========== Цветы Лордерона ==========

Давно не звонил старый колокол стратхольмской часовни, но сегодня он зазвучал вновь, в знак памяти о построившем её человеке. Почти десять лет прошло со дня смерти Алонсия Фаола, когда Смертокрыл, уничтоживший пол-Азерота, разрушил и памятник над его захоронением. Благодарные ученики прибыли на его родину, где близ Лордерона покоился их учитель, и созвали всех желающих увидеть заново отстроенный мемориал.

Не было в Азероте и даже за его пределами жреца, кто не знал бы имени Алонсия Фаола. Более того, многим из них удалось повстречать его лично, и многие получали от него какое-то наставление или напутствие - однако лишь единицы могли назвать себя его учениками в полной мере. Двое из них, Бенедикт и Грейс, раскладывали вокруг рельефа Алонсия белоснежные линии, рядом с которыми его каменное лицо выглядело не таким бледным. Жрица быстро моргала, пытаясь прогнать подступавшие слёзы, а жрец, напротив, едва ли походил на скорбящего. Правильнее было бы отметить, что он был возбуждён какими-то своими сокровенными мыслями. Бенедикт закончил с украшением надгробной плиты и направил пристальный взор на Грейс. Она проводила руками по ледяной плите, думая о том, как же мало за столько времени сохранилось от её наставника. Из оцепенения жрицу вывел Бенедикт, взявший её за похолодевшие руки, а после заключивший в крепкие объятия. Они так и застыли, словно за их спинами не стояли сотни, а, может и тысячи других жрецов, пришедших почтить память одного из величайших представителей своего класса и поддержать друг друга в нелёгкий час нападения на мир Смертокрыла.

— Надо будет им что-то сказать про то, как важно сейчас всем адептам Света сплотиться, чтобы вместе побороть зло, — Бенедикт шепнул это на ухо Грейс.

— Ты архиепископ, ты и рассказывай. У тебя лучше получается.

Жрец не стал долго уговаривать её: он и впрямь мастерски умел выступать с речами и убеждать в своей правоте даже самых скептически настроенных собеседников.

— Дорогие братья и сёстры! Всем нам, кто избрал посвятить свою жизнь служению Свету, предстоит поднять вверх наши посохи и молоты, чтобы единым разительным ударом уничтожить Аспекта Смерти и его служителей… — Бенедикт говорил так громко, что его речь была отчётливо слышна даже тем, кто только подлетал к месту захоронения.

— Ты только посмотри на это, и Орда, и Альянс, — рукой, которой Наггара держала Аратору, она указала ей на толпу. Испугавшись что может упасть с протодракона, девочка крепче обхватила пояс эльфийки крови.

— У них всех такие разноцветные одежды, — мечтательно констатировала она. — Как я хочу тоже такое пёстрое платье!

— Какое именно ты хочешь? — жрица слезла с седла и помогла Араторе встать на землю. Услышав вопрос, та побежала к девушке, стоявшей в заднем ряду, и потянула за собой Наггару. Девочка вытянула вперёд ладонь и случайно задела девушку. Та обернулась, смерив недовольным взглядом свою давнюю знакомую.

— Неужели адепты вуду интересуются светлой школой и её представителями? — не сумела промолчать Наггара, видя, как презрительно на неё смотрит Баталия.

— Неужели фанатичная слуга Орды может себе позволить прийти на могилу человека, всю жизнь бывшего, в первую очередь, жрецом Аль…

Наггара не дала ей договорить и присела, чтобы уровняться с дочерью в росте:

— Аратора, пойди собери цветов и возложи их на памятник, и после этого возвращайся, — жрица погладила девочку по тёмно-русым волосам, и та послушно отправилась выполнять то, что ей повелели.

*

Фауна и флора Тирисфальских лесов заметно отличалась от той, что населяла земли Арати. Вместо душистых пестрых цветов над блёклой тёмно-жёлтой травой возвышались причудливые, уродливые для многих сорняки. Но Араторе, как и её воспитательнице, они нравились. Аккуратно, двумя пальцами, она отрывала колючие фиолетовые цветы, комбинируя их с белыми, поменьше. Она отдалялась всё дальше и дальше, добавляя краски в свой букет, пока не увидела самое примечательное растение из тех, что она сегодня нашла — это было похоже одновременно на мак и на розу, а лепестки его были тёмно-фиолетового цвета. Аратора сорвала и его. Она возвращалась с большой охапкой цветов, пробиваясь сквозь толпы жрецов, которые, судя по разговорам, уже не ждали своей очереди, чтобы возложить цветы, а говорили между собой и кичились своими достижениями.

Достигнув гробницы Алонсия Фаола, Аратора положила цветы сбоку от неё и с любопытством рассматривала богатые одежды архиепископа Бенедикта и Грейс. Она её заметила и, вытирая слёзы, подошла к девочке.

— Ты такая юная, а уже жрица? — красные глаза Грейс радостно посветлели при виде Араторы.

— Мама говорит, что во мне столько силы и таланта, что хватит исцелить весь Азерот, — она горделиво заулыбалась, искренне веря в правдивость своих слов. — И я даже знаю несколько заклинаний. Но главного ещё не умею…

— Чего же?

— Я хочу владеть Чакрой! Но мама считает, что я ещё не доросла…

— Наведывайся чаще в Собор Света, там мы тебя научим, — Грейс погладила налитую румянцем щеку Араторы.

— Собор Света? Это где?

— В самом центре Штормграда. Ты что, не бывала в нашей столице?

Аратора уже успела набрать воздуха в грудь, чтобы ответить, мол чего ей, ордынке, делать в самом сердце Альянса, но вовремя спохватилась.

— Ещё не довелось, — не соврала она.

— Ты так похожа на мою племянницу, — Грейс тяжело вздохнула, вспоминая, как в пожаре погибла её сестра с мужем и их дочь.

— Простите меня, я пойду, а то мама будет волноваться.

Аратора побежала в глубь толпы, а Грейс с грустью смотрела ей в след. Её взгляд заострился на игрушечном посохе в виде подсолнуха и спадавшие на него русые завитки волос. Конечно же, ей хотелось бы, чтобы какой-нибудь жизнерадостный и любящий ребёнок торопился бы к ней, но она понимала, что вряд ли когда-нибудь испытает эту участь.

*

Баталия сначала разозлилась на такое бестактное поведение, но позже поняла, что её собеседница просто не желала, чтобы ещё совсем юная девочка слушала те гадости, которые они непременно друг другу наговорят.

— Так вот, ты уже придумала, как будешь отчитываться перед Гаррошем про то, что сегодня делала? Прошу прощения, делала вместе со своей компаньонкой, ребёнком из Альянса.

Баталия победно ухмыльнулась, довольная тем, как осадила эту самодовольную солдафонку.

— Я подумаю об этом, пока буду ждать тебя, докладывающую про растущие недовольства в племени Чёрного Копья и про намерения Вол’джина занять трон нашего вождя, — Наггара злорадно улыбнулась, обнажая зубы. Её глаза кровожадно заблестели от одной только мысли, как Гаррош в один момент накажет всех предателей Истинной Орды, включая саму Баталию.

— Ты не знаешь, о чём говоришь! — жрица вышла из себя — слова, которые произнесла Наггара, были серьезным обвинением. — Тебе придётся ответить за всё, что изрекла твоя отбитая вурдалаками голова! Ты совсем не думаешь, что говоришь! — она хотела говорить тихо, но едва ли ей удавалось не повышать голос.

— Ты так нервничаешь, потому что знаешь, что я говорю правду. Мой тебе совет, Баталия: Поменьше говори о политике, и когда кор’крон примется резать головы предателям - всяких слуг и наложниц, вроде тебя, не тронут.

— Меня больше так не зовут, запомни, если сможешь, я — Баталджи, и я — не наложница! С тем же успехом я могла бы назвать наложницей и тебя.

— Не назовёшь, я же не с…

Наггара не договорила. Она увидела торопливо идущую к ней Аратору, и Баталия осталась без внимания.

— Я решила нарвать ещё цветов для вас! Это вам, вы очень красивая, — она протянула небольшой букет Баталии. Он состоял из тусклых и странных цветов, но эльфийка всё равно с искренней радостью приняла их. Она присела перед девочкой и обняла её в знак благодарности. — И тебе, мама. Я собрала самые необычные цветы для тебя.

Наггара так же была счастлива и горда своей дочерью, она обняла её и подняла на руки.