***Ключ к силе — это воспоминания, да? Скрытые, они зарыты глубоко в разуме Джейн, в гиппокампе. Пусть бы там и оставались — если бы не одно, вместе с ними, цепляясь за память что репей за одежду, покоится ее сила. Остатки. Она потерялась, вытекла, забылась. Может, из-за того укуса в Молле. «Это странно», — Джейн думала. Конечно, Папа объяснял, как это работает, но слишком поверхностно. Слишком непонятно. Почему ее способности так неразрывно связаны с памятью?

В любом случае, она уже получила свою законную силу. Только вот, далеко не всю. Папа прогнал ее по памяти галопом, пропуская многие, слишком многие моменты. Поэтому там, глубоко, было еще. Больше силы — в общем-то, Джейн и сейчас было достаточно, но если Папа когда-то и был в чем-то прав, так это в том, что с нынешним набором способностей, ей никогда не победить Векну. Генри.

Девушка закусила губу — сейчас, свернувшись калачиком на неудобной кровати, она думала. Была уже глубокая ночь, но уснуть Джейн не могла, банально из-за переизбытка информации. Перевозбуждения. И страха. «Всего одна ночь, Элевен», — Папа уверил ее. Одна чертова ночь — зачем вообще она понадобилась? В любой момент Генри мог убивать там, в Хоукинсе, ее друзей. Мог портить, извращать этот мир, перекраивать и уничтожать.

Мартин Бреннер так и не смог нормально объяснить, зачем и почему ей нужно провести в этом холодном месте еще немного времени. Может, он считал, что на данный момент — это небезопасно. А может, он, как и сказал ей однажды Генри, опять обманул ее — и планировал оставить девушку здесь больше, чем на одну ночь. Неделя? Две? В любом случае, до тех пор, пока способности Джейн не вернутся к ней полностью. Глупый Папа может даже и не понимал, что Генри, с его потенциалом и силой, сможет превратить этот мир в пепел меньше чем за неделю — медлить было нельзя.

Ну, в любом случае, согласилась Джейн не просто так. Конечно, даже сейчас, она легко могла противостоять Папе и всему его персоналу — даже одним мизинцем. Тем не менее, не смотря на весь страх за друзей, за других людей, Джейн понимала, что ей нужно восстановить силы до конца. Хотя бы процентов на восемьдесят. Тогда против Векны у нее появятся хоть какие-то шансы, а сейчас… Сейчас они тоже были, пусть и крайне небольшие, — но лучше перестраховаться. Джейн не хочет потерять своих друзей из-за глупой спешки.

«Всего одна ночь», - она повторила для себя. Может, даже меньше. Эл молилась чтобы за это время ничего плохого не случилось. Чтобы ничего не произошло. Ей нужно так мало, так мало для того, чтобы закончить.

Чтобы успокоить себя хоть слегка, она проверила своих друзей, причем несколько раз. Вроде как, все было относительно нормально, если в их ситуации вообще уместно такое говорить. Правда, сколько бы она не искала, она никак не могла отыскать Майка, Уилла и Джонатона. Это действительно серьезно ее напрягало. С другой стороны, вряд ли с ними что-то случилось: если бы это было так, остальные ее друзья не вели бы себя так спокойно (относительно). Так что Элевен надеялась на лучшее и пыталась не думать о плохом.

Надеялась на лучшее и думала — думала, пыталась сосредоточиться. Сейчас она искала, блуждала по собственному разуму в поисках себя же. Собственной памяти и сил. Однако, ничего не помогало. Это было гнусно; обидно до слез. Неужели ей еще не хватает сил? Или просто так это не работает? Но у нее нет времени вообще — одна ночь это ни о чем.

Девушке необходимо было успокоиться и взять себя в руки. Нервами и переживаниями делу не поможешь. Это, все-таки, ее воспоминания, ни Доктора Бреннера, ни Генри, ни видеокассет, ни кого-либо еще. Ее и только ее — а значит, только она способна восстановить их до конца. Просто нужно больше концентрации и меньше напряжения.

Несколько глубоких вдохов, полная фокусировка на прошлом, крепко закрытые глаза — и пусть никакая подвальная сырость не станет Джейн помехой.

***

Вероятно, погружение происходит. Правда не слишком удачно: в глазах все расплывается, картинка нечеткая, всё вокруг как дефект на пленочной фотографии. Тем не менее, это уже что-то. Джейн пытается полностью захлебнуться в своей памяти, откинуть все заботы на второй план, перенестись в прошлое — это помогает частично. Теперь девушка хотя бы может различить силуэты других людей и свое местонахождение. Единственное, что ее смутило — глухой звук. Раздражающие и отвлекающие голоса она начала слышать в первую же секунду попадания в воспоминание. Только вот, разговаривали будто на другом языке. Словно смесь английского, французского и корявой латыни. Так непонятно и смазано говорили люди в картинке памяти.

Джейн примерно поняла, на что это похоже — на сон. Сны такие же неявные и нечеткие, расплывчатые и странные. Да, конечно, до метода Папы с проектом «Нина» ей далековато, но все таки, у нее хотя бы есть результат. И если она еще чуть-чуть поработает, буквально подкорректирует собственный разум и сознание то — …

Картинка станет четче. И звук ярче. Вот так: уже неплохо. Девушка фокусируется.

И осматривается.

Тусклый свет, жужжащие ламп над головами, черные плиточные стены и всё отчего-то такое бесцветное. Это комната для групповых испытаний — определенно. Джейн несколько раз моргает, но избавиться от мути в глазах у нее никак не получается. Сейчас так называемый псевдо-сон проходит от первого лица, и девушка, с неким любопытством осматривает свои ноги и пол соответственно. Серые спортивные штаны, темный кафель. Как обычно. Потом, не обращая внимания на громкие голоса рядом, выставляет вперед свои руки и смотрит на ладони — такие маленькие. Даже слишком. Смотрит по сторонам: по обе стороны от нее — люди, и они, пожалуй, какие-то чересчур высокие. Джейн приходится задирать голову, чтобы рассмотреть их. Надо же. Похоже, это одно из самых ранних воспоминаний. Сколько ей тогда было лет? Пять? Может поэтому ей так сложно разобрать то, что говорят люди возле. И поэтому все такое мутное. А еще ее глаза почти не различают цветов. Вряд ли это особенность комнаты или ее юного возраста — тут, скорее, виновато то, что воспоминание идет аналогично сну — а во снах все обычно такое выцветшее, как на старой картинке.

Внезапно Элевен начинает различать голос Папы. Он говорит: «Дети», а еще говорит: «Это испытание… задание». Мужчина, очевидно, объясняет правила. Элевен же, не слушая, с любопытством рассматривает комнату. Конечно ничего нового или странного в ней нет. Все точно такое же, как она видела во время секций с Бреннером. О, и да, похоже, это обычное испытание с лампочками. Папа сейчас объясняет его суть, а, хотя, видимо уже перестал — Джейн замечает, как первый ребенок идет проходить тест. Кажется, это Второй? Она не уверена — он выглядит гораздо младше с последнего раза.

Джейн подумывает, что ей стоит ответственнее относиться к происходящему. Все-таки, воспоминания источник ее сил. Во всех смыслах. Но она не может — в ушах свербит, звенит, и все, что она может делать самостоятельно — вертеть глазами в поисках чего-нибудь интересного. Все остальное теперь делается без ее ведома — даже руки она уже не может вытянуть, как в самом начале. Правильно, все-таки это в первую очередь уже случившееся воспоминание, а не осознанный сон. Но неужели она правда воспринимала мир так странно в пять лет? Какая-то глупость. Скорее всего, просто издержки способа.

Ну, в любом случае, время тянется, тянется то ли медленно, то ли быстро — то ли песок, то ли резина. Также тянется и голос Папы — он говорит и говорит, объясняет и инструктирует, но это не вызывает у маленькой Эл никакого интереса. Она с любопытством глядит по сторонам: смотрит на стены, на потолок, в пол, и отчего-то даже не глядит на своих братьев и сестер. Ей не интересно? Стоп, а почему сейчас Джейн уже даже не может управлять собственным взглядом?

Все точно идет по плану? Девушка, кажется, уже и теряет возможность думать в собственном сне-воспоминании. В ее голове белый шум и зудение люминесцентных ламп на потолке. Больше ничего. Это полностью выходит из под контроля Джейн — и все, что остается девушке: расслабиться и отдаться моменту. В любом случае, всё это должно быть полезно, даже если так не выглядит.