- … я вижу, как они вместе гуляют в каком-то саду или парке, и на улицах города вечером, - продолжала тем временем Элис. – Я вижу Эсми по-дружески разговаривающей с Ренатой и женами Великих. Даже близнецам и Кайусу она понравится. Не знаю, важно это или нет, - она запнулась, задумавшись, и снова затараторила:

- Все полюбят ее, кроме Аро. Он будет ее избегать и почему-то злиться. И еще – летом Маркус подарит Эсми кольцо, и она его примет. Они заключат помолвку, ненадолго, лет на двадцать пять, чтобы проверить чувства. Маркус не хочет давить на нее. Ох, я опять что-то не то говорю, извини, Карлайл.

- Все в порядке, милая. Я рад за Эсми и Маркуса. И это очень хорошо, что она нашла друзей в Италии и ей не одиноко там.

Ответа не последовало. Молчание растянулось на несколько секунд. Это было непохоже на Элис, и Карлайл забеспокоился:

- Элис? С тобой все хорошо?

- У нее видение, - взял трубку Джаспер. – Вернее, у нее внезапно пропали все видения о тебе.

- Это же значит…

- Что ты на верном пути.

Карлайл быстро попрощался и огляделся, пряча телефон в карман рубашки. Раз его будущее исчезло, значит, оно снова связано с вервольфами. Но где же их искать?

Ход его мыслей прервал шорох в кустах и тихие шаги по песку. Вампир поспешил укрыться за большим валуном, в тени, чтобы не сверкать на виду у нежданного гостя.

На пляж из колючих зарослей вышел смуглый темноволосый мальчик, на вид лет трех, в широких черных шортах.

«Невозможно. Даже взрослому человеку с топориком или мачете было бы трудно пробраться сюда», Карлайл, боясь верить в то, что его поиски подошли к концу, впился взглядом в мальчика.

Ребенок крался за юрким черным крабом, ползущим вдоль кромки воды. Выражение его лица поражало необычной для столь юного возраста серьезностью, а в движениях не было и следа обычной детской неуклюжести.

Море сегодня было тихим, погода безветренной - запахи плохо разносились в воздухе. Поэтому Карлайл почувствовал странный запах только тогда, когда мальчик подошел достаточно близко. Человеческим он совершенно точно не был. Впрочем, на вампира и оборотня он тоже не походил – это было нечто среднее.

«Неужели нашел?», Карлайл словно прирос к земле и неосознанно задержал дыхание. Его душа стремилась вперед, но тело от волнения напрочь отказывалось действовать. Он с жадностью рассматривал и запоминал черты лица, так похожие на его собственные.

Мальчик, не подозревающий, что за ним наблюдают, опустился на четвереньки и прыгнул, хватая свою добычу. Поймав краба, он принялся колотить по панцирю первым попавшимся камнем. Краб не собирался сдаваться и ущипнул юного охотника за руку. Человеческий ребенок мог бы лишиться пальца, а на этом ранка затянулась, не успев появиться.

Видя, что старания не приносят результатов, малыш огляделся и, убедившись, что он один, стянул шорты. Взгляд живых голубых глаз, не по возрасту смышленый, на секунду обратился в сторону Карлайла. Сердце вампира екнуло и словно упало куда-то вниз: у Каллена были голубые глаза, пока он не переродился.

В воздухе хлопнуло – и в набегающих волнах зарезвился светло-серый волк размером чуть больше крупной овчарки. Наигравшись и полностью вымокнув, волчонок снова занялся крабом. Он увлеченно разгрызал панцирь, полностью уйдя в это занятие.

«Мой сын. Это мой сын. Леа хотела назвать его Гарри», - вампир не мог отвести глаз от играющего оборотня. В висках стучало, во рту пересохло, совсем как у человека. Из оцепенения его вывел странный скрежет: не отдавая себе отчета, Карлайл слишком сильно вцепился в валун, за которым прятался. Камень раскрошился - крошка, мелкая, как морской песок, окрасила ладони серым.

- Гарри, - дрогнувшим голосом позвал Карлайл, выходя из своего укрытия. Волчонок навострил уши и обернулся к нему, оскаливая зубы.

Не успел Каллен сделать и шага навстречу, как волк вновь обратился в мальчика. Симпатичное детское личико исказила неприязнь, когда он вдохнул запах вампира:

- Откуда ты знаешь мое имя, кровосос?

Карлайл хотел ответить, но голос изменил ему и вампир не смог выговорить ни слова. Его совершенно точно не могли душить слезы, но он чувствовал себя именно так. Его переполняло невозможное, огромное, безграничное счастье. Все, что ему хотелось, это подхватить сына на руки и прижать к груди. Он подошел, раскрыв объятия, но мальчик отпрыгнул, зарычав.

- Чего ты хочешь? Не трогай меня!

Он отступал в колючие заросли, не спуская взгляда с возможного противника.

- Гарри, подожди!

Но ребенка и след простыл. Он убежал настолько быстро, что даже вампиру с его сверхчеловеческой скоростью не удалось бы его догнать. Последнее, что видел Карлайл, были острые длинные шипы, впивающиеся в смуглую кожу и оставляющие уродливые красные следы, исчезающие на глазах.

Вампир опустился на песок, прямо в прибой, обхватив голову руками.

- Мой сын. Мой Гарри. Я должен найти его снова, - шептал он, не в силах подняться. Мозг отказывался соображать, настолько велико было потрясение.

Позабытые шорты темным пятном покачивались на волнах, лизавших берег. Карлайл подхватил насквозь промокшую тряпку и поднес к носу. В этом запахе доминировала морская вода, но ему удалось уловить слабую нотку – то ли вампир, то ли вервольф. Нечто среднее.

+++

Карлайл напал на след очень быстро, ведь ему больше не нужно было искать вслепую. Запах привел его в поселок в горах, вдалеке от популярных туристических маршрутов. Он пробежал мимо дюжины соломенных хижин, безошибочно направляясь к самому маленькому дому, стоявшему в отдалении от остальных и прятавшемуся в тени пальм. Двери в хижине не было, ее заменяла раскрашенная бамбуковая занавеска.

Всего один шаг отделял его от Леи и Гарри. Волнуясь, как никогда в жизни, Карлайл занес руку, чтобы постучать по косяку.

Не успел он этого сделать, как рисунок на занавеси – оранжево-золотой морской закат, исказился и рассыпался на кусочки; Леа, одной рукой сжимающая ладошку Гарри, в другой держащая чемодан, резко распахнула занавески и выскочила наружу, врезавшись в Карлайла. Чемодан упал на землю и раскрылся, из него в пыль полетели детские джинсы и футболки; маленькая кроссовка «Найк» отлетела в лужу, спугнув нескольких мелких птичек, утоляющих жажду темно-бурой водой. Гарри обхватил мать обеими руками и зарычал, обнажая белоснежные зубы.

- Зачем ты нашел меня?! - Леа, продолжая прижимать к себе ребенка, сжала пальцы на плече Карлайла. В черных глазах плескался целый океан отчаяния и боли. Она была не в силах отвести взгляд, будто ее тянуло к Карлайлу магнитом.

+++

- Теперь вы все погибнете… – Леа с плачем бросилась ему на шею. Горячие руки обхватили Карлайла, рассылая тепло по всему телу. Господи, как же ему не хватало ее все это время!

Пылающие жаром губы накрыли его рот, горячая ладонь привычно устроилась на затылке, словно бы он и Леа расстались только вчера, и не было этой долгой разлуки. Леа целовала его, ее руки беспорядочно гладили спину, плечи, волосы Карлайла – она как будто каждую секунду боялась, что его сейчас отберут у нее.

- Зачем… зачем… – из глаз индианки лились слезы, оставляя соленый привкус на его губах, совсем как кровь.

- Пусти маму, вампир!

Мальчик протиснулся между Карлайлом и Леей, завозился и начал яростно их расталкивать. Услышав шум, из окна соседней хижины высунула голову любопытная соседка. Заметив ее, Леа быстро схватила брыкающегося ребенка подмышку и вошла обратно в дом, таща Карлайла за собой.

Обстановка ее дома поражала бедностью. Две маленькие комнаты, тоже с занавесками вместо дверей; в одной на полу было расстелено несколько старых одеял, а у стены стояли две миски, наполненные водой; во второй висело два гамака. В середине второй комнаты на земляном полу Леа выложила круглый очаг из камней. Дополняли картину котелок и чайник возле очага и большое глиняное блюдо, наполненное какими-то незнакомыми Карлайлу плодами, в углу; на стене висело несколько мешочков с чаем и какими-то специями. Единственным предметом, дававшим понять, что на дворе все-таки двадцать первый век, был маленький телевизор на батарейках, стоящий на большом плоском камне, как на подставке.