- Волтури и правда заявились к нам вскоре после твоего ухода. Аро был с ними и он лично проверил, не вру ли я ему. Ты спасла нас.

- Нет, - Леа грустно покачала головой. - Они не успокоятся и придут снова, когда ты не будешь ждать этого. Ты видел меня и знаешь, откуда можно начать поиски и как выглядит Гарри, значит, узнает и он. И все равно добьется своего. Эмбри думал, что мы можем прятаться вечно. Идиот.

- Что с ним случилось? - немного помедлив, спросил Карлайл. - Джейкоб и Сэт шли по следу и наткнулись на его останки.

Леа молчала, кусая губы и отводя взгляд в сторону.

- Почему ты это сделала, Леа? - Карлайл погладил ее по щеке и мягко, то настойчиво заставил повернуться к нему лицом.

- Эмбри хотел убить «ублюдка» вскоре после того, как он родился. Мне пришлось, - процедила она сквозь зубы.

Карлайл не знал, что на это ответить. Мысли об убийстве кого бы то ни было всегда претили ему. Но если бы Леа не остановила Эмбри, их сын сейчас не бегал бы снаружи и не играл с друзьями в футбол.

- Я рад, что Эмбри был рядом.

О том, что ему, несмотря ни на что, жаль погибшего оборотня, Карлайл предпочел умолчать.

- Кто-то должен был помочь тебе во время родов. Удивительно, что все прошло без эксцессов. Обычно такие дети прогрызают себе путь наружу, убивая мать.

- Он и прогрыз, - небрежно отозвалась Леа. Чересчур небрежно, на взгляд Карлайла; по коже женщины побежали мурашки, она поежилась, как от озноба.

- Но как же… ?

Он окинул изумленным взглядом пышущую здоровьем, такую же красивую, как раньше, Лею. Ее наряд, состоящий из повязанного низко на бедрах цветастого платка и очень короткого застиранного топа, оставлял живот полностью открытым: ни одного шрама на коже не было, а талия осталась такой же тонкой.

- У меня хорошая способность к регенерации, все заросло очень быстро, - Леа старалась казаться невозмутимой, но то, как она приникла к Карлайлу, словно ища защиты, сводило на нет эти попытки. - Когда-то, когда я поняла, кем стала, я хотела убить себя и сбросилась со скалы в море, на мелководье. Не помогло, через час была как новенькая. Не скажу, что рожать было приятно, но я это пережила. Как бы то ни было, у меня теперь есть Гарри, и это самое главное.

- Расскажи мне о нем.

- Он растет очень быстро, Гарри уже умеет охотиться сам и ему это очень нравится. Сейчас он перестал меняться, поэтому я отважилась жить среди людей. Гарри очень умный, он быстро научился говорить. Мучает меня вопросами — почему то, почему это, - рассказывая, она ласково улыбалась. - Я немного знаю о детях, но он болтает, будто бы ему минимум лет шесть. А недавно он нашел на пляже старую газету и мне пришлось показать ему буквы и слоги, иначе он не оставлял меня в покое — хотел знать, что это такое. Теперь он пытается складывать их сам.

- Ты требовала, чтобы он не кусался. Он уже делал это раньше? - в Карлайле проснулся исследовательский азарт.

- К счастью, только меня, когда я его кормила. У Гарри нет такой жажды человеческой крови, как у вас, он не реагирует на запах людей. Только тогда, когда рана достаточно большая, он не может себя сдерживать. И иногда, когда он охотиться, то не съедает свою добычу, а только выпивает кровь. Поэтому я всегда начеку. Он знает, что кусать людей нельзя. Я повторяю это постоянно.

Леа выскользнула из объятий Карлайла и подошла к двери. Слегка отодвинув занавеску, она смотрела, как вдалеке Гарри сидит на земле рядом с маленькой девочкой с двумя смешными хвостиками и, не отрываясь, с интересом наблюдает за лепкой пирожков из грязи.

- Что ты рассказала Гарри обо мне? Сначала он чуть меня не загрыз, а теперь вдруг любит, - Карлайл поднялся и, подойдя к ней, положил руку на плечо. Теперь, когда они встретились снова, он не мог перестать прикасаться к ней.

- Правду. О том, какой ты заботливый и добрый, и как мы полюбили друг друга. Гарри бредил тобой, его было просто не заткнуть. Я объясняла, что это опасно, но он не переставал надеяться, что однажды ты придешь, - она откинулась назад, ему на грудь.

То, что они оба чувствовали сейчас, было сродни голоду: невыносимая жажда прикосновений, поцелуев, желание никогда не отпускать.

- Я ценю то, что ты сделала для моей семьи. Если бы не ты, они все, возможно, уже были бы мертвы. Я очень благодарен. Но Леа, если тебе и Гарри угрожает опасность, я хочу быть рядом, чтобы защитить вас. Прошу тебя, не уходи больше. Мы подумаем, что нам делать, и вместе встретим Волтури, лицом к лицу, если придется.

- Может, так и лучше, - прошептала Леа, разворачиваясь к нему. - Я не могу всю жизнь жить в ожидании расправы. Это сводит меня с ума. Но Гарри они не получат!

Ее дыхание стало быстрым и прерывистым, кожа — еще горячее, чем обычно. Карлайл плавился в ее руках, как кусок льда на солнце.

- Больше всего я боюсь другого, - женщина подняла на него влажно блестящие глаза. - Раз я не бесплодна, может, я могу запечатлиться, как другие оборотни. Я стараюсь не общаться с мужчинами, каждой новой встречи жду, как казни. Ведь это может быть кто угодно: младенец в люльке, женатый мужчина или прыщавый юнец. Я потеряю голову и забуду обо всем на свете. Для меня будет существовать только он. А я не хочу забывать тебя, не хочу!

Она обняла его, прижалась всем телом. Леа дрожала в руках Карлайла.

Прохладный ветер с моря ворвался в хижину, разметав золу в очаге и пробираясь холодными пальцами под одежду. Карлайл сжимал Лею в объятиях, не в силах отпустить. Разговорами о запечатлении она напомнила ему, насколько они разные. Фатально разные. Что же ждет их дальше? Что делать, куда бежать? Вечно скрываться от гнева Волтури, не подавать Аро руки в надежде, что Древнейшему это не покажется подозрительным? Или встретиться с Волтури в открытом бою и проиграть, погубить всех по той простой причине, что на стороне противника — численный перевес?

Может быть, Лее суждено встретить свою «половинку души» и забыть о Карлайле; а Карлайлу суждено пережить ее и Гарри и затосковать навеки.

У них нет будущего. Нет ничего, только эти мгновения на ветру.

========== Странные предсказания ==========

Ее нежная кожа становилась все горячее, черные глаза блестели – но уже не только от слез. Тонкие смуглые руки обняли Карлайла с такой силой, что он почувствовал легкую боль. Он никогда не мог оставаться безучастным к чарам своей любимой, слишком долго искал ее, слишком сильно соскучился. Горестные раздумья уступили место нестерпимому желанию, сдерживать которое он был не в силах.

- Я так истосковался по тебе, - он ласково провел рукой по отросшим волосам Леи и склонился, чтобы поцеловать ее.

Первый поцелуй после разлуки разбудил страсть заново, заставив на время забыть обо всем. Леа со стоном впилась в его губы; Карлайл, вопреки всем физическим законам, задыхался, чувствуя беспорядочные прикосновение ее ладоней везде, куда ей удавалось достать.

Язык скользнул в приоткрытый рот, пробуя, воскрешая в памяти ее вкус; ладони ласкали тонкую талию и полные груди под белым топиком, вспоминая гладкость и жар кожи. Леа вскрикнула и вцепилась в плечи Карлайла, чтобы не упасть, когда его ладони сжали ее ягодицы, прикрытые только тонким платком.

- Быстрее, - прошептала она. Ее глаза стали совсем черными, щеки заливал лихорадочный румянец. – Умоляю тебя!

Сшитые на заказ дорогие брюки упали на земляной пол вслед за грошовым платком с блошиного рынка. Здесь и сейчас не было места нежности – им обоим хотелось как можно скорее почувствовать друг друга. Он взял ее на полу, даже не раздевшись полностью. Леа подавалась ему навстречу – быстро, яростно; смуглая кожа горела под его ладонями, дыхание и поцелуи обжигали. Не было сказано ни слова, они лишь стонали, охваченные страстью.

Леа закусила губу, сдерживая громкий крик, ее тело выгнулось дугой. Вслед за ней сладостная дрожь охватила и Карлайла.

«Я есть, ты есть. Мы вместе, и мы выживем».