Эвален согласно кивнула.

— Если потребуется, я попрошу Т'Ан Рурик не раскрывать этой тайны, пока вы не доберетесь до Таткаэра, но вы могли бы оказаться там и раньше нас весенний ветер капризен.

Я бы охотно попросила ее проинформировать ксеногруппу о том, что я не мертва, но если бы они узнали об этом, вскоре все стало бы известно каждому. Хакстон, Элиот и Адаир… у них еще не развилась та мания, что характеризует чью-либо готовность к жизни в ортеанских условиях.

«Вернусь ли я когда-нибудь в Таткаэр?» — подумала я. Пожалуй, это будет очень нелегко.

— Посланница, когда вы будете покидать город, — сказал Чародей, — я, наверное, смогу вам помочь. Но мы поговорим об этом позднее. Т'ан Эвален, я передам вам Хавот-джайр. Мои люди поставят ее тайно на ваш корабль.

Прежде чем они ушли, я еще успела поговорить с Халтерном.

— Будьте осторожны, — сказал он. — Морские путешествия опасны и в нормальные времена, а во вовремя дуресты…

На Орте любая поездка является более дорогостоящим и более рискованным предприятием, чем на Земле. Природные явления могли представлять гораздо большую опасность, чем все ортеанские козни.

— Я встречу вас в Таткаэре. Уж это дело провернем. Хал, будьте осмотрительны.

Ветер нес песок, ударявшийся о непреодолимые стены Башни. С юго-запада наползали тучи, закрывавшие дневные звезды.

Люди Эвален говорили о чем-то неизвестным для меня с людьми Чародея.

— Нам придется взять с собой в дорогу плохие новости, — сказал Халтерн, — Хараин — это южно-даденийская телестре, а Бродин — хороший человек. Я его знаю, Кристи. Очень тяжело оттого, что нам придется это сделать.

— Вы из Пейр-Дадени. Что там думают насчет Канты Андрете?

— Вы правы, — сказал он. — Этого требует справедливость. К тому же подозрение в отношение вас. Пусть даст вам Богиня безопасный путь, Кристи.

— Мои люди собрали для вас продукты на дорогу, — сказал Чародей, когда я снова пришла к нему в библиотеку.

В окне за его спиной я увидела тени облаков, проносившиеся над куполами внутреннего города. Он был один. На столе еще стояли чашки с недопитым чаем из арниака ярко-красного цвета. В комнате царило настроение, какое бывает перед отъездом.

— На каком корабле мы отправимся?

— Ах, да, корабли… — Он закашлялся, взялся рукой за нос и вздохнул. Ощущая потребность старого человека в удобстве, он плотнее натянул на плечи свое темное одеяние. — Кристи, есть один способ незаметно покинуть город, а именно: воспользоваться Расрхе-и-Мелуур.

Я вспомнила бесконечный ряд пилонов, сопровождавших нас по пути на юг, гигантские тени которых падали на воду.

— Это надежно?

— До первой промежуточной остановки у огневой скалы. Оттуда вы сможете отправиться дальше на островном корабле, плывущем вдоль архипелага на север.

— Спросите других, — сказала я, потому что не хотела вмешиваться в компетенцию Блейз. — Если они согласятся, то и я буду за это.

Они вернулись, попрощавшись с Эвален и Халтерном, с ними был Тетмет. Сначала они они проявляли нерешительность, но в конце концов согласились с предложением старика.

Он провел нас в центр Коричневой башни к лифту, который так долго двигался вниз, что начала спрашивать себя, как глубоко от поверхности планеты он мог нас доставить.

Когда мы вышли из кабины, нас освещал другой свет; он был очень ярок и имел голубой цвет. Мимо нас двигался сухой, холодный воздух.

Родион дрожала; она положила себе на пояс руку Блейза и широко улыбнулась.

Открылась двустворчатая дверь в небольшую камеру, в которой имелась всего две скамьи. Люди в коричневых робах принесли нам мешки и емкости с водой, которые Блейз тут же обследовал со знанием дела. Состоялся короткий прощальный разговор с обитателем Топей.

Затем мы сели рядом со стариком, дверь закрылась, после чего у меня возникло впечатление движения по монорельсовой дороге.

Ускорение было равномерным. Блейз и Родион вначале казались испуганными, а потом я увидела, как соединились друг с другом их руки.

Чародей, сидевший рядом со мной, спросил:

— Что вы думаете, Кристи, когда видите подобное?

Вероятно, он лучше меня знал, что я при этом думала.

— Что Орте является очень древней цивилизацией.

Он посмотрел на меня, и его взгляде читалась ирония.

— Мы… или Сто Тысяч?

— Все. Странно говорить об этом сейчас, после всего проведенного здесь времени. Это не соответствует обычным представлением о передовой расе.

Внешне по нему нельзя было заметить, как он в своих вскрытых воспоминаниях классифицировал стандартное развитие: высокоразвитая технология обусловливает контроль эмоции. Его лицо сморщилось, глаза прикрылись перепонками, затем он кивнул.

— Они развиваются не так, как народ колдунов. Никто не повышает урожайность земли так сильно, как жители Южной земли.

Я хотела возвратить:

— Но никак не ожидаешь, что древняя раса выполняет грязную работу. Неожиданно то, что она убивает или что если делает это, то оружием, которое может уничтожить весь мир. Не предполагаешь ничего столь примитивного и кровавого, как обладающий остротой бритвы металл метровой длины. И все-таки они не примитивны.

— Такое вы нашли себе сами, — подчеркнул он.

— Я не спорю.

Обитатель Топей был как всегда молчалив, и я спросила себя, не думает ли он о той плоской, покрытой водой земле на севере.

Блейз и Родион не обращали никакого внимания на то, что говорил старик. Сначала я подумала, что они слишком сильно были заняты друг другом, чтобы замечать что-либо рядом с собой, но потом поняла, что Чародей говорил на диалектике Покинутого Побережья, которого они не понимали. А я имела возможность отвечать ему.

Внедренные в меня воспоминания все же давили мне кое-где.

Через довольно продолжительное время кабина постепенно замедлила свое движение и наконец остановилась. Затем произошел рывок, и она начала подниматься вертикально вверх, превратившись в кабину подъемника.

Родион согнула руку, жалобно улыбнулась и позволила Блейзу помочь ей закрепить на своей спине мешок.

Я наблюдала за ними, за мужчиной и молодой женщиной. То, как они справились с нападением, выглядело непривычно, по-ортеански: они оправились от него словно дети после драки. В отношении наемника я могла себе такое представить, но Родион… Она неизменно подвижна, беспокойна и готова к действию, а ведь не прошло еще и дня с того момента, когда кто-то попытался ее убить. Я же…

Причиной моего лишь очень неполного воспоминания о нападении была моя вызванная страхом слепота. Все мои действия оказались инстинктивными; к борьбе меня вынудил страх. Даже сейчас, когда схватка уже в прошлом и я снова давно уже нахожусь в безопасности, меня преследуют ужасные картины.

Не Хавот-джайр или звук джайанте, ударяющей по кости, а человек, которого я видела в течении не более, чем секунды, человек, которого убил Блейз. Я все еще вижу его перед собой. Он лежит на спине, приподняв над лицом безжизненные руки, пропитавшись собственной кровью.

Он застыл в этой позе боли и смерти. Его руки подняты, как будто он все еще хотел отразить удар, давно его лишивший жизни.

— Я желаю вам всего доброго, — сказал Чародей, когда, наконец, кабина остановилась. — Покиньте Расрхе-и-Мелуур не далее, чем у Римрока, после него невозможно продолжать безопасный путь.

— Орландис благодарит вас, — официально сказала Родион.

Блейз сковано кивнул; в присутствии старика он все еще чувствовал себя несколько неуверенно.

Створки дверцы разошлись в стороны, и мы вышли на серо-голубую поверхность. Я подумала, что это были камни Кирриаха. В лицо мне дул ветер. Стало холодно.

Вокруг нас находился просторный, высокий зал. В глубине его проникал слабый солнечный свет.

Раздалось эхо, где-то капала в лужи вода. Чувствовался пряный запах свежего воздуха.

Расрхе-и-Мелуур. На сей раз мы находились не внизу, а на самом верху: кабина подняла нас вверх по пилону, к началу гигантского моста.