Мет не стал растягивать свои волнения и мучения на три дня, он написал эссе на тему «Память истории живет в каждом из нас» в этот же вечер.

На следующий день решился пойти сдать работу декану. Ее удалось перехватить возле кабинета только после второй пары.

– Ты уже написал? – обрадовалась она. – Молодец, проходи.

Кабинет был большой, роскошно обставленный, словно музейная комната: тяжелая портьера, перехваченная парчовой тканью; мягкие стулья, как будто взятые со страниц известной повести Ильфа и Петрова, шкафы с папками и книгами, дорогими бумажными и упакованными в подарочный формат электронными. Возле огромного стола, сделанного под старинный тяжелый дуб, стоял широкий диван из экокожи без единой царапинки и потертости, словно только вчера его доставили из мебельного магазина.

– Присядь, – Милица указала на диван, хотя возле ее стола были и стулья.

Мет аккуратно присел на краешек. Милица, проходя мимо него, взяла из рук распечатку, едва коснувшись пальцев юноши. Он вздрогнул от этого многозначительного прикосновения. Сердце часто забилось.

Декан села за стол и углубилась в чтение.

– Прекрасно пишешь, Мефодий. У Насти и Яши, конечно, послабее работы будут, особенно у Яши, – она оторвалась от листочка и посмотрела на Мета.

Он забыл дышать. Такой же взгляд был и у нее.

– Нижайше прошу прощения, но осмелюсь попросить вас, Ваше величество, исполнить мечту моего племянника, – поклонился Сергей Николаевич, и Даниша подумал, как у него это красиво получилось. Юноша ощущал свое тело деревянным и негнущимся от волнения.

– Племянник? Мечта? Это прелюбопытняйш, Сергей Николаевич, расскажи, – Екатерина позволила поцеловать свою руку и посмотрела на Данишу.

– В лице юного Ромео, хотел бы представить вам, Ваше Величество, племянника моего. Сабуров Данил Григорьич… жаждал вас лицезреть, государыня-матушка. Увидеть самую умную женщину из ныне живущих, – льстиво извивался Сергей Николаевич. – Это и была его самая заветная мечта.

Даниша не знал, что ему делать, кланяться ли, целовать ли ей руку, дядя так долго ему что-то твердил об этом, что сейчас, в решающий момент он растерялся и молча истуканом стоял и смотрел на императрицу. Ее взгляд в несколько мгновений оценил его стройную фигуру, миловидное лицо, дорогой костюм, Бог весть где раздобытый дядей за большие деньги.

Звуки праздника притихли, блестящие маски и вихрь танцев тоже. Даниша слышал только стук своего сердца. Он понял, что выполнил указания дяди. Мгновение, когда их взгляды встретились, стало решающим. Таким, каким хотел Сергей Николаевич. Такой же взгляд сейчас был у Милицы.

Мет ощутил, как его бросило в холодный пот. Сердце заколотилось в груди.

– Пожалуй, я бы поправила вот это предложение. Оно несколько сложно для первичного восприятия. Мы должны ощущать текст вкусным сразу, с первого слова. Тут нужно вчитываться, чтобы понять тонкости. А значит предложение не совершенно. Я бы исправила, – Милица что-то написала на листке, встала и подошла с ним к Мету.

Он тоже встал, обнаружив, что лишь слегка выше женщины. И ей будет очень удобно его целовать, когда она начнет это делать. Эта мысль ужасала.

– Ты пробовал себя в писательстве? – спросила Милица мягко, словно проворковала.

Мет помотал головой.

– Но ты взял курс «Литературное творчество», значит мечтаешь о писательской славе, – Милица слегка растянула губы в улыбке, Мету показалось, что они приближаются.

Он нагнулся, чтобы подобрать с пола свой рюкзак и увернуться то ли от реальности, то ли от видения.

– Я исправлю все, как вы советуете, – Мет поспешил к выходу.

– Жду тебя в пятницу, как договаривались, – многозначительно произнесла Милица Анатольевна ему вслед.

Спасительная мысль, как не идти на личную встречу с деканом, пришла к Мету вечером, после того, как он додумался спросить у Анастасии, как она поступила с сочинением. Настя отослала свой вариант текста в электронный профиль Милицы. Прекрасно! Мет отредактировал свое сочинение и последовал примеру Насти. Вот и все, теперь не нужно идти к Милице Анатольевне и вздрагивать от намеков, которые то ли мерещатся, то ли в самом деле исходят от нее.

– Я решила исправить еще кое-что. Зайди после занятий, – Милица неожиданно перехватила Мета в университетском коридоре на следующий день.

Мет неохотно поплелся к ее кабинету, когда закончились занятия.

– Хорошо, что зашел, – поприветствовала его Милица. – Сейчас я вернусь, обсудим.

Уже возле двери она обернулась и велела никуда не уходить, дождаться ее прихода.

Мет некоторое время просто сидел на диване. Стало скучно, он подошел к полке и стал смотреть, какие имеются книги. Одну бумажную рискнул аккуратно вытащить и полистать.

Очень хотелось есть. Мет посмотрел на браслет. Сахара поползли вниз. Он рассчитывал уже давно поужинать, не думал, что так задержится. Есть хотелось все сильнее и сильнее, сахара падали. Мет выглянул в коридор. Милицы не было.

Чувствовалась подступающая тошнота. Мет начал паниковать. Что делать? Не терять же сознание на ее дорогущем диване или еще лучше – мягком напольном покрытии!

Наконец-то вошла Милица. Мет увидел, что в руках она держит упакованную еду.

– Простите, пожалуйста, мне срочно нужно что-то съесть, очень упали сахара, мне плохо, – воскликнул Мет, забыв про неловкость и стеснение.

– Ох, у тебя же диабет, прости, вот я принесла еду! – засуетилась Милица.

Мет быстро разорвал первую попавшуюся под руку упаковку. Пицца. Очень вкусная и спасительная.

Милица захлопотала возле чайника.

– Нет, пожалуйста, мне просто воды, – попросил Мет.

– Ради Бога, извини, что я задержалась. Я не знала, что так бывает при твоей болезни, – Милица, похоже, в самом деле испугалась.

Некоторое время она наблюдала на юношей, быстро поедающим пиццу и смотрящим на браслет.

– Как получилось, что у тебя диабет в такой форме? Я читала, что это лечится.

– Лекарствами нет. Альтернатива стоит очень дорого, – ответил Мет, отпивая из протянутого стакана.

– Сколько? – уточнила Милица.

– Двести тысяч, – ответил Мет.

– Дорого, но собрать такую сумму реально. Я подумаю, как помочь тебе, – милостиво пообещала декан. – Давно это у тебя?

– Пятый год.

– Почему заболел, знаешь?

– Все началось внезапно, причина неизвестна, – Мефодий чувствовал себя крайне неловко и думал, как бы поскорее уйти, вежливо и безлико ответив на вопросы декана. Еще эти упавшие сахара, от которых неприятно дрожат руки.

– Все болезни от нервов, милый, – снисходительно произнесла Милица.

Мет доел пиццу, стало намного лучше. Снова посмотрел на браслет. Сахара поползли вверх, нормализовываясь.

Милица взяла его за руку, чтобы тоже посмотреть светящиеся на браслете показатели. Прикосновения ее были нежными, пальцы прошлись по коже так, что Мет забыл дышать.

– Как ты себя чувствуешь? – ласково спросила Милица, взяв его за руку и поглаживая ее.

– Мне лучше, я пойду, – пробормотал Мет, сожалея, что не умеет перемещаться в пространстве, словно волшебник. Сейчас ему хотелось мгновенно очутиться как минимум дома.

– Мы еще не внесли окончательные правки, – мурлыкнула Милица.

Ее рука продолжала гладить его кожу возле браслета.

– Твой поцелуй – это прелюдия, ты словно говоришь государыне о своем желании, целуешь страстно. Целоваться, поди, тоже не умеешь? И где тебя такого Сережа раздобыл?

Мет попытался встать.

Милица снова нежно погладила его по руке и слизнула остатки пиццы с его пальцев.

У Мета потемнело в глазах. Этого не может быть. Это происходит не с ним.

шею и принялась целовать так, как я бы не хотел, чтобы целовали даже меня, учитывая имеющийся опыт в таких делах.

Мет явно попытался высвободиться, но не тут то было, похоже, дама крепко схватила свою добычу. Дальше что-то произошло, я услышал только похожее на «Ого!», Милица выпустила Мефодия, он ее оттолкнул и выскочил из кабинета.