– Но ведь ты и сама знаешь, – опустив взгляд, обиженно себе под нос проговорил он. И тут обычно раздраженная Макио взорвалась хохотом.

– Насмешил! Сума же до сих пор девственница!

– Хв-хватит, противная Макио! Т-ты сама тоже такая же!

– А?.. – удивленно приоткрыл рот мечник, повернувшись к третьей девушке, видя ее добрый и спокойный взгляд. На немой вопрос в его глазах Хинацуру только коротко кивнула, и приземлившийся было на землю после сногсшибательной ночи удовольствий Зенитсу снова воспарил к небесам. Ушел из их дома осоловелый, улыбался всем направо и налево, лелея в своей душе одну единственную мысль: Узуи Тенген целиком и полностью принадлежал лишь ему. И сделает для него что угодно, если правильно себя с ним повести.

Так Агацума и решил поступить. Он дождался, пока великий и прекрасный Тенген начнет обивать пороги поместья Бабочки, затем немного поиграл в недотрогу, не разрешая ему даже просто обнять себя, после одного поцелуя совсем чуть-чуть поигнорировал его, неделю избегая столпа всеми известными способами, потом как-то раз во всеуслышание принялся восхищаться Кёджуро Ренгоку и расхваливать его достоинства, чуть не рассорив к дьяволу двоих товарищей и едва не заставив Тандзиро впасть в депрессию, и, в конце концов, наконец-то соизволил объясниться со своим воздыхателем, приняв его чувства. И был чрезвычайно собой доволен. Проделанная работа стоила потраченного времени – Тенген проводил с ним часы напролет и был готов носить его на руках, окружая его своей любовью и балуя, как только можно. Одним словом, Зенитсу был смекалистым малым и теперь никто бы уже не смог сказать, что он ничего не смыслит в отношениях.

Сейчас же Агацума обиженно стонет оттого, что его партнер, изводя его, специально медлит, приставив головку своего члена к все еще влажному отверстию, но не проталкивая ее внутрь, а нарочито соскальзывая ниже или выше.

– Узуи-сан!.. Хватит уже! Сделай это! – капризничает Зенитсу, изворачиваясь под Тенгеном и пытаясь самостоятельно направить его туда, куда нужно. На такое проявление инициативы столп только фривольно посвистывает и, наконец, устроившись удобнее, укладывает его ноги себе на бедра. Парнишка от этого действия начинает учащенно дышать и, не зная, куда деть дрожащие от нетерпения руки, прижимает их к груди. – Д-да, Узуи-сан! Тенген-сама, пожалуйста, пожалуйста!.. Т-Тандзиро говорил, ч-что Ренгоку-сан целый час не останавливался и даже не вытаскивал! Час!

– Ярко преувеличивает твой Тандзиро, не могло такого быть! Хотя это ведь Ренгоку – он вообще блестящий феномен без мозгов и тормозов, – Тенген наконец поддается бедрами навстречу горячему нутру, проникая еще только одной головкой, с довольной улыбкой притягивая своего поскуливающего от болезненного возбуждения тсугуко ближе. – Ну что, ты счастлив? Нравится, ощущать в себе мой член?

– Ммм!.. – стонет ему в ответ Зенитсу, выгибаясь и ерзая на спине, чтобы придвинуться к партнеру еще теснее. Внушительных размеров естество Узуи-сана давит его изнутри, плотно упираясь головкой, и младшему кажется, что мышцы натянуты до предела. Он трет лицо дрожащими ладонями, размазывая слезы и слюни, смотря на то, как усмехающийся и неотрывно наблюдающий за ним Тенген толкается внутрь. У наставника такое тело, что каждую мышцу прекрасно видно: они напряжены, а кожа блестит от пота – Зенитсу голодным взглядом скользит по четко проступающим кубикам пресса, ниже, по дорожке из бесцветных волос, тянущихся от пупка и до лобковых костей, и останавливается на месте слияния их тел. Зрелище нереально возбуждающее – его мышцы плотно обтягивают крупный член Тенгена, сильно трутся вокруг него, с трудом пропуская внутрь. Однако Зенитсу прекрасно знает свои возможности: возбужденный орган наставника может поместиться в нем полностью. Узуи уже давно это выяснил, целыми днями трахая парнишку в самых разнообразных позах.

– Я не понимаю твоего мычания. Раз ты не хочешь отвечать, наверное, мне стоит вытащить? – продолжает дразнить его бывший столп, но все равно активно двигает бедрами – ему самому нелегко сдерживаться, едва только собственный член погружается в давящую и обжигающую тесноту внутри Агацумы. Мужчина старается проникнуть еще глубже, под особым углом, направляя головку наверх, чтобы наблюдать, как появляется едва заметный бугорок на впалом животе. – Ну как, чувствуешь его вот здесь?.. – и специально сильно надавливает на низ живота перевязанной конечностью, отчего парнишка вскрикивает и тут же кончает, брызгая спермой себе на грудь.

– Н-не дави! Не дави, Узуи-са-а-ан!..

– А что? Ощущения становятся ярче? Тогда давай еще раз, – но едва он снова начинает давить, Зенитсу хватает его за ампутированную руку, крепко обнимая ее и прижимая к груди, заставляя мужчину нависнуть над собой. – Ну что ты, Зенитсу? Нужно уметь блестяще получать удовольствие и не бояться его, – и Тенген начинает увлеченно тереть его соски. Шероховатые бинты щекочут грудь – по коже толпами бегут мурашки.

– Узуи-сан, п-поцелуй меня, п-пожалуйста!.. – на выдохе шепчет Агацума, а Узуи, чувствуя, как парнишка плотнее обхватывает его ногами за бедра, еле сдерживается, чтобы не застонать. К исполнению просьбы он приступает сразу же, утягивая младшего в глубокий несдержанный поцелуй, сминая и кусая его опухшие губы. Тот опять невнятно мычит, стонет и извивается под партнером от удовольствия. Тенген двигается быстрее, и трение между их телами увеличивается – Зенитсу кажется, что еще немного, и кожа начнет стираться в кровь. Воздуха в груди все меньше: резвые толчки мешают нормально вздохнуть, да и наставник даже не думает оставлять в покое его рот, исследуя его языком.

– Зенитсу!.. Это блестяще! – тоже задыхаясь, проговаривает ему в губы Узуи, и по тому, как он еще больше ускоряется, сбиваясь с ритма, Агацума понимает, что пик удовольствия уже близко. Его пробирает сладкая дрожь – хочется поскорее ощутить в себе горячую сперму Тенгена и услышать его низкие стоны. Собственный член снова дергается, извергая семя, и Зенитсу, чувствуя, как пальцы бывшего столпа до боли сжимают его бедра, откидывается на футон, прикусывает ребро ладони и закатывает глаза. И следом разочарованно стонет – заряд чужой спермы внутрь он так и не получает. Более того, Узуи отпускает его бедра и отстраняется.

– Узуи-са-ан!.. – истерично стонет младший мечник, и голос его срывается – слезы подступают сами собой. Не понимая, что происходит с собственным организмом, Агацума, зажмурившись, вдруг начинает громко рыдать, пока на лицо не брызгают какие-то капли. Только тогда он, чуть успокоившись, открывает заплаканные глаза и взглядом тут же натыкается на чужой член с блестящей бусинкой смазки на самой головке. Пальцы Узуи все еще размеренно скользят по стволу, будто пытаясь выжать что-то еще.

– Вот ведь уныло расплакался, блестящий птенчик, – Тенген, глядя на Зенитсу сверху-вниз, лишь смеется, головкой члена потираясь об его лицо и размазывая капли собственного семени по губам и щекам. Шмыгая носом, младший жалобно смотрит на него большими покрасневшими глазами, языком несмело пытаясь слизать сперму со своих губ. И наставник одобрительно гладит его покалеченной рукой по лицу, пачкая бинты в семени. – Не переживай: все остальные разы будет внутрь.

Комментарий к 11. Узуи Тенген/Агацума Зенитсу

Захотелось мне про них снова написать, вот так. Хочу больше ярких ТенЗенов!!

Подписывайтесь на мой телеграм-канал “Hanayumi-cchi” 👉 t.me/hana_cchi

========== 12. Аказа/Ренгоку Сенджуро (Камадо Тандзиро/Ренгоку Сенджуро) ==========

Комментарий к 12. Аказа/Ренгоку Сенджуро (Камадо Тандзиро/Ренгоку Сенджуро)

Как и обещала для Kris - победителю последнего ивента на моем тг-канале заказанные АкаСены (ღ˘⌣˘ღ)

Приятного прочтения!

Устроившись на крепкой ветке высокого дерева с пышной кроной, частично скрывающей его от посторонних глаз, демон с любопытством смотрел вниз, подложив руки под подбородок. Там внизу, за высоким бамбуковым забором, горели небольшие татигата, клубился пар над водой и два разгоряченных тела отчаянно прижимались друг к другу. Сильные мозолистые руки мечника с карточными серьгами сжимали узкие бедра худощавого мальчишки, лежащего впалым животом на сырых камнях. Раздавались плеск воды, громкое хлюпанье, шлепки, оханье и аханье, робкие просьбы быть медленнее и скомканные признания в чувствах. Мечник, трахающий мальчишку, и сам громко стонал, пыхтел и толкался бедрами так быстро, что иногда казалось, двигаться настолько стремительно продолжительное время просто не под силу обычному слабому человеку. Аказа, с интересом наблюдавший за их диким совокуплением, внимательно вслушивался и подмечал взглядом все любопытные детали. Эти двое были прекрасно ему знакомы.