Питер не обижается. Он делает еще шаг в сторону Эл и очень осторожно садится на край ее кровати; под весом взрослого мужчины она прогибается и противно скрипит. Не то чтобы это кого-то волновало.

Его рука все еще за спиной. Элевен слегка любопытно почему, но заглянуть ему за спину или спросить она не решается.

— Как ты? — мужчина спрашивает, внимательно глядя в распухшие от слез глаза девочки.

Ответ ему не нужен — по ней и так все видно. Тем не менее, если она скажет что-нибудь, против он не будет.

Ну, Элевен не издает ни звука. Девочка напрягается под чужим взглядом.

Они молчат вместе какое-то время. Питер дает ей возможность успокоиться.

— У меня есть для тебя подарок, — санитар пододвигается слегка ближе, — Хочешь узнать, что это?

Элевен немного приободряется: чисто детского любопытства у нее не отнять. Тем более — подарок. Слово она вспоминает сразу, но не может вспомнить, получала ли она их хоть раз.

Эл слегка поднимает голову и заглядывает в лицо мужчины — ищет подвох. Может, он тоже ненавидит ее, и пришел только для того, чтобы поиздеваться. Предать, как Папа.

Эта вероятность мала, но она есть. Поэтому Элевен нужно подумать прежде чем дать ответ.

Она кивает, в конечном счете.

У Питера уголки губ ползут вверх. Он медленно вытаскивает руку из-за спины. Элевен ждет, затаив дыхание.

В руках у Питера, прямо перед глазами Эл, оказывается что-то непонятное. Длинное и узкое, небольшое, в белой упаковке с надписью по всей длине «Hershey’s».

Элевен озадачена — она не знает, что это такое. Странное название не дает ей никакой информации.

— Это шоколад, — Питер объясняет. Он знает, что Элевен сталкивается с подобным первый раз в жизни, — Сладкое.

О, это уже лучше. Эл знает, что такое «сладкое», правда, только расплывчатым термином. Она никогда не пробовала сладости на вкус. Мартин Бреннер считал, что сахар вредит здоровью, поэтому по его инициативе из рациона подопытных были убраны все сладкие вещи.

Для Питера раздобыть это молочное чудо оказалось настоящим испытанием. Особенно в такие короткие сроки. Пришлось применить всю имевшуюся у него харизму. В итоге он обменял у одной из уборщиц несколько дополнительных ночных смен на несчастную плитку шоколада. В этом мире люди слишком корыстны и алчны, поэтому даже за лакомство ценой в грош, ему пришлось заплатить. Своим трудом. Да и то, согласилась только одна из сотрудниц — высокомерный Питер почти уверен, что в этом ему помогла собственная привлекательность. Другие его коллеги не соглашались — он предлагал им все, кроме денег, но как оказалось, всем нужны были именно деньги. Которых у Питера никогда не было.

— Думаю, тебе это нужно, — он протягивает Элевен плитку в обертке. — Говорят, сахар поднимает настроение.

Девочка неуверенно смотрит на батончик — немного неловко принимать что-то из чужих рук. Но она действительно была расстроена, а еще очень голодна: ужин Эл пропустила из-за своего состояния.

В итоге она, сглотнув вязкую слюну, накопившуюся во рту, осторожно берет из рук Питера свой подарок.

— Спасибо, — ее язык еле двигается, но она не может оставить мужчину без благодарности. Ни в коем случае.

Девочка осторожно снимает обертку; фольга громко хрустит под ее пальцами. Эл полностью раздевает батончик, поделенный на клетки-плитки, как шахматное поле, и кладет остатки упаковки на комод: выбросит потом. Сладость тает и марает пальцы девочки — не то чтобы это было важно.

Все еще с недоверием, она поглядывает на батончик и задумывается.

Питер сдерживает неуместные смешки: Элевен выглядит так, будто изучает не шоколадную плитку, а пособие по эксплуатации атомной станции.

Девочка неожиданно ломает сладость надвое. Одну половинку протягивает мужчине — она решает, что так честнее.

Санитар теряется на секунду.

Когда он был помладше, он, как и любой ребенок, был без ума от сладостей. Но потом он попал к Бреннеру — а Бреннер сахар терпеть не мог. Питер посчитал навскидку: кажется, он не ел сладкое больше двадцати лет.

В итоге мужчина дарит Элевен самую искреннюю улыбку в своей жизни и принимает половину шоколадной плитки. Ему до чертиков приятно — он в который раз убеждается, что не ошибся в Эл.

Первый укус в одночасье награждает Элевен морем ощущений — это что-то новое, похожее отдаленно на молоко, которое им давали ежедневно, но такое приятное и необычное, что все ее переживания уходят на второй план. Боже, как вкусно. Она даже на миг жалеет, что отдала вторую половинку Питеру.

Санитар тоже пробует — его ощущения, откровенно говоря, схожи с ощущениями Эл. Да, это чертовски хорошо. Блаженство — и он уже даже почти не жалеет, что ему придется горбатиться несколько ночей подряд из-за этой шоколадки. А еще он видит улыбку Элевен — и это разом покрывает все расходы. Того стоило, в общем.

Элевен хочет отблагодарить Питера, но не знает как, поэтому решается на немного глупый, но единственный приходящий в ее голову шаг — опирается головой на мужское плечо, прижимаясь к чужому телу. Питер теплый, теплый по-приятному. Она впервые чувствует от прикосновений к кому-то столько удовольствия.

Мужчина натурально вздрагивает. Он опять теряется и напрягается — ненадолго. Для Элевен такое поведение попросту непривычно, и Питер даже на секунду думает, что это все — глупый сон.

Санитар по-наитию, раз уж начали, находит свободную девичью руку — и берет в свою ладонь. Питер переплетает пальцы Элевен со своими, и им обоим становится тяжело дышать.

Эл снова любит Питера — возможно сейчас даже сильнее, чем Папу. Она знает, отлично знает, что внутри него все еще таится дикий зверь — но ее это больше не пугает, потому что сердце этого зверя уязвимо и глубоко-восприимчиво. Он потерян и изнывает от отчаяния, все это выливается в глубокую обиду и злость — но ей уже не страшно, потому что Элевен уверена, что смогла приручить и дотянуться до израненного сердца этого зверя.

Мужчина молчит. Ему уже нужно уходить, но Питер не решается, наслаждаясь чужой мягкостью и теплом. Боже, когда он успел стать таким чувствительным?

Мысли у Питера сейчас спутанные, в этом плане он становится похож на Эл, но нужно все равно кое-что ей сказать: это правда важно. В общем-то, он ради этого сюда пришел.

— Элевен, знаешь, — мужчина сипит: говорить сложно, его переполняют чувства, — Папа не прав. Ты намного лучше любого человека в этом месте, намного сильнее и прекраснее. Даже если сейчас у тебя не получается, иногда просто нужно немного подождать. Ты знала, что волчата рождаются слепыми и глухими, и только со временем, упорно трудясь и не сдаваясь, они превращаются в роскошных, гордых и сильных зверей? Я думаю, ты очень похожа на волчонка, Элевен.

Мужчина находит в памяти самую поверхностную, зато понятную для ребенка аналогию и молится, чтобы Эл не запуталась в его кривом словесном потоке.

Девочка молчит, и Питер боится, что она ничего не поняла. У него нет времени на повторение.

Тем не менее, секунды спустя, в глазах Эл собираются робкие слезы.

— Почему ты мне это говоришь?

Мужчина закрывает глаза. Набирает в легкие воздух. Он планирует осознанно показать ей себя — оголиться.

— Потому что ты мой друг, Элевен.

Девочка не знает, что такое «друг». Но то, как Питер это говорит, объясняет минимум половину.

***

Питера наказывают. Он ожидал, поэтому когда его волочат в комнату расправ, даже почти не боится.

Однако, Бреннер сегодня готовит для своего любимого пациента кое-что особенное.

Мужчину впервые избивают руками, с усердием — прикладывают черепом о пол и стены, четкими ударами кулаков задевают самые чувствительные точки человеческого тела. Бьют короткими слабыми сериями в солнечное сплетение — у Питера закатываются глаза и изо рта течет слюна, как в наркотическом припадке.

— Постарайтесь оставить на нем как можно больше следов, — Бреннер инструктирует кровожадных амбалов, — Не забудьте про лицо.