношу.
— И что ты мне сделаешь? — выгибает вопросительно бровь.
А я серьёзно задумываюсь.
Что? Плюну ему в лицо? Расцарапаю? Откушу член в следующий раз, когда он заставит встать меня на колени, чтобы отсосать ему?
И ведь понимаю, что в этой ситуации я беспомощна. Я — никто.
Поэтому, когда Арчи оказывается в ванне, опускает огромную ладонь мне на талию и дёргает на себя, я молчу.
Когда он вжимает меня в своё тело, касаясь горячей дубиной моих ягодиц, я не говорю ни слова.
Когда он наклоняется и ведёт губами по мокрой шее, только закрываю глаза.
Лишиться девственности в ванной — предел моих мечтаний.
— Боишься, — твердит на ухо, поднимаясь губами до мочки. Кусает её, облизывает, а я ежусь и отстраняюсь, когда чувствую волну мурашек, пробивающих тело. Уши — моё слабое место. Даже соски не такие чувствительные, как мочки.
— С чего ты взял? — нахально отзываюсь.
— Ты напряжена, — да попробуй тут расслабиться, когда мужик, которого ты знаешь суммарно меньше суток, прислоняется к тебе голым телом.
— Ты меня изнасиловать собираешься, — выдыхаю. А его ладонь скользит вниз. В опасную зону.
— Изнасиловать? — снова кусает за мочку уха, и я выгибаюсь. Неосознанно вжимаюсь ягодицами в твёрдый член, что проходит меж ягодиц.
Его тёплая рука проводит по низу живота.
— Перестань, пожалуйста, — прошу его умоляюще. Я не готова распрощаться со своей девственностью ТУТ. Особенно, когда только недавно по моим губам, там, внизу, дотрагивалась змея.
— Я буду делать, что хочу, — кусает за ухо. Прикрываю глаза, выдыхаю. Отстраняю одну руку от груди и упираюсь ладонью в стену, чтобы случайно не упасть. — Ты теперь моя собственность, с которой я сделаю всё, что захочу. И ты будешь подчиняться.
— Не дождёшься, — выпаливаю.
— Твоя самоуверенность тебя погубит, игрушка, — это обращение ко мне корёжит абсолютно всё в моём теле.
Чужая ладонь скользит вниз, на лобок. Касается пальцами поросли рыжеватых волос.
— Ненавижу волосы, — твердит брезгливо. Я сжимаю зубы. Они короткие! Даже толком отрасти не успели! — Избавишься от них потом.
Последнее, что волновало меня в крайнюю неделю — бритьё между ног. Да, гигиена прежде всего, но когда на тебя охотится маньяк, что жаждет отомстить твоему жениху и вернуть обратно в его руки, последнее, о чём ты думаешь — чтобы на тебе не было ни единого волоска.
Но я специально не буду этого делать.
Только потому, что ему не нравится.
Брезгливый? Может, тогда хоть не трахнет?
— Я не буду делать то, что ты говоришь, — срывается с губ, когда пальцы проникают меж губок и опускаются на клитор.
Теперь я боюсь намного меньше. Он не отдаст меня на растерзание нескольким мужикам. Трахать будет только он. И лучше пусть это будет один долбаный маньяк, чем толпа.
— Это мы посмотрим, — сжимает пальцами чувствительную горошину.
А я прикрываю глаза. Смыкаю вместе зубы.
Потому что уверена — несколько умелых ласок, и моё тело пошлёт меня нахер.
Грёбаная физиология!
И хоть ставлю себе барьеры в голове, ненавижу его всей душой, не могу отрицать, что Арчи — ходячий секс. Пальцами делает такое, что я хочу ещё. У меня впервые так. Особенно, после Волкова, что просто делал больно.
И внешне Арсанов сексуален и красив. Хотя и урод внутри.
— Интересно, как долго ты сможешь ломаться, пока я не упомяну детский дом?
Я натягиваюсь, как тетива, и не обращаю внимания на ладонь, что кружит над моим клитором.
Округляю от шока глаза.
То, что он знает о детском доме, для меня не новость. Я работала там. Но…
— Мне плевать, — выдыхаю и стараюсь удержать всё своё самообладание. — Это обычная работа.
Внутри меня грохочет сердце. Всё сжимается от страха и тревоги.
Я резко убираю руку с груди. Всё равно. Действительно, он всё видел.
— Строишь из себя дурочку, — шепчет. Неужели видит меня насквозь? Раскусил? — Но сама даже после побега, рискуя своей попкой…
Он сильнее вжимает в меня свой член. Я выдыхаю, прикрываю устало глаза.
Если он продолжит, точно найдёт моё слабое место. Подчинит одними только упоминаниями о моём прежнем месте работы.
Или уже это делает.
— Снова возвращаешься в то место. И, судя по тому…
Я резко оборачиваюсь. Кручусь в его руках. Прислоняюсь к нему грудью и прижимаюсь всем телом. Слегка расставляю ноги в стороны, обхватываю ногами его горячий член и прикасаюсь к нему своей промежностью.
Дико грязно, непривычно.
Но… Если он узнает о моей маленькой слабости, то точно поймёт, что сотрудничество со мной бесполезно. Я сделаю всё, что он прикажет, без каких-либо лишних телодвижений и вопросов.
Потому что в том детском доме есть родной для меня человек.
Сестрёнка. Которая наверняка уже живёт в новой семье.
Но я всё равно не могу подвергнуть её опасности.
И если мой жених тупой, ослеплённый местью, то Арчи нет. Он явно уже обо всём догадался.
Поэтому… Я расслабляюсь. Очищаю мозг, беру под контроль эмоции. Точнее, наоборот. Отпускаю их.
— Я избавлюсь от волос, — шепчу. Опускаю взгляд вниз. Скольжу пальцем по мощной и твёрдой груди.
Она тебе нравится, Ди. Ты хочешь её потрогать. Облизать.
Сжимаю ноги вместе, подаюсь бёдрами назад, и снова вперёд, ёрзая на его стволе. И он такой твёрдый, длинный, что мне становится страшно, когда он возьмёт и… войдёт в меня.
Цепкая и крепкая ладонь сжимает ягодицу.
— Попка у тебя что надо, — смотрит сверху вниз. Я не поднимаю на него взгляд. Только вожу ладонями по телу. Только бы он не вернулся к теме детского дома. — Я вернусь к ней чуть позже. Как и к твоей киске. Но сейчас…
Его ладони скользят выше. На плечи.
Слегка надавливают на них, из-за чего приходится начать опускаться вниз.
Встать на колени. Опустить взгляд. Оставить без какой-либо защиты грудь, своё тело. Дать осмотреть себя.
Схватить за подбородок.
Я поднимаю голову вверх. Не сама. По его безмолвному приказу силы пальцев.
Смотрю покорно в его глаза и вижу в голубой бездне похоть и возбуждение. Яркий огонёк, сжигающий меня до пепла.
— Постарайся сделать так, чтобы я больше не вспоминал о том детском доме.
Я прикрываю глаза.
Без прямых слов понимаю, о чём. Он уже догадался обо всём. И теперь умело манипулирует.
Выдыхаю и собираю остатки сил. Я сделаю это. Смогу.
— Как прикажешь, — выдыхаю. Распахиваю глаза. Смотрю вперёд. На могучий и вздыбленный член. И делаю шаг навстречу первая. К своему поражению.
Поднимаю руки, опускаю пальцы на основание. Сжимаю. И подаюсь ртом вперёд, приоткрывая пухлые губы.
Вбираю чужой член в рот и морщусь. Вспоминаю, что было несколько часов назад и со всей силой желаю сжать зубы.
Но это чистое самоубийство!
Поэтому через неприязнь дотрагиваюсь языком до бархатистой головки.
— Соси нормально, — недовольные слова ещё больше подталкивают сделать то, чего я так хочу. Укусить.
Он же сам понял, что я девственница! И не раз это говорил!
Не умею я! Что тебе ещё, ублюдок, нужно!?
Внезапная трель телефона зарождает в груди маленькую надежду.
Может?.. Сейчас все прекратится и он уйдёт?
— Чего застыла? Продолжай.
Я прикрываю глаза. Зря надеялась.
Толкаюсь вперёд. На чистой механике, которой у меня особо нет, двигаюсь вперёд-назад. Сильнее смыкаю губ. Сжимаю ствол ладонью.
И неопытно сосу под мелодию телефона. Всегда мечтала о таком!
— Блять.
Пальцы зарываются в мои волосы и тянут назад.
Открываю глаза и недоумённо отстраняюсь.
— Хер с тобой, — проговаривает, отпуская меня и вылезая из ванной. Подбирает свою одежду и оставляет меня отстранённо сидеть в холодной ванной.
Вытираю ладонью рот. Брезгливо смотрю на тыльную сторону. И морщусь. И снова он побывал там, в моём рту.
Поднимаю голову и наблюдаю за тем, как Арчи достаёт телефон из кармана брюк, что поднимает с пола.
