– Что? – прервал его Мет.

– Да я все о суицидной статистике, чтоб ей, – ответил Любомир.

– За меня не волнуйтесь. Сейчас я очень хочу жить дальше, со мной все хорошо, – успокоил его Мефодий. – Кроме того, моя вера, скажем так, негативно относится к упомянутым вами поступкам.

– Какая вера? – искренне удивился Любомир.

– Как какая? Ах да, я забываю, что сейчас всякое бывает, – улыбнулся Мет, – я о православии.

– А ты что, верующий? – Любомир смотрел на него изумленно.

– Без фанатизма, как говорит добрый Всеволод Ростиславович, но в трудные минуты это меня поддерживает на плаву, – Мет вежливо улыбался. – А вы нет?

– Э, – Любомир неопределенно пожал плечами.

– Что сегодня смотрим, Любчик Станиславович? – в студию ввалилась Ангелина в сопровождении Яши.

– Любомир Станиславович, – поправил ее куратор.

– Я знаю, что это его бесит, – шепнула она Мету и беззвучно рассмеялась, пока Любомир повернулся к аппаратуре.

Очередная неделя сентября, это точно Мету врезалось в память, выдалась очень хлопотной, задания скапливались, как снежный ком. Мефодий честно пытался их записывать не только в электронный, но даже в бумажный блокнот, подаренный Всеволодом Ростиславовичем, и вычеркивать по мере исполнения. Но все же в пятницу он забыл сдать в деканат распечатку страницы электронного журнала за неделю под подпись и печать, как требовалось от старост. В том числе и потому, что его группа собралась на очередной просмотр старого фильма. Смотреть фильмы вместе с другими студентами в студии Любомира – пожалуй, это было сейчас самое интересное времяпровождение. С комментариями куратора фильм словно оживал, показывал свои тайны, новые уровни и детали, помогающие расшифровывать замысел режиссера.

Мефодию пришлось ехать в университет в субботу, хотя занятий в этот день не было. Коридоры его альма-матер были традиционно немноголюдны в полувыходной день, Мет быстро поднялся на третий этаж, зашел в деканат, подошел к молодой сотруднице, спросил, можно ли отдать распечатку и расписаться за нее.

– Да, – отмахнулась она, не отрываясь от экрана компьютера, – вложи туда, в папку, распишись в журнале.

– Марина, почему не готовы до сих пор отчеты о посещаемости! – услышал он строгий начальственный голос. – Я говорила, чтобы вы мне сдавали их в пятницу вечером! Я ушла с работы в семь, и где? Я не дождалась документов! Сколько можно говорить, что нужно все делать, как я требую – вовремя! И если я говорю сделать, то это нужно сделать, а не думать, что сойдет и так.

Мет вздрогнул: голос дамы показался ему суровым, властным.

– Простите, Милица Анатольевна, но еще не все сдали информацию, вот староста пришел с опозданием, – Марина указала на Мефодия.

– Почему нельзя все делать вовремя? –спросила декан, нависнув над расписывающимся Мефодием.

«Это же наша строгая декан Милица Анатольевна», – Мет вспомнил странное имя, услышанное еще 1 сентября на торжественном первом занятии, и выпрямился, чтобы извиниться.

Он был много наслышан о суровом нраве главы факультета. Судя по тону, с которым она обратилась к подчиненным, они пребывали под постоянным напряжением. Милицу Анатольевну боялись все. Девушки-секретари засуетились, забегали от шкафа к шкафу, начали перебирать и переносить папки, громко застучала клавиатура.

Мет повернулся к Милице и встретил ее суровый взгляд, который сменился изумленным.

– Простите, – пролепетал Мефодий, отчетность выпала из его рук и улетела куда-то под стол.

Анна Степановна смотрела на Данишу с легким интересом. Он молил небо, чтобы произошло чудо, и он исчез из ее спальни.

– Признаться, удивлена выбором государыни, – произнесла она, продолжая смотреть на юношу тем взглядом, который Данил наблюдал у отца при покупке крестьян на весенней ярмарке.

– Тощий он какой-то, Сергей Николаевич. Вовсе не Геркулес.

– Не тощий, а стройный, Анна Степановна! А красавец какой, государыню не проведешь, она сердцем видит достойного. Может, ей и без надобности Геркулес, а нужен Аполлон.

– А для службы годен хоть? – многозначительно уточнила Анна Степановна.

Мефодий дрожащими руками поднял листок и положил в папку.

– Ты кто? – декан остановила его за плечо.

Мет быстро выскочил из деканата. Он не помнил, как оказался на улице. Воздуха не хватало, словно кто-то волшебным образом убрал его из легких, и юноша судорожно начал рыться в рюкзаке. «Только бы не забыл», – отчаянно подумал он, ища ингалятор.

Анна Степановна подошла к нему положила руки на плечи и тихо, но строго проговорила:

– Государыня всякие нежности не любит. Поцелуешь ее для разугреву и дальше делай то, что природой предназначено.

Мет несколько раз сильно вдохнул лекарство. Голова сильно кружилась, он присел на лавку в университетском парке. И ему казалось, что прошла целая вечность, прежде чем дрожь в руках унялась настолько, что он смог достать утел и вызвать машину Всеволода Ростиславовича. Он разрешал пользоваться автомобилем при условии наличия свободных мест, как сам же и шутил. Мет не хотел злоупотреблять великодушием маминого мужа. Но сегодня все же решил воспользоваться добротой Всеволода, сел в подъехавший автомобиль, сказал адрес в сторону панели управления. В удобном кресле под мерное подрагивание машины он пришел в себя после встречи с деканом в реале.

Машина остановилась в неизвестном месте, Мет прежде не бывал в этой части города, успел подумать, наверное, произошла ошибка или компьютер неправильно воспринял указанный им адрес, как к машине подскочил Яша.

– А ты не обнаглел в конец, святой Макарий или как там тебя? – набросился на него.

– Мне твой отец разрешил, – принялся оправдываться Мет.

– Давай, вали отсюда, катайся на самокате! – Яша грубо оттолкнул Мета от машины. – Мне тачка нужна самому. Чтоб больше я тебя в ней не видел. Совсем берега попутал!

Мет подавил волну возмущения и быстро зашагал прочь искать остановку общественного транспорта. Не зря ему всегда казалась плохой идеей – пользоваться предметами роскоши и передвижения семьи Зубовых. Общественный транспорт – надежнее будет.

Мефодий пытался пошевелиться, но удалось только повернуть голову. Перед глазами мелькнули белые халаты медперсонала. Мет догадался, что он в больнице.

– Это обязательно. Доктор должен будет осмотреть тебя, чтобы убедиться, что ты здоров, не имеешь никаких хворей, в том числе и постыдных, – Даниша стоял перед дядей, опустив голову под тяжестью предстоящих обстоятельств.

– Ну? Отчего размяк, как красна девица? Доктор осмотрит тебя. Ты не знаешь, кто такой доктор? Тебя никогда не разоблачали перед лекарем? Что за вид, мой юный друг?

–

– Напомни свою фамилию? – Милица Анатольевна подошла к Мету, едва закончила очередное занятие.

– Волков, – едва слышно ответил Мет, смущенно убирая блокнот для записей и ручку в рюкзак.

– Громче говорите, молодой человек, – потребовала она.

– Мефодий Волков, – он встал за партой, но головы поднять не посмел.

– Ты победитель городской олимпиады по литературе, верно? – уточнила Милица Анатольевна.

– В прошлом учебном году, в школе, – ответил Мет, глядя в пол.

– Тогда будешь участвовать в литературном конкурсе начинающих писателей как представитель нашего факультета, жду твое эссе, список тем сейчас вышлю, выбирай любую, срок написания – три дня. В пятницу зайдешь ко мне с готовой работой. Принесешь с собой и распечатанный вариант, я почитаю, если нужны будут правки, сделаю их при тебе. Мне больше нравится работать с бумагой.

Мет удивленно посмотрел на нее – как-то внезапно, стремительно, прямолинейно.

– Не посрами честь факультета, нам нужно послать на конкурс достойные работы, – строго произнесла она. – Ко мне еще должен подойти Яков Зубов. Чуть не забыла, и Анастасия Стасик.