Как видим, во главе войска к берегу Оки прибыл сам великий князь. И не отсиживался в тылу, а прибыл именно туда, где татары уже начинали переправу. И ещё раз мы убеждаемся, что всегда и везде, где Руси грозила реальная серьёзная опасность, во главе войска оказывался сам первый русский государь. И очень странно, что некоторые историки называют его осторожным или нерешительным. Факты это категорически отметают.
Рассказывая об этом же событии, автор Севернорусского летописного свода обратил внимание на жадность и малодушие прежде храброго в бою алексинского князя-наместника Семёна Беклемишева, который струсил и не захотел защищать жителей города. Летописец подчёркивает красоту русских войск, их прекрасное снаряжение.
«В том же году безбожный царь Ахмат Кичиахметьевич со всею Ордою пошел на Русь, дойдя до Руси, оставил с царицами старых и больных и малых, и пошел с проводниками по бездорожью, и подошел к реке Оке под городок под Алексин у литовской границы, а в городке том был воеводой Семен Васильевич Беклемишев, человек в бою очень храбрый. <…>. И он пожелал получить отступного с них, и горожане – алексинцы давали ему пять рублей, а он захотел от них еще и шестого, для жены своей; и пока так они толковали, пришли татары. И Семен побежал за реку Оку с женой и со слугами, да и татары за ним в воду. А в то время подоспел к берегу князь Василий Михайлович Удалой с немногими людьми, и начал с татарами биться, и не пустил их за реку.
А немного спустя пришел князь Юрий Васильевич из Серпухова со многими своими войсками; и потом подошел князь Борис Васильевич, брат его, от Козлова брода с дворянами своими; и тотчас же князя великого воевода Петр Федорович Челяднин подоспел со множеством воинов, князя великого дворян, – и было видеть татарам очень страшно, также и самому царю, множество воинов русских. А случился тогда день солнечный: будто море колеблющееся или озеро синеющее, все в обнаженных доспехах и в шлемах с яловцами, и не смог царь ничего поделать, и приказал к городу приступить татарам своим; осажденные же твердо стали сражаться с ними из города и убили у них много татар под Алексином. И начали уже изнемогать в городе люди, потому что нечем им стало сражаться, не осталось у них никакого запаса: ни пушек, ни ружей, ни пищалей, ни стрел. И татары подожгли город, а жители городские решили лучше в огне сгореть, чем сдаться в руки неверным. Князья же и воеводы, видя христиан погибающих, горько восплакались, ибо никак не могли пособить им из-за широкой реки Оки непроходимой. Царь же и все татары, видев множество русских, больше всего боялись князя Юрия Васильевича, потому что и имени его трепетали, и невозможно было начать боя – предполагали татары, что и князь великий сам тут. И начали звать через реку наших татар, а когда те подъехали на берег напротив их, стали расспрашивать про великого князя, и про царевича Данияра, и про братьев великого князя. Те же открыли им, что князь великий стоит под Ростиславлем со многим войском, а царевич Данияр Касымович в Коломне стоит со своими дворянами и с ним множество воинов и великого князя воевод, а князь Андрей Васильевич да брат его князь Андрей Васильевич Младший стоят в Тарусе с дворянами своими и с иными многими войсками. Татары же, подивившись множеству воинов русских, спросили: «А здесь кто стоит против царя?». И ответили наши: «А это князь Юрий да князь Борис, братья великого князя, только они и пришли со своими дворянами». Услышав все это, татары передали царю своему, царь же тотчас устремился прочь.
А с собою увел посла великого князя, киличея Григория Волнина12, остерегаясь того, что князя великого царевичи захватят Орду и цариц его. Тогда же княгиня великая поехала в Ростов и разболелась в Ростове. Князь же великий пришел в Москву, и князь Юрий с ним, но, прознав о болезни матери, помчался навестить мать с младшими братьями».13
Генетическая память – великая сила. Никогда не забывали русские люди 1382 года, когда, поверив клятвам хана Тохтамыша, москвичи открыли татарам ворота и были уничтожены. Алексинцы предпочли сгореть, чем сдаться. Татары сожгли город, убив и пленив оставшихся в живых после пожара жителей, и уже начали было переправляться через Оку, но, увидев на другом берегу реки Оки мощную силу великокняжескую, сияющую на солнце доспехами, продолжать своё нашествие не решились, бежали. Так завершилась очередная попытка Большой Орды вернуть себе власть над Москвой.
Смерть князя Юрия Васильевича Дмитровского
«В лето 6981, сентября 12, преставися благоверный христолюбивый князь Георгий Васнльевнчь во граде Москве в день соуботный, и положиша в церкви святаго архаггела Михаила».14
Летописцы подробно повествуют об искреннем горе всех, кто знал этого замечательного князя, о его похоронах. Однако ни одна летопись не говорит о причинах смерти Юрия. Лишь Типографская ещё накануне вскользь упомянула, что после сражения под Алексиным, «князь Юрьи разболеся тоу на Москве, приехав з берегоу». Но татары бежали с берега Оки 1 августа, от Алексина верхового пути до Москвы не более трёх дней, а скончался Юрий спустя почти полтора месяца – 12 сентября. Впрочем, возможно, так и не оправился от простуды.
Московский свод описывает, как с вестью о смерти брата к Иоанну, который находился у больной матери в Ростове Великом, послали гонца. Государь приехал удивительно быстро. Очевидно, мчался верхом, не щадя ни себя, ни коней.
«Преставися князь Юрьи Васнльевич. Того же месяца в 12 день в суботу в 10 час дне преставися на Москве блдговерныи и христолюбивыи князь Юрьи Васильевич 30 лет и лето и 7 месяць и 20 и дву день, а в то время князь велнки не был, ни матии его ни братиа его, все были в Ростове, поне же бо тогда тамо немощна была мати их великдаа княгини. И митрополит Филипп посла к великому князю, възвещаа ему преставление братне, как повелит, хоронити ли его без себя или не хоронити. В неделю же по утрени пришед митрополит с епископы Сарским и Пермьскым и со всем освященным собором на двор княжь и вземше тело его несоша в церковь архаггела Михаила и отпевше надгробнаа положишл его в гроб камен и поставиша среди церкви. В четвертый же день в среду прииде князь великы Иван Васильевич из Ростова и многи слезы излил и рыдание велико сътвори, такоже и прочии князи, братиа его, и прочии князи и бояря и все православное христианство многы слезы излиаша, и вопль кричание велико сътвориша, аще бы кто и от роду слезы не испускал, и той зря на народное кричание плакашеся. Митрополит же Филипп с предреченными епископы и со всем освященным собором отпевшее надгробнаа пениа и погребоша тело благовернаго князя Георгиа в церкви архаггела Михаила того же месяца в 16 день, иде же вси благовернии велиции князи лежат, род их».15
Князь Юрий Васильевич Дмитровский был лишь на год младше Иоанна, славился храбростью и воинскими талантами, его хорошо знали и боялись противники. Народ усопшего и, как видим, вместе с великим князем горько оплакивал его смерть.
Вероятно, смерть Юрия была неожиданной: он не оставил завещания, не распорядился по поводу своих многочисленных долгов. Впрочем, возможно это его вовсе не заботило: у князя Юрия Васильевича не было наследников.
Иоанн выплатил оставшиеся после смерти брата долги и забрал себе все его обширные владения, чем вызвал протесты и недовольство остальных братьев, ибо прежде на Руси было принято делить имущество брата, не оставившего завещания.
Софья Палеолог на новой родине
«Свадьба великого князя Ивана Васильевича. Того же месяца в 21 пришла царевна кораблем в Колыван16, а носило их море 11 день, ис Колываня пошли октября 1, а в Юрьев17 пришли того же месяца 6, а во Псков пришли октября 11. Псковичи же въздали честь велику царевне и всем иже с нею, и дары царевне, в была ту 7 дней. А в Новгород въехали октября 25, а выехали октября 30, от архиепископа и от всего Новдгорода честь же велика и дары».18
