Папа считает, что такой вид наказания — самый позорный. И самый болезненный. Синяки и кровь на теле Генри послужат доказательством.

На следующий день, у мужчины болит все тело. Руки, ноги, голова — особенно. Он долго смотрит на себя в зеркало ранним утром во время умывания. На лице, под правым глазом, у него за ночь распустился отечный синяк. К его счастью, не слишком заметный. Питер подумывает как-нибудь пропустить сегодняшний день, но Бреннер нарочно силком вытаскивает его из комнаты и заставляет идти на смену. «Ты должен быть благодарен мне, Генри, за то что я обеспечиваю тебя такой роскошью, как работа», — он говорит ему так. Старый псих.

Питер не хочет, чтобы Элевен видела его таким. Но ему приходится смириться.

Она сегодня рано — раньше него. И уже сидит за шахматным столом, внимательно разглядывая фигуры. Боже, она ждет его. Питер не может подобное игнорировать. Он надеется, что она не заметит его состояние.

— Доброе утро, — Питер устраивается на соседнем стуле, на стороне черных, как обычно.

Он звучит странно — Эл слышит, но старается не думать об этом.

— Доброе, — девочка переводит взгляд на Питера. Оглядывает внимательно. И замечает нечто странное. Хмурится. — Что у тебя… С лицом?

Мужчина закусывает собственный язык. Заметила, все-таки.

Он, в итоге, отмахивается:

— Ничего такого.

Санитар хочет попытаться отвести девочку от темы, открывает рот, но не успевает.

— Нет, — Элевен упорно качает головой из стороны в сторону, — Ты врешь.

Ложь в их маленькой компании крайне не приветствовалась.

Мужчина замирает. Он понятия не имеет, что ему делать и как реагировать. Иногда Элевен просто поражала его своей наблюдательностью.

Тем временем, Эл, после секундного молчания, продолжает:

— Это… из-за меня?

Забавно. Дети здесь не знали, что такое «шоколад», но при этом отлично и не понаслышке понимали значения слов «синяки», «боль», «кровь» и, конечно, «наказание».

Питер пытается сгладить ситуацию робкой улыбкой. Но это не помогает — его подруга опускает взгляд в доску. Господи, меньше всего ему хотелось, чтобы она испытывала из-за него чувство вины. Хотя с другой стороны, такое внимание к своей персоне Питеру нравилось где-то на бессознательном.

В любом случае, Питер заранее знал, что его ожидает, и осознанно пошел на риски — в конечном счете, он получил даже больше, чем планировал. Так что ничего особенного в том, что его как последнюю собаку унизили в комнате наказаний, он не видел. Не в первый раз. Но для Элевен это оказалось слишком. Питер бы не выдержал, если бы она сейчас заплакала.

— Ты ни в чем не виновата. Тебе было плохо, и я тебя поддержал. Это именно то, чем занимаются друзья: не смотря ни на что помогают друг другу, когда кому-то из них плохо.

Питер крепко берет подругу за руку.

— Запомни это, Элевен.

Генри всегда любил разыгрывать карты наперед.

***

Джейн выкидывает. В этот раз — бесповоротно, полностью. Она падает на дрожащие колени прямо в воду — не важно. Голова кружится дико, хочется плакать. Ей, мягко говоря, не нравится то, что она увидела. Эти лживые речи Питера-Генри, грязные манипуляции ее маленькой версией. Просто ужасно, ужасно.

Хуже всего то, что разумом она понимает, что это были всего лишь попытки заставить Элевен подарить ему свободу. Но сердцем — душой, она изнывает, потому что его слова про дружбу и веру в нее звучат как самая чистая на свете правда. И она не знает, верить ей Генри или нет.

Потом ее выбрасывает с концом. Она открывает глаза в бункерной комнате. Сразу смотрит на часы — прошло меньше часа. А она как будто заново прожила свою жизнь — фантастика. Джейн думает, что, возможно, она увидела не все — но больше не может проникнуть в память. Отчасти ей обидно — последняя сцена не подвела никаких итогов; никакого катарсиса. Просто фраза, брошенная Питером в пустоту, на будущее.

Она планирует прямо сейчас проверить, насколько увеличилась ее сила, но не может даже встать с кровати. Болит все тело. Она подносит пальцы к носу — кровь. Даже больше, чем обычно.

А еще теперь у нее появляется новая проблема. Она никак не может отделаться от мыслей о Генри. Она анализирует, думает о нем даже больше, чем о своих друзьях.

С одной стороны, человек, который испортил ей жизнь — предатель, лжец и манипулятор.

С другой, человек, который научил ее использовать свои силы. Человек, который первый в нее по-настоящему поверил и поддержал. Тот единственный, кто готов был предоставить Элевен абсолютную свободу воли и желаний.

От таких мыслей болит голова.

Джейн подводит итог: понимает в конце концов, что чтобы она не сделала, куда бы она не пошла и как бы не повернулась судьба — она больше никогда не сможет избавиться от доброго санитара на задворках своего сознания. Он будет с ней вечно; мертвый или живой, человек или монстр; Питер или Генри, Векна или Первый - не имеет значения. И Элевен правда сложно осознать, как она к этому относится. Хорошо это или плохо. Когнитивный диссонанс, от которого ей не сбежать.

Хотя, может это и не важно — просто данность. Просто воспоминания. Просто ее первый друг — добродушный санитар Питер.