— А мне это не интересно. Зато я гарантирую, что их поразит моё появление.

— Главное, чтобы никто кроме нас об этом не узнал. Продолжай свою работу, рассказывай и дальше свои проповеди о благочестии и доброте, ну, ты поняла. Помогай страждущим, там, борись с негодяями, учи детвору, чтобы тебя никто не заподозрил. Тебе тоже перепадёт возможность повеселиться. Моя же главная задача — удержать в своих руках Душу Дракона, чтобы уничтожить Тралла, его приспешников и весь этот мир. Нужно хорошо всё продумать.

*

Сражение в сердце Драконьего Погоста достигло своего конца. Архиепископ Бенедикт снял свою маску и вступил в открытую конфронтацию с теми, кто доверчиво следовал за ним как за архиепископом. Он рассчитывал победить, но теперь, поверженный героями, рухнул на землю. Кровь сочилась из его раны, пачкая архиепископскую ризу и бронзовый пол Храма Драконьего Покоя. Бенедикт был недвижим, глаза закрыты, а его убийцы шли дальше, и только одна жрица остановилась возле него.

— Помоги мне, — прохрипел Бенедикт, взывая к затаившейся вдалеке Грейс, наблюдавшей за боем при помощи Внутреннего зрения.

— Ты это кому? — спросила эльфийка крови, стоявшая над ним.

— Конечно же тебе, — на перекошенном от боли лице архиепископа появилась кривая усмешка.

— Я бы тебе помогла, но ты хочешь царствия Смертокрыла во всём мире, а мой вождь не согласен делить свою власть с кем бы то ни было.

Она проследовала за своими боевыми товарищами, и Бенедикт продолжил звать Грейс. Даже после ухода эльфийки крови, она всё ещё опасалась, что её могут заметить, а тем временем воззвания жреца становились всё тише и слабее. Убедившись, что никого нет, она зашагала на ватных от страха ногах к обессиленному умирающему Бенедикту. Грейс взяла его за руку, которой он зажимал кровь, и убрала её от его груди.

— Вот ты где, помоги мне, — сказал он самым мягким и просящим тоном.

Жрица смотрела на глубокую рану, оставленную нечестивым клинком рыцаря смерти, и попыталась залечить её, но свет словно утопал в его плоти. Сам Бенедикт закрыл глаза и уже не говорил.

— Я не могу, — сдерживая дрожь в голосе ответила Грейс. Рана была отравлена чем-то подобным покрытию кинжала, убившего Алонсия. Послышался тихий вздох, и после грудь Бенедикта перестала вздыматься. Жрица приложила к ней голову и поняла, что его сердце больше не бьётся.

Резкое осознание заставило кожу Грейс покрыться мурашками: «Ещё не всё для меня потеряно. Ведь никто не знает. Никто меня не выдаст, ведь и я могу выдать их. Меня здесь никогда не было. Я — простая служительница Света, ученица Алонсия Фаола. Я буду отрицать предательство Бенедикта и обвинять тех, кто об этом заговорит, в клевете».

*

Много несчастий обрушилось на Азерот. Теперь новой угрозой для всего живого стало вторжение Легиона. Грейс сидела в таверне Даларана и читала книгу, допивая браденбрукское можжевеловое вино. Мимо стола жрицы прошёл некто и положил конверт с анонимным письмом, где было указано её имя.

«…собрание у могилы Фаола…»

Первая её мысль была что это либо злая шутка, либо ловушка, но не прийти на встречу она не могла. Ноги сами вели её к хорошо знакомому месту. Там жрицу встретила другая ученица Фаола, Калия Менетил. Грейс окинула её недоверчивым взглядом, но с наигранной радостью поприветствовала. К месту встречи приходили другие жрецы — и ученики Алонсия, и незнакомые двум жрицам. Они собирались и все жаждали узнать повод для встречи.

— Их не так много, сколько пригласили, — Менетил шепнула на ухо первой пришедшей.

— Ещё бы, многим, наверное, пришлось бы полмира преодолеть непонятно для чего. Я тоже здесь, мягко говоря, издалека.

— Но ведь ты же нашла время и желание, чтобы прийти сюда, — Калия мягко улыбнулась собеседнице. — А повод весьма серьёзный — Сумеречный Молот снова поднял голову. Мы хотим вместе поставить на нём крест и защитить Азерот.

Грейс кивнула, сдержав ухмылку. «Неужели, — подумала она, — придётся вспомнить своих старых приятелей, чтобы предупредить их о кучке фанатиков, готовящих объявить им войну?»

Из размышлений её вывел знакомый голос. Перед толпой собравшихся предстал живой мертвец со светлыми волосами, облачённый в архиепископские одежды.

— Наконец-то я вышел из тени, — начал свою речь Алонсий Фаол.

========== Баталия ==========

Войска троллей Чёрного копья и эльфов крови стояли у врат Зул’Амана. Через пару часов должен был начаться штурм. Тролли воспользовались этим временем, чтобы воздать хвалу лоа и подбодрить друг друга рассказами о боевых подвигах предков. Эльфы крови же смирно стояли на месте, в нетерпении ожидая приказа атаковать главный оплот Амани. Но не все желали проливать кровь лесных троллей.

Вериса Ветрокрылая, ставшая во главе син’дорайского войска, выволокла за руку одну из эльфиек и заставила её предстать перед всеми остальными.

— Ты не отказываешься от своих слов перед тысячами свидетелей, Баталия? — громко, чтобы все услышали, отчеканила Вериса. Даже гул разномастной музыки троллей утих, и те с любопытством следили за разборками эльфов.

Баталия расправила плечи и высокомерно посмотрела на оппонентку.

— Нет, и я могу повторить: я не желаю участвовать в этой несправедливой войне. Вы пришли на территории Амани и желаете физически их истребить. Всё, что они вам сделали - был их ответный удар. Вы давно могли остановить войну и оставаться каждый на своей земле, но нет же, вам нужны их богатства и месть… Месть за их месть.

Лицо Ветрокрылой исказилось в гневе, она замахнулась, чтобы дать жрице пощечину, но та успела окружить себя щитом, и поднятая рука увязла в световом барьере.

— Выбирай, за что тебя казнить: за дезертирство или предательство?

Один из троллей решил подойти ближе, за ним последовали его товарищи.

— Расслабься, — он махнул трёхпалой рукой, глядя в глаза Верисы, — для девчонки это, наверное, первый бой, вот она и боится.

— Не нарушай субординацию, тролль, и не лезь не в своё дело, — холодно ответила она, даже не обратив на его взгляд.

— Давай мы ей храброго моджо дадим, она лично весь город отвоюет, — в разговор вступил другой тролль, прежде глубоко затянувшись неведомым составом своей трубки. Он положил руку на плечо Баталии и был намерен увести её, чтобы исполнить своё обещание, но ему помешал Вол’джин, предводитель войска Чёрного Копья, который так же захотел вникнуть в суть конфликта.

— Дайте нам поговорить, — обратился он сначала к своим бойцам, а затем к главе войска эльфов. — Вериса, ты же позволишь?

— Я позволяю, но теперь надо быть осторожнее — с такими настроениями, если мы сохраним ей жизнь, она может ударить нас в спину.

— Предательница с тобой бы не спорила, — прошептал ей на ухо глава троллей Чёрного Копья. Ветрокрылая ничего ему на это не ответила и отошла.

— Так тебя зовут Баталия? — Вол’джин всегда начинал знакомство со своими бойцами прежде, чем решать сложившиеся с ними проблемы, чтобы завоевать доверие собеседника.

— Да, — эльфийка сделала глубокий вдох, чтобы унять эмоции после перепалки с Верисой.

— А я — Вол’джин, вождь племени Чёрного Копья. Так почему ты не хочешь идти в бой?

— Я не предательница, — Баталия апеллировала к словам, которые Ветрокрылая сказала Вол’джину, — я бы не хотела перейти к Амани, но и убивать их я не хочу. Не вижу смысла рисковать собой в войне, которую осуждаю.

— Тебе и не пришлось бы их убивать, ты же лекарь. Говоришь, нет смысла… Возможно, его и не было до этого дня. Я понимаю, что другие син’дорай тебя не жалуют, во многом за то, что ты имеешь своё мнение и не боишься его высказывать. Но вдруг твоим товарищам понадобится помощь? Что если они погибнут потому, что тебя не оказалось рядом?

Баталия задумалась, пытаясь понять, о каких именно товарищах он говорит. Вол’джин это заметил и решил уточнить:

— Если ты, конечно же, считаешь за товарищей Гадрина и Ворнала, которые не дали Верисе тебя казнить. Ну, и меня.