ГЛАВА 1

ДОМ № 27

Мягкое осеннее солнце лилось в окна домов Основания, желая всем доброго утра, а ветер гонял по тротуарам разноцветные листья и весело насвистывал о чем-то новом и удивительном.

В доме №27 по улице Чтецов, завернувшись в теплую кофту, мальчик по имени Прокофий Фарадей осторожно спускался вниз по большой деревянной лестнице. Прокофию было двенадцать, и он был волшебником, таким же, впрочем, как и все люди. Его светло-рыжие золотистые волосы крупными завитками спускались на плечи и лежали длинной челкой на лбу. Большие зеленые глаза хитро щурились, широкие губы растянулись в загадочной улыбке, и, казалось, даже веснушки, похожие на крошечные капельки меда, рассыпанные по всему носу, дрожали от радостного нетерпения. Сегодня ему предстояло одно очень важное дело, но сначала нужно позавтракать.

При каждом его шаге лестница глухо поскрипывала, а за спиной летел огонек живого света. Прокофий ступал очень осторожно, внимательно прислушиваясь к шепоту старых ступеней. Вот и последняя. Странно, но на его памяти она ни разу не издала ни звука.

С этой лестницей была связана одна удивительная история. В день, когда Прокофий появился на свет, она неожиданно возникла в доме Марвина и Винни Фарадеев, родителей мальчика. По правде говоря, они не имели ни малейшего представления, откуда взялась загадочная лестница, и были ужасно удивлены. Но магия то и дело сбывалась в самых неожиданных местах, и Фарадеи решили, что это вещь кого-то из соседей и, должно быть, ее уже всюду разыскивают. Однако в последующие несколько дней никто из их знакомых и словом не обмолвился о пропаже, и родители оставили лестницу у себя, тем более что прежней они лишились – новая своим появлением превратила ее в гору щепок. Впрочем, утрата вскоре забылась: красивые перила из дерева цвета карамели, слегка потертые ступени и глухие поскрипывания так полюбились хозяевам дома, что они перестали гадать, как эта лестница к ним попала.

Когда Прокофий немного подрос и узнал о необычном «подарке», полученном родителями в День его Появления, он стал с большим интересом наблюдать за таинственной лестницей: возможно, она хранила еще немало секретов. Там, где дерево местами потрескалось, виднелись загадочные символы, определенно оставленные чарами. А однажды Прокофий нашел в небольшом деревянном отверстии малиновую конфету. Не раздумывая, он снял обертку и закинул карамель в рот. Всю последующую неделю он старался не улыбаться на людях, потому что зубы его стали розовыми. А порой казалось, будто он слышит какие-то слова в глухом шепоте древних ступеней. Даже мистер и миссис Фарадей не могли с уверенностью этого отрицать, ведь никто по-настоящему не знал, как именно заколдована лестница.

Потягиваясь и зевая, Прокофий поглядел по сторонам. На каменном полу прихожей трепетали солнечные блики, справа – распахнутые двери гостиной, слева – большая прозрачная галерея, ведущая в уютную кухню.

Прокофий любил свой дом. Большой и светлый, он хранил волшебство в каждой комнате. Тут была и старая мебель, и та, что мистер и миссис Фарадей создали сами. Однако все, будь то диван или ложка, обладало особым нравом и магическими способностями. Фарадеи и сами частенько удивлялись, что могли вытворять их вещи. А все потому, что двенадцать лет назад, узнав о скором появлении малыша в их семье, мистер и миссис Фарадей перебрались из волшебного мира, где они тогда жили, в другой – Основание. Ведь именно здесь появлялись на свет все дети Земли, и волшебники растили их в заботе и любви, обучая основам магии.

Первым делом Фарадеи решили создать подходящий дом. Как только гостиная и спальня были закончены, в него тут же въехали, оставив многие вещи не доделанными до конца. Чтобы не ждать появления самых обычных предметов, таких как тарелки и светильни, их купили в волшебной лавке, куда прежние жильцы Основания отдавали то, что им было уже ненужно (вырастая, дети покидали Основание, а значит, и родителям было не за чем оставаться). Поэтому цветочные горшки и занавески, вели себя еще ничего, а вот о шкафах, зеркалах, стульях и диванах такого не скажешь. Живые огоньки частенько убегали и проказничали, подстрекая все вокруг на разные проделки, посуда танцевала по воздуху, а зеркала пели песни.

Пожалуй, кухня была самым спокойным местом в доме. Правда, во время ее создания миссис Фарадей ненадолго отвлеклась и забыла точно указать место, где она должна появиться. Очевидно, по этой самой причине кухня и прилепилась к дому с краю, похоронив под собой добрую часть маминого сада. Похожая история вышла и с папиным баром, который он колдовал для веселых вечеров в кругу друзей за бокалом сладкой шипучки и мороженым. Бар вырос на правом боку крыши, что явно не прибавило дому красоты. Зато всем этим он отличался от остальных домов на их улице, чем Прокофий всегда очень гордился.

Шагая по галерее, украшенной большими горшками с цветущими магнолиями, он предвкушал вкусный завтрак. Волшебная кухня готовила лучшую еду на всем свете. Она могла создать что угодно, но заказ стоило делать заранее, чтобы долго не ожидать возле стола, пока кухня завершит волшебство и еда наконец покажется на тарелке. Правда, из-за их многолетней дружбы у Прокофия были свои привилегии. Вот и сейчас завтрак уже ждал его на столе: шоколадные шарики с воздушным рисом и карамелью, вкуснотища! Струи миндального молока задорно плещутся в глубокую тарелку, появляясь прямо из воздуха, а шоколадные шарики резвятся в них, словно в водопаде, высоко подпрыгивая и тут же плюхаясь обратно в «молочное море».

Поглядев на стол, Прокофий заметил, что кое-чего не хватает.

– Ладно, возьму ложку сам, – пожал он плечами и, шутливо вздохнув, поплелся к шкафчику со столовыми приборами. Разумеется, он мог бы заставить ящик открыться и при помощи волшебства – стоило только мысленно пожелать, и через несколько минут все бы исполнилось, – но ждать не хотелось.

Тарелка с завтраком соскочила со стола и поплыла за ним. Не видя ее, Прокофий продолжал рыться в ящике, пока не нашел нужную ложку. С нетерпением ринувшись к столу, он случайно задел тарелку, так не вовремя подвернувшуюся под руку, и все ее содержимое вылилось на пол.

– И кто, спрашивается, виноват? – печально поглядел он на молочные лужи. Горсть шоколадных шариков жалко плавала в остатках молока. – Надеюсь, мне вернут завтрак, – обратился он к волшебной кухне, наблюдая, как лужицы сами собой исчезают с пола (на доме лежали чары неизменной чистоты и порядка).

Тарелка в его руках тут же вновь наполнилась до краев, и, благодарно кивнув кухне, мальчик пошагал назад, в основную часть дома. Двери гостиной все еще были распахнуты – очевидно, комната в хорошем настроении. Дело в том, что гостиная дома Фарадеев отличалась довольно строптивым характером: загрустив о чем-то таинственном, она частенько захлопывала двери и никого не пускала внутрь. Приходилось подолгу выжидать под дверями, уговаривая комнату открыться. Прокофий не раз наблюдал, как отец, стоя возле гостиной, пытался вспомнить все веселые истории, которые знал, чтобы поднять ей настроение.

«Совесть не позволяет оставлять ее в растрепанных чувствах», – вздохнув, говорил он сыну, а Прокофий, наблюдая за отцом, еле сдерживал смех.

Каждый раз оказавшись на коричневом диване в гостиной, он представлял себя взрослым и старался делать все, как отец: закидывал ногу на ногу и рассуждал о погоде с огоньками живого света. Разумеется, поддержать беседу они не могли, зато всегда были рады компании мальчика.

Но на этот раз Прокофий торопился и не стал тратить время на забавы. Устроившись поудобнее, он тут же принялся за еду, и, отправляя в рот ложку за ложкой, наблюдал за стайкой волшебных рыбок. Красивые и блестящие, они безмятежно плавали в прозрачных ручках дивана. Правда, до того, как мистер Фарадей над ними поколдовал, это были два самых обычных аквариума. Когда-то он приобрел их в волшебной лавке, чтобы украсить гостиную, а принеся домой, мысленно повелел им занять тумбы возле дивана. Какого же было его удивление, когда, заглянув вечером с чашкой чая в гостиную, он обнаружил, что аквариумы прикрепились к дивану с боков. Что ж, будет еще одна необычная вещь в доме, решил мистер Фарадей и превратил аквариумы в ручки дивана, а стекло – в особую волшебную материю, чтобы рыбки могли дышать.