– Ну что? Показывать следующий? – раздался голос мадам Накоты.

– Эм… простите, еще одну минуту, – запинаясь, вымолвил Прокофий.

Больше не глядя в глаза своему отражению, он отчетливо увидел, что за костюм был на нем: черный прямой пиджак и такие же узкие брюки. А вот рубашка, казалось, еще не до конца определилась с цветом и становилась то красной, то серой, то голубой, то оранжевой…

– О-у! – воскликнул Прокофий, ощутив жесткое прикосновение. Оказалось, что это ремень.

– После брюки мы, разумеется, подгоним как нужно, это только на время примерки. Как вы уже, наверное, заметили, рубашки меняют цвет – выбирайте, какой вам больше нравится. Отлично придумано, правда? У нас тут есть все что угодно, совершенно любого оттенка, только скажите, что именно… – Мадам Накота говорила без умолку, мешая Прокофию думать. – Пиджак и брюки начнут меняться сразу же, как только вы им позволите. У нас есть еще столько моделей!..

Он мысленно позволил, и костюм тотчас переменился, – черный никогда ему не шел. Еще через шесть смен Прокофий уже стал сомневаться, что в лавке найдется что-нибудь подходящее. На самом деле он не имел ни малейшего понятия о том, как именно должен выглядеть идеально сидящий костюм, и в глубине души немного побаивался, что хозяйка в конце концов потребует объяснить, чего же он все-таки хочет. Прокофий с сожалением подумал о Тельмане – сейчас бы ему очень пригодилась помощь друга.

Перемерив столько костюмов, что и не сосчитать и уже почти отчаявшись, он наконец-то увидел то, что ему понравилось: темный короткий пиджак глубокого синего цвета и прямые, тоже синие брюки. Вот это да, кто бы мог подумать, что Прокофий будет так хорошо смотреться в строгом костюме. Он сидел на нем безупречно, и мальчик улыбнулся, одобрительно кивнув своему отражению в зеркале.

Словно почуяв радость покупателя, волшебный купол стал угасать – он свою работу выполнил. Декорации Бала превратились во что-то вроде разноцветного тумана, а затем исчезли.

Прокофий отыскал глазами свою маму. Судя по ее радостному виду, костюм ей тоже понравился.

– Берем этот! – убежденно заявил Прокофий хозяйке лавки.

– Замечательно! – вплеснула руками мадам Накота. – И оттенок так подходит к вашим волосам! Просто прелесть! Рубашка нужна слоновой кости. Что скажете?

– Эм… да, наверное, – не успел вымолвить Прокофий, как на нем появились коричневые ботинки и рубашка.

Когда все подогнали по размеру, мадам Накота объявила:

– Можете покинуть купол.

Выбираясь наружу, Прокофий с удивлением заметил, что он в той же самой одежде, в которой пришел в лавку. Сияние купола у него за спиной медленно гасло. Хозяйка с племянницей не сдвинулись с места до тех пор, пока это не завершилось и в зале не воцарился полумрак. Только потом дверь наконец бесшумно отворилась, и мадам Накота вежливым тоном обратилась к миссис Фарадей:

– Момо все упакует. А вы идите со мной.

Миссис Фарадей, согласно кивнув, отправилась за колдуньей, чтобы одарить лавку благодарностью взамен на покупку (так было принято у всех торговцев – люди делились своей радостью и благодарностью за купленную вещь, от чего в лавке что-нибудь улучшалось). Прокофий стоял в маленьком холе и внимательно наблюдал за тем, как первый в его жизни костюм сам собой аккуратно складывается в упаковочную бумагу и в этом свертке отправляется прямиком в большой пакет с эмблемой лавки – завивающейся шелковой лентой, сверкающей во вспышке магии. Следом туда же отправились упакованные ботинки и рубашка.

Момо явно доставляло удовольствие то, как дивился этому Прокофий. Наверное, чудо-упаковка тоже была ее творением, как и волшебный купол. Неужели и здесь не обошлось без случайной магии?

И тут Прокофия осенило: кто станет болтать об ускорении чар, если такие создания, как «шипящие» кеды и этот купол выглядят просто отлично и приносят пользу? Что с того, что они не идеальны – «шипящие» кеды горят на ногах, а купол не может создать изображение четким? Кому вообще есть до этого дело?

К тому же, это случалось не на каждом шагу, а лишь время от времени и только с некоторыми чародеями. Так зачем бы им признаваться? Особенно после того, что обрушилось на Скидла? И выходит, никто ничего не предпримет до тех пор, пока не случится что-нибудь похуже горящих кед и вывески.

Возвратившись в холл, миссис Фарадей ласково улыбнулась сыну и взяла с прилавка пакет с одеждой.

– Ну что, дорогой, ты готов? Поверь, тебя ждет нечто удивительное!

***

Полета Прокофий не запомнил, потому как честно исполнял просьбу мамы закрыть глаза и проявить немного терпения. Но как только он ощутил землю под дном эраунда, последняя капля его усилий разлетелась вдребезги где-то в районе желудка, и глаза открылись сами собой.

Оглядевшись вокруг, Прокофий не без удивления понял, что они в лесу. В отдалении за деревьями горел мерцающий свет. Может, им туда?

– Это место появляется в Основании только раз в несколько лет, – сказала мама. – Правда, мало кто о нем знает. Хорошо, что я услышала, как на днях шептались женщины в лавке. Одна, похоже, решила, что они с семьей просто заблудились, когда ходили в лес на пикник, но я сразу поняла, в чем тут дело. Нам нужно дойти вон до того склона…

Прокофий оторопел: в Основании есть какое-то загадочное место, появляющееся лишь иногда? Почему же он ни разу об этом не слышал? Ему становилось жутковато от всей этой темноты и таинственности. Ботинки увязали в грязном месиве из размытой земли и мха, – очевидно, здесь недавно прошел дождь, – а по спине бежали мурашки. С трудом пробираясь сквозь густые заросли и отмахиваясь от надоедливых мошек, он то и дело недовольно пыхтел, отводя руками мокрые ветки. Он хотел спросить, куда же они все-таки идут, но мама велела пока не задавать вопросов.

– Теперь осталось самое трудное – попасть внутрь, – наконец произнесла она, остановившись.

Прокофий уже хотел было возмутиться, что проделав такой долгий путь, они, как оказалось, могли остаться ни с чем. Однако, оторвав взгляд от земли и поглядев вперед, он буквально онемел. Впереди была огромная каменная площадка, похожая на посадочную полосу, как минимум, для сотни эраундов, а за ней возвышалась скала таких невероятных размеров, что Прокофию пришлось несколько раз поднять голову, чтобы увидеть ее верхушку.

Из множества небольших окон на площадку лился золотистый свет, и в этих маленьких кляксах сверкающего прозрачного золота виднелось что-то наподобие узора, но, казалось, он был не выточен в камне, а словно парил прямо над ним. Множество точек разной величины, будто прячущихся одна за другой, что-то напоминали. И пока Прокофий с мамой приближались к высоким дверям в скале, он с интересом глядел под ноги. Больше всего это походило на огромную странную карту. Прокофия не покидало необъяснимое чувство, будто рисунок неподвижен лишь временно и на самом деле он должен непременно ожить, только нужен какой-то «ключ», сигнал или что-то вроде того.

– Здесь не стоит задерживаться, – поторопила его мама. – Может всякое померещиться.

На высоких дверях был вырезан круг с тремя каменными лицами. Осторожно поднеся к ним руку, миссис Фарадей немного помедлила, но все-таки положила ладонь на холодные губы стражей. Очевидно, так она сообщала кому-то внутри скалы об их прибытии, долгался Прокофий.

– Ну же, скажи что-нибудь, – взволнованно прошептала мама.

– Что сказать? – Прокофий растерянно пожал плечами.

– Что-нибудь, чтобы нас пригласили войти, – она говорила так, словно любому на месте Прокофия было бы понятно, что нужно делать.

Но он не знал и, отчаянно пытаясь что-то придумать, озирался по сторонам – вдруг где-нибудь найдется подсказка. И тут в его голове будто заискрилась вспышка магии, и на какую-то минуту показалось, словно Прокофий уже бывал в этом месте раньше и просто забыл верные слова, а теперь вдруг неожиданно вспомнил.

– Я выбираю знать! – обрадованно провозгласил он и в ожидании уставился на двери.