— А что такое Собор Света?

— Храм в Штормграде, — удивлённо ответили обе жрицы. — А зачем тебе он?

— Мне сказали, что там меня Чакре научат.

— Пф, если они не учились у меня, то чему они тебя смогут научить? По сравнению со мной, они ничего не могут, — засмеялась Наггара. — Всему научишься, главное - прояви терпение. Я же тебе говорила, что ты будешь самой сильной жрицей во всём Азероте.

========== Грейс ==========

— Мне, должно быть, следует прикидываться полной идиоткой и неумёхой, чтобы меня хвалили даже за сущие пустяки, в которых я не облажалась! — Грейс возмущалась, вспоминая, как её учитель хвалил Калию Менетил за выученное за неделю заклинание, которым Грейс овладела намного легче и быстрее. Бенедикт, слушая её возмущение, громко рассмеялся.

— Меня он тоже никогда не хвалил. А я тебе скажу, почему: моя сила настолько великолепна, что у него просто не хватает фантазии для подходящего комплимента. Уверен, с тобой точно такая же проблема.

— Ты мне льстишь, как всегда. Я ведь хочу не лести, мне бы только слышать добрые слова тогда, когда я их заслуживаю, - жрица тяжело вздохнула, осознавая, что то одобрение, за которое она так борется, кто-то получает почти даром.

— Тогда становись моей ученицей – узнаешь больше, а я буду справедливо тебя оценивать, — жрец провёл рукой по спине Грейс, но ту совсем не ободрила такая перспектива, ведь ей нужна была похвала от конкретного человека. В ожидании занятия Грейс с тоской наблюдала за тем, как лучи закатного солнца проходили через разноцветные стёклышки витража, проецируя рисунок на чистую бело-голубую плитку. Окна аббатства украшали изображения знаменитых священнослужителей прошлого, но Грейс, глядя на витражи, представляла на их месте совсем других жрецов.

Грейс посчастливилось и одновременно не повезло стать одной из многих учеников сильнейшего жреца Альянса - а возможно, и всего Азерота - Алонсия Фаола, который успел взрастить уже несколько десятков жрецов и паладинов. Он уделял внимание каждому, кто осмелился обратиться к нему за помощью, желая встать на путь служения Света, независимо от их материального положения и способностей. По этой причине его ученики овладевали многими заклинаниями или самостоятельно, или при помощи друг друга. Грейс неплохо училась и без Алонсия, но для неё это всё было совсем не тем, чего желала жрица — она соскучилась по их совместным занятиям, хотела услышать его похвалу или, если она вновь не удостоилась бы её, хотя бы просто побеседовать.

Ожидание было волнительным, ведь этот жрец считался великим не только из-за своей силы Света, а ещё из-за острого ума и неординарной мудрости. Он мог без всякой магии проникать в мысли собеседника, желая либо направить их на истинный путь, либо же разведать потаённые пороки. Грейс было нечего скрывать от ментора, но она боялась сказать что-то не то или просто потерпеть неудачу во время обучения.

Уже давно пора было отправляться домой, но жрице хотелось провести ещё немного времени в этом красивом и светлом храме. Сквозняк перелистывал страницы книги, лежавшей перед ней, и приятно охлаждал кожу, отвлекая от волнения.

— Здравствуйте, — выйдя из ризницы, Алонсий лицезрел своего первого и последнего ученика. Они были настолько разными, что неминуемо сближались друг к другу. Их учитель опасался, что общество чрезмерно нигилистического и хитрого Бенедикта испортит столь молодую, добрую и светлую Грейс. — Почему ты такая грустная? Тебя Бенедикт расстроил? — он подошёл ближе и погладил плечо жрицы. Та растерялась, ведь истинную причину своего огорчения она ни за что ему не выдала бы.

—Почему чуть что, то сразу я? – говоря с учителем, Бенедикт невольно начинал ощущать себя моложе и остроумнее, как во времена, когда он впервые начал заниматься с Фаолом.

— Все уже ушли домой, а ты ещё здесь, Бенедикт. Готовься к завтрашней проповеди, а не гуляй без дела по местам своей юности, - Алонсий поставил руки на пояс, невербально демонстрируя, что не потерпит пререканий.

Бенедикт закатил глаза и зашагал в один из соседних коридоров аббатства. Учитель был прав: завтра епископу предстояло очень долго и обстоятельно рассказывать пастве про Свет, и почему так важно в него верить. Он был прав, но Бенедикт в любом случае не желал тратить время и силы на подобную ерунду – по ходу дела разберётся.

Оставшись наедине с Грейс, Алонсий вновь поинтересовался, что послужило причиной её печали.

— У меня не получается заклинание, - наспех соврала она, не ожидав вновь услышать этот вопрос. — Когда я пытаюсь применить к другому Связующее исцеление, у меня не получается сконцентрироваться. И вместо себя и другой раненой цели, я исцеляю всех вокруг, но слабо, и теряю при этом много сил, — она начала искать страницу, которую залистнул ветер, но её остановил Алонсий, вновь положив руку на плечо.

— Оставь её, я и сам могу тебе всё объяснить. Поднимайся и встань напротив меня.

Грейс, стараясь не выдавать своего волнения, подошла к архиепископу. Он поднял открытые ладони на уровень своей груди.

— Положи свои руки.

Она сделала это и почувствовала, как её руки окутало тепло и мягкость ладоней Алонсия. Думать о заклинании стало ещё труднее.

— А теперь, глядя мне в глаза, попытайся применить заклинание.

Жрица постаралась, чтобы поток света был достаточно большим, к тому же, как она подумала, ей не удастся совершить ошибку, пока в ближайшем радиусе есть только один человек. Алонсий ощутил, что у неё получилось.

— А теперь с закрытыми глазами, — он сжал её ладони ещё сильнее. Жрец смотрел на её подрагивавшие ресницы, нахмуренные от напряжения брови и слегка искусанные губы, ощущая, как от неё к нему приходит светлая исцеляющая сила. — Хорошо. А сейчас — с закрытыми глазами и без рук, — он отпустил Грейс и почувствовал, что его ладоням стало холоднее. Новый поток света был слабым и рассеянным, на что и пожаловалась его ученица.

— Ты знаешь, почему только ты задаёшь мне дополнительные вопросы по поводу заклинаний, которые мы учим? Можешь открыть глаза.

Грейс посмотрела на него, и взгляд её потух от этого вопроса.

— Если только я, значит, наверное, я — самая бесталанная из ваших учеников, — с горечью признала она.

Алонсий выждал паузу и уточнил:

— Ты уверена в этом?

— Нет, я сомневаюсь. Но у меня есть проблемы с этими заклинаниями, как вы и сами видите, и в одиночку я боюсь их не решить.

— А как ты думаешь, есть ли эти проблемы у других?

— Думаю, да.

— А почему, если у них что-то не получается, они не идут ко мне? — Грейс эти вопросы казались укором, но на самом деле Алонсий играл с ней в свою дидактическую игру.

— Наверное, они пытаются решить их сами, не привлекая других, и вас в том числе.

— Но ведь я уже привлечён, я же наставник. Ведь если я согласился учить их магии Света, вряд ли мне составит труда показать заклинание или объяснить его лишний раз, так? Но они этого не делают, — по грустному выражению лица собеседницы Алонсий понял, что она совсем не поняла его намёка. — Вынужден признать, у всех моих учеников разный потенциал, и твой значительно уступает, к примеру, Бенедикту, но талант решает ничтожно мало. Да, он способный, но он лучше станет осознанно ошибаться, чем обратится за помощью, а мне самому недосуг проверять его и настаивать на их исправлении. Зато ты не боишься своих ошибок и доверяешь мне, своему наставнику, — архиепископ осторожно провёл ладонью по золотым волосам жрицы, — и в награду за это мне не жаль своего времени, чтобы тебе помочь.

На лице Грейс появилась улыбка.

— Скоро я должен буду уехать в Арати. Не знаю, на какой срок, но бойцы из Лиги Аратора в большой беде. Дело в том, что у их извечных противников, Осквернителей, которые и раньше с ними воевали за шахты и поля, сменилось командование… Во главе у них стала одна юная особа. Импульсивная и жестокая. И ей не нужны ресурсы, она хочет уничтожить своего врага. Она тоже жрец, без опыта командования, однако её сила очень велика. С ней войска нежити стали почти неуязвимыми, в то время как у Лиги и без того было мало лекарей, так она ещё и перебила тех немногих. Те, кто смог унести ноги и забрать раненых, затаились в Опорном Пункте, и спасло их только то, что Осквернители не пожелали преследовать их аж до туда и спускаться в опасное углубление. Им нужна помощь, и я не смею отказать.