– Парни, блестяще откройте окна – тут уже дышать нечем, – допивая какой-то алкогольный коктейль, раздавал указания Узуи, принимая из рук симпатичной второкурсницы кусок пиццы. Зенитсу только в очередной раз вздохнул, увидев, как девушка моментально вспыхнула от одного только взгляда Тенгена. «Успех, – мысленно поздравил он хозяина квартиры, – на сегодняшнюю ночь у вас есть партнерша».

– Мальчик мой, ты должен тоже поесть, ну! – наседал Кёджуро на первокурсника, сидящего у него на коленях и смущенно улыбающегося при этом.

– Нет, Ренгоку-сан, лучше поешьте вы! Я уже наелся. К тому же, если честно, пицца с ананасом мне не очень понравилась – я больше люблю что-нибудь обычное, – пьяно протянул Тандзиро, обнимая старшего за шею. На его словах Кёджуро замер и бросил взгляд на стол, на котором стояли стаканы, бутылки, миски с закусками, а также одна на другую были накиданы коробки из-под пиццы. Невольно услышавший их разговор Агацума сначала не понял, в чем дело, но от внезапно пришедшей на ум догадки чуть не вскрикнул в голос. Тем временем Ренгоку оперативно вскочил на ноги, усадив непонимающего, что происходит, Камадо в кресло, и дернулся к Узуи. Что он сказал ему, Зенитсу не услышал, но после этого Тенген переменился в лице и, поднявшись, стремительно вылетел из гостиной.

«Не может быть… Он же говорил! Они же знали! Как они!.. Зачем заказали то, что ему нельзя?!» – мысли в голове Агацумы бешено сменяли одна другую. Не став ничего уточнять у Ренгоку, он, выронив бутылку с пивом, бросился следом за Тенгеном. В несколько прыжков на своих коротких ногах Зенитсу преодолел лестницу, по очереди бросаясь к каждой двери и бесцеремонно распахивая. В двух комнатах ему попались какие-то целующиеся парочки, а вот в третьей не было никого. Не сомневаясь, что она нужная, парень быстро захлопнул за собой дверь, на всякий случай повернув замок. Та самая комната с балконом, на которую выходили окна Зенитсу. Свет не горел, а дверь на балкон была не закрыта. Агацума тихонько выдохнул, пробуя унять дрожащие руки и ноги – он так перепугался, услышав про ненавистные ананасы в пицце, что даже ослаб. Какими бы натянутыми ни были их отношения, он должен был убедиться, что с Узуи не случилось ничего серьезного. Парнишка решительно направился в сторону балкона, однако не успел даже приоткрыть дверь, когда тишину нарушил голос мужчины.

– Чего пришел? Иди обратно ко всем.

Зенитсу повернулся к выходу на балкон спиной, получше вглядываясь в темноту комнаты. Глаза, все еще не привыкшие к темноте, вроде бы улавливали белый цвет майки Тенгена, но для верности парнишка вытащил телефон, разблокировав экран и посветив им.

– Живо выруби его! – от этого Агацума вздрогнул, но телефон не убрал. Узуи сидел на полу возле кровати, в самом углу, натянув капюшон на голову. И Зенитсу, подойдя ближе, опустился перед ним на корточки, обеспокоенно разглядывая накаченные руки с золотыми браслетами, покрытые маленькими вздувшимися красными пятнышками. – У тебя что, блестяще со слухом проблемы? Я же сказал, выключи! Прекрати светить!

– Это вы прекратите истерить! Что с вами?.. – он легонько коснулся чужой руки в пятнах, но Узуи конвульсивно дернулся, по-прежнему пряча лицо. Сердце Агацумы сочувственно сжалось, но он все-таки вновь прикоснулся к сильным рукам, успокаивающе поглаживая их. – Вы же знаете про свою аллергию, так почему ели?..

– Ты думаешь, я блестящий идиот?! Там не должно было быть никаких ананасов! – сорвался Узуи, подняв голову и впившись в оппонента раздраженным взглядом. Зенитсу на мгновенье широко распахнул глаза, но тут же взял себя в руки, возвращая себе спокойствие – красивое лицо Тенгена было неравномерно усеяно этими пятнами, нижняя губа неровно вздулась, а красные опухшие глаза слезились. – Перестань светить, придурок!.. Ты видишь, что с моим лицом?! Перестань глазеть на это!

– У вас мог случиться анафилактический шок, а вы о лице беспокоитесь?.. Совсем вы, что ли… – он тяжело выдохнул, а потом все-таки убрал телефон обратно в карман, положив руки на чужие плечи. – Как вы, Узуи-сан? Может, голова кружится или дышать тяжело? Не тошнит? Я ничего не смыслю в аллергиях и анафилаксиях, но если вам нехорошо нужно вызвать скорую. У вас дома есть таблетки? Скажите, где – я принесу их сюда! Вас никто не увидит.

– Тебе что, блестяще все равно?.. – холодно проговорил мужчина, посмотрев на оппонента как на умалишенного. – У меня все лицо перекосило. Руки, ноги и спина чешутся так, что хочется сдохнуть! А губы, наверное, размером с чертовы сливы! И ты хочешь сказать, что на меня смотреть не противно?! Тупой, что ли?!

– Да кому нужна ваша внешность! Вы для меня нисколько не поменялись – ни капельки! По-прежнему самый красивый! – на этих словах его щеки и мочки ушей вспыхнули. Добавил ли алкоголь решимости его действиям или внутри просто лопнуло терпение – сейчас было не важно. Он отдавал себе полный отчет и готов был взять ответственность за каждое сказанное слово. – И-и не смейте обзываться! Это в-вы здесь тупой! Вот!

– Самый красивый, значит? С этими перекошенными губами и сыпью по всему лицу?! Просто блестяще! Может, ты такого и поцелуешь еще, а?! Ты же не испытываешь отвращения! Да в здравом уме никто эту гадость целовать не!.. – слова остались несказанными, и ошарашенный Тенген во все глаза смотрел на парнишку перед собой, зажавшего ему губы поцелуем. Зенитсу даже не потратил времени на раздумья, торопливо потянувшись к взвинченному мужчине. Он прижимался к нему дрожащими губами, неловко чмокая то тонкую верхнюю, то сильно раздувшуюся от аллергии нижнюю, ласково касался чужого лица руками, боясь как-то потревожить раздраженные участки кожи. Его глаза были закрыты сначала, но потом мальчишка все-таки открыл их и в смущении оставил на щеке Узуи напоследок легкий поцелуй, стыдливо пряча взгляд. Тот с застывшим на лице выражением полного непонимания и шока не мог произнести ни слова.

– Мне не важно, что на вашем лице, – спокойно произнес Агацума, серьезно посмотрев на него. – Если бы способ разлюбить вас был таким простым, я бы давно им воспользовался. Я не понимаю, почему вы так нравитесь мне. Хотя… нет, понимаю, наверное… – устало выдохнув и отпрянув от него, парень поднялся на ноги и направился к выходу из комнаты. Пораженный Узуи даже зачем-то дернулся было за ним, но вовремя опомнился. Почему и для чего именно он хотел догнать этого странного младшекурсника?.. – Я принесу вам лекарства, если они есть. Только скажите, где аптечка.

Спустившись обратно на первый этаж, где по-прежнему полным ходом шло веселье, Зенитсу даже слегка опешил: все выглядели так, будто ничего не произошло – никто даже не поинтересовался, куда подевался сам хозяин дома и не случилось ли чего серьезного. Однако все его мысли тут же прогнал подлетевший к нему с двумя пачками каких-то таблеток и бутылкой воды Ренгоку, без объяснений всовывая их ему в руки, и это их молчаливое понимание друг друга так порадовало Агацуму, что он счастливо разулыбался старшему, благодарно кивнув и со всех ног кинувшись обратно наверх. Кёджуро действительно был похож на настоящего друга Узуи-сана.

В этот раз Зенитсу заходил в чужую комнату, предварительно постучавшись и негромко оповестив, что это снова он. «Не хватало еще, чтобы он под кровать залез, испугавшись, что войдет кто-то, кто не знает об этом, – объяснил сам себе свои же действия парень и покачал головой, в который раз удивляясь странному поведению мужчины. Перспектива оказаться в реанимации того пугала меньше, чем перспектива быть замеченным с сыпью на лице. – Ну полный же бред…»

В комнате на этот раз горел ночной светильник у самой кровати, что сильно порадовало Агацуму, боявшегося споткнуться в темноте и шлепнуться лицом об пол прямо на глазах у Узуи. Тенген сидел на полу в том же положении, вовсю расчесывая оголенное плечо. Однако свое лицо он уже не прятал.

– Узуи-сан, Ренгоку-сан дал мне эти таблетки, – младший опустился перед ним на корточки, протягивая лекарства и откручивая крышку у бутылки с водой. – Вы уверены, что совмещать их с алкоголем можно?